Мне будет в тысячу раз легче и спокойнее, когда я получу твое первое письмо. Ведь ты обещала мне писать очень часто, поэтому я имею право надеяться, что буду получать их каждый день. А как мне хочется увидеть эти скромные листочки, написанные некрасивым, но таким знакомым и дорогим мне почерком.
(Это надо же! Еще и критиковать взялся! Почерк ему не нравится, видите ли! Ревнивец несчастный и самовлюбленный пингвин! Шутка!)
Как мне хочется в конце твоих писем снова видеть самые теплые и самые дорогие слова и подпись: – всегда твоя и только твоя Инка-кукла! –
В них для меня так много ласки, тепла и любви, в них столько прекрасных пожеланий твоих и заботы обо мне, в них так много надежд и счастья! Мне с ними всегда хорошо, приятно и радостно, и я жду, жду и жду их давно.
Пиши чаще, быстрее, больше. Отдыхай хорошо и спокойно, не волнуйся за меня. Со мной все будет хорошо, и я всегда останусь твоим любимым киндеренком.
Привет твоим родным. Крепко обнимаю тебя и горячо целую много раз.
Всегда всем сердцем любящий тебя и всегда только твой – Борис.
18.25. г. Рославль
50. Далеко от тебя…
Любимой Иннусичке 31 июля 1949года. От Бориса
– Прекрасны мысли о тебе, родная!
И легок слог, и радостен мой стих
к тебе! –
Далеко от тебя, в незнакомом тебе городишке,
Среди новых людей, ежедневных сует и тревог,
Здесь, у тихой реки, на обложке захваченной книжки,
Я писал, вспоминал и мечтал о тебе, сколько мог.
Я один здесь. Лишь ветер срывает листочки,
Да река вот со мною. Ведь ты же ко мне не придешь?
Я с любовью пишу эти буквы, слова, эти строчки.
Да и ты их, я знаю, ведь тоже с любовью прочтешь.
Мои письма ты любишь ведь вместе со мною,
Ты их ждешь и скучаешь, когда они долго в пути.
Ты счастлива, когда они вместе с тобою,
С ними легче тебе и мечтать, и любить, и идти.
В моих письмах ты видишь меня как живого,
В них и нежность, и ласка, и счастье, и радость, и смех.
В них так много любви, оптимизма такого большого,
Что не только для нас, но мне кажется – хватит для всех.
И сейчас я сижу, может быть, мне и очень обидно,
Мне так скучно, так грустно, так хочется видеть, любя.
И дорог к нашей встрече сейчас пока, кукла, не видно,
И как хочется ласк твоих, шалостей женских, тебя!
Но не время для грусти, тоски и печали.
Знаю я, ты давно и всегда ждешь с любовью меня.
И хоть много причин, от которых другие скучали б,
Мы не будем скучать, свои чувства и мысли склоняя.
Будем верить, что все-таки скоро откроют
Семафоры на встречных путях, впереди,
И для наших экспрессов когда-то ведь все же устроят
Радость встречи и счастье стоянки в пути.
А сейчас я хочу, чтоб была ты успешной повсюду,
Хорошо отдыхала, надеялась, встречи ждала.
Чтоб всю ласку свою и всю женскую нежность свою бы
Ты сумела сберечь и при встрече бы мне отдала!
Всегда-всегда горячо тебя любящий и всегда только твой – Борис.
Г. Рославль. 12.00. 31 июля 49 г.
51. Такая долгая неизвестность
22 июля 1949 года
Боренька! Здравствуй, мой любимый!
Как и обещала, пишу тебе первое письмо из Бад-Эльстера. Я вот только что устроилась и сразу пишу. Сестра, у которой я попросила чернил, даже удивилась, что я не успела приехать, а уже пишу…
…В санаторий я приехала только сегодня в 4 часа дня, т. к. вчера и сегодня до 12 часов я никак не могла получить свой аттестат.
Устроилась я хорошо, в комнате с одной женщиной. Очень чистенько, есть все необходимое, так что в этом отношении можешь обо мне не беспокоиться.
А вот твоя судьба меня очень и очень беспокоит: где ты, как устроился, есть ли там хоть гостиница? Если бы ты там устроился хотя бы с половинным удобством, чем я, я уже была бы спокойна.
Сейчас ты, наверное, едешь, или уже сидишь в Бресте. Как бы мне хотелось, чтобы ты был сейчас со мной!
Боренька! Не успела я выйти из машины, как встретила одну знакомую, с которой мы были вместе в эвакуации в Казахстане. Она отдыхает здесь всей семьей: с мужем и двумя хорошенькими мальчиками. Старшего из них я видела еще грудным, а младшего узнала только сегодня. Встреча была очень неожиданной. Мы не виделись с 1942 года, а теперь встретились. Теперь мне не будет так скучно.
Что-то я все о себе, а о тебе еще ничего не спросила.
Хотя я надеюсь, что ты сам мне обо всем напишешь… Пиши обо всех мелочах своей жизни – мне все интересно.
Как продвигается твое дело, и какие у него перспективы? Как встретился с Женей, что она тебе сказала, как реагировала на встречу? Знает ли она что-либо обо мне? Меня интересует каждая мелочь, ты сам понимаешь это, поэтому не будешь ничего скрывать от меня.
Как мы и договорились – писать буду тебе как можно чаще…
* * *
23 июля 1949 года
Боренька! Родной мой!
Уже второй день нахожусь здесь, а от скуки не нахожу себе места, хотя и скучать еще было некогда. Скучаю оттого, что нет со мной тебя…
…Сегодня зашла к своим знакомым и повозилась с их Витькой такой хорошенький мальчик – просто прелесть! Ему только 1 год и 7 месяцев, но он уже все понимает и даже разговаривает.
Ну, вот! Ты уже начинаешь улыбаться, знаю я тебя! Ты бы сам не отходил от него, если бы видел. Он даже интереснее Алика, хотя тот старше. Ладно, больше не буду об этом.
Борька, милый! Приезжай скорее, пока я здесь не зачахла совсем. Хоть бы скорее письмо получить от тебя – и то бы легче было, а сейчас трудно, ой, как трудно! …
* * *
24 июля 1949 года
– И подруга далекая
Парню весточку шлет,
что любовь ее девичья
Никогда не умрет.
Все, что было задумано, –
Все исполнится в срок.
Не погаснет без времени
Золотой огонек… –
Боренька! Родной мой!
Вот и выходной день подходит к концу. Я завершаю его письмом к тебе, мой любимый! Если бы ты знал, сколько я думаю о тебе все эти дни!
Как хочу получить письмо от тебя, поговорить по телефону, но пока это невозможно…
…Вчера была на танцах, но настроение было такое плохое, что я ушла раньше конца их. Танцевала, а сама думала о тебе, а потом так что-то стало обидно, – я и ушла, наговорив партнеру на прощание нелестных комплиментов, от которых вполне можно было бы воздержаться. Но что жалеть о том, что уже сделано.
