Как ни странно, задуманное получилось. Камень удалось пронести в пещеру. Опасаясь маминой реакции, я спрятал его в подстилке. Пришлось долго и терпеливо ждать, пока в пещере не осталось никого, кто мог бы помешать.
Как и предвиделось, трудности возникли. Сам по себе подъем камня затруднений не вызвал. Но очень долгих тренировок потребовала дозировка усилий: камень то вяло шевелился в попытке подняться, то соколом взлетал в потолку, ударяясь о него со звонким щелчком. Поскольку возможность для тренировок выпадала куда как не ежедневно, то прошло целых четыре недели, прежде чем я научился аккуратно поднимать камень и держать его в воздухе столько, сколько вздумается.
Побочным и весьма приятным открытием было то, что упражнения с камнем совершенно не утомляли. Это можно было объяснить лишь большими способностями к телемагии. А так как не было никаких оснований считать самого себя гениально одаренным, то приходилось делать вывод, что драконы изначально к ней способны. Что, разумеется, ожидалось: летают ведь все. Но потом я подумал, что камень весит на три порядка меньше меня самого, поэтому необыкновенная легкость в мыслях вряд ли удивительна. Нечего делать, придется упражняться на себе. Впрочем, есть мера для снижения риска: давать дозированное воздействие, причем очень краткое. Ну вроде как подскочил дракончик — что ж тут удивительного? Но только на открытом воздухе. А то, неровен час, можно треснуться о потолок пещеры.
Но и на этот раз наполеновским планам настало Ватерлоо.
Некоторое время просто не удавалось побыть одному, а через десять дней произошло знаменательное событие: в школе настали каникулы. Разумеется, брат с сестрой остались дома; об уединении можно было лишь мечтать. С неделю ни единой возможности не представилось, а потом я заметил странное шушукание между взрослыми. Разумеется, пришлось прикинуться, что ничего не замечаю и вообще занят своими делами, но даже эта мера не позволила услышать секрет. Брат с сестрой явно что‑то знали, но гордо надувались и молчали. Я, в свою очередь, даже не пытался расспрашивать, понимая, что ничего не узнаю.
И великий день настал. Отец с необычной торжественностью объявил, что все мы идем на реку. Лететь семья, понятно, не могла. По маминым словам, меня с Ррумой родители еще могли бы доставить на спине, а вот брат — он мог долететь туда, но на обратную дорогу его бы точно не хватило.
Но кое‑что я не преминул спросить:
— Мы будем там плавать?
— Это ты будешь учиться плавать, — степенно объяснил братец.
Сестричка не замедлила подпустить шпильку:
— А я уже умею. Мне учиться не надо.
Саррод промолчал. Объяснять, что он сам уже давно и превосходно плавает, было ниже его достоинства.
Шли мы, по моим прикидкам, часа два с лишком. Солнце было уже прилично высоко, когда между заросшими холмами возникла блестящая полоса.
— Это Воларра!
Ширина была весьма приличной: примерно как Кама у Казани. Я тут же про себя отметил песчаный пляж. Только сейчас до меня дошло: день обещал быть жарким, то есть купание должно пойти в охотку. Мысленно я одобрил решение.
И еще особенность почти резала глаза: в пещере распоряжалась мама, а на природе командиром был отец.
— Сначала мы с мамой поплаваем. Саррод, следи за Стурром. Ррума, в воду не лезь!
Брат с сестрой с радостным рычанием устраивали себе лежбища в теплом песке. Мне было не до того: все внимание уходило на приемы и стиль плавания.
Так… работают все четыре конечности, а хвост рулит… ныряют родители запросто, что и не удивительно: рыбу‑то они ловят… засечь время: сколько отец держится под водой? Секундомера нет, но на счет — минута с секундами… вот интересный стиль: лапы прижаты к телу, работает лишь хвост… Мама, пожалуй, задерживает дыхание не хуже…
Это длилось буквально одно мгновение, меньше секунды. Родители поглядели друг на друга, всего лишь. И мне стало пронзительно ясно: они друг друга любят. Хорошо, что драконы плакать не могут: у меня бы слезы навернулись на глаза.
На некоторое время отвлекся на еще одну приоритетную задачу: насколько у меня хватит задержать дыхание? Попробовал. Выходило около двенадцати секунд. Ничего, мне и этого хватит.
Наконец, мама возгласила:
— Сирри, можно в воду!
Отец стоял по брюхо в воде, выражая всем видом готовность учить младшего сына плавать. Я осторожно вошел в воду (не особо теплая, но купаться можно), затем быстрым движением нырнул и тут же принял вправо, изо всех сил работая хвостом. Услышав громкий плеск, я вынырнул за хвостом отца и радостным визгом Крошки Ру возвестил:
— Папа, я от тебя уплыл! Правда, я здорово плаваю?
Разумеется, я прекрасно понимал, что устраивать такой переполох значит приближать родителей к инфаркту, но мне нужна была заявка на способности.
Мама явно использовала телемагию, поскольку очутилась возле отца, державшего меня в передних лапах, почти мгновенно. Разумеется, я не преминул отнестись и к ней:
— Мам, а ты видела, как я от папы уплыл?
Мать только и смогла, что выдохнуть:
— Да уж, видела…
На этот раз расследование начал отец:
— Ты откуда плавать научился?
Я подпустил в голос почти учительские терпеливые интонации:
— Ну как же! Ты и мама научили…
Не дожидаясь, пока родители обменяются красноречивыми взглядами, я усилил напор:
— Я стоял на берегу и смотрел, как вы плаваете. И делал так же. И еще буду учиться. Хочу нырять, как ты, чтобы ловить рыбу.
Будь отец человеком, эти слова можно было бы счесть за снисходительное похлопывание по плечу. Дескать, да, папа, кое‑что ты все еще умеешь лучше. Но ненадолго.
Отец этого не заметил. Мало того: он, похоже, не очень поверил глазам.
— А ну‑ка, сынок, покажи еще раз, как ты хорошо плаваешь!
Вместо ответа я поплыл не вполне правильным стилем: не выдыхая в воду. Потом еще разок нырнул и вынырнул с горделивым:
— Ну, как?
Потом подплыл к матери и, уютно устроившись у нее в передних лапах, выдал комплимент:
— Ты, мам, умеешь нырять далеко — далеко и долго — долго. И я хочу так. Буду у тебя учиться.
Мамин голос мог показаться совершенно спокойным:
— И научишься. А теперь вылезай из воды.
Ради детского образа я принялся канючить:
— Ну, я еще немного попла — а — а — ваю. И совсем не холодно. Ну, еще ка — а — а — пельку…
Но взрослые проявили солидарность и вытащили меня за хвост из реки.
Отец проявил рыбацкую сноровку, поймал двух порядочных язей и тут же их запек. Получился настоящий земной пикник. Накупались и наплавались так, что мы с Ррумой по дороге домой едва передвигали ноги. Я, валясь на свое место, успел заметить, что сестра заснула, еще не упав на подстилку. Но мне спать было никак нельзя. Слушать и слушать!
