Я не мог выкинуть этих собак из головы. Собак, которых видел только я. Собак, которые утаскивали ленч. Собак, которые проходили сквозь стены.
На этой неделе я их больше не видел. Но каждое утро я слышал их лай где-то возле дома. Никто, кроме меня, их не слышал. В пятницу мы возвращались домой вместе с Ферги. Она без умолку говорила о нашем учителе математики, но я не очень вслушивался в ее болтовню. Мои мысли опять были заняты собаками.
— Что? — переспросил я Ферги. Она Что-то спрашивала меня о задании по математике.
— Я сказала, — с обидой в голосе повторила она, — что мы можем вместе делать домашнее задание.
Я пожал плечами.
— Почему бы и нет.
Ферги собиралась остаться у нас на ночь в субботу. Ее родители уезжали в Вермонт на выходные.
Мы очень сдружились за последнюю неделю. И наши родители тоже. Мама с папой пригласили Фергюсонов на ужин во вторник, а Фергюсоны нас в ответ — в среду.
«Может быть, окажется весело ночевать в одном доме с Ферги, — подумал я. — Хорошо бы хоть ненадолго забыть про проклятых собак!»
— Мы еще не придумали план, как нам отомстить Микки, — напомнила Ферги. — Я думаю…
— Слушай, Ферги, — прервал я ее. — Я всю неделю хотел кое-что тебе сказать.
Она с любопытством приготовилась слушать.
Я глубоко вздохнул и рассказал ей обо всем, что со мной случилось. Об отражении собаки в ручье. О собаках на кухне.
— Я всю неделю слышу их лай, — признался я. — Иногда с улицы, иногда — в доме. Это какой-то кошмар.
У Ферги отвисла челюсть.
— Почему же ты раньше мне все не рассказал? — спросила она.
Я вздохнул
— Потому что никто в моем семействе мне не поверит. Я думал, что ты тоже не поверишь.
— Я верю тебе, Купер, — торжественно произнесла она.
Я улыбнулся:
— Спасибо, Ферги. Это для меня много значит. Ферги задумалась.
— Может быть, мы оба услышим их лай в субботу ночью. Тогда уж твоим родителям придется нам поверить.
Я кивнул. Ферги была права. Не решат же мои родители, что мы оба нуждаемся в услугах психиатра. Я немного приободрился.
— Возвращаясь к плану отмщения Микки, — сказала Ферги. — У меня есть идея.
Я пытался вникнуть в план Ферги — она Что-то толковала о крысах и веревках, — но мне никак это не удавалось. Все мои мысли были о собаках.
Объявятся ли они снова в эти выходные?
18
Я следил, как передвигалась минутная стрелка на часах возле моей кровати. Наконец-то полночь. Пора начинать.
На цыпочках я прокрался по коридору к комнате для гостей, где спала Ферги, и постучался.
— Ферги, — зашептал я, — Ферги, вставай! Она тут же появилась в дверях, уже одетая.
— А собаки? Собак не слышно? — спросила она, широко раскрыв глаза от страха.
Кажется, она действительно боялась. Растрепанные волосы торчали в разные стороны.
— Нет, трусишка, — прошептал я. — Пора пугать Микки.
Ферги протерла глаза.
— Я готова.
Не говоря ни слова, она залезла под кровать и вынырнула оттуда с коробкой из-под ботинок и веревкой.
— Дай мне еще раз посмотреть! — попросил я, сгорая от нетерпения.
Ферги открыла коробку. Внутри сидела отвратительная черная крыса — огромная, волосатая, лоснящаяся.
Ненастоящая, конечно. Но выглядела совершенно как живая. Честное слово, она была так похожа на взаправдашнюю, что могла одурачить другую крысу. Такого крысенка, как Микки!
Я достал крысу из коробки и потряс ею перед лицом Ферги.
Она с визгом отпрянула, хотя прекрасно знала, что крыса сделана из резины или чего-то подобного.
Обвязав крысу веревкой за шею, я подал знак Ферги следовать за мной. Мы молча прокрались по коридору к комнате Микки. Предстояла жуткая расправа! Совсем скоро наша волосатая крыса будет бегать по его кровати! Я не мог дождаться той минуты, когда увижу перекошенное лицо брата. Мы остановились напротив его двери. Она была чуть приоткрыта. Просунув голову в дверь, я окинул взглядом комнату.
В тусклом свете, сочившемся из коридора, я разглядел Микки, который сладко спал, натянув одеяло на голову. Микки никогда не спит на подушке. Он скидывает ее на пол, когда ложится. Там она и валялась, рядом с его тапками.
Я отступил назад в коридор и потянул за собой Ферги.
— Значит, так, — зашептал я, — когда мы войдем, иди влево. Там кладовка. А я подкрадусь к кровати и положу крысу на Микки, а потом проскользну к тебе в кладовку.
— Заметано, — важно сказала Ферги.
— И помни, — предостерег я ее, — все делать надо тихо.
— Заметано, — снова сказала Ферги.
С крысой в руке я на цыпочках пробирался по комнате. Краешком глаза я увидел, как Ферги пошла влево. Я шел вправо от двери.
До кровати оставалось уже два шага, когда раздался грохот — «трах!».
Сердце чуть не выпрыгнуло у меня из груди. Я с ужасом оглянулся в ту сторону, где была Ферги.
Я сразу понял, что произошло: она наступила на миккин скейтборд.
Мы оба уставились на кровать.
Микки даже не пошевелился.
Он ничего не услышал.
Я облегченно вздохнул и с укоризной посмотрел на Ферги.
Она понимающе кивнула.
Я проследил, как она открыла дверь кладовки и скользнула внутрь.
Держа крысу в вытянутой руке, я подобрался еще ближе к кровати. Рука дрожала, но я крепко сжимал волосатую тварь.
Микки безмятежно спал. И посапывал во сне.
Я подкрался ближе.
Он был укрыт с головой, и невозможно было понять, где под одеялом ноги, а где тело. Я осторожно опустил крысу на кровать рядом с животом Микки — так я предполагал.
Затем я на цыпочках добрался до кладовки и уселся на корточки рядом с Ферги, подняв большой палец вверх.
Операция «Устрашение Микки» проходила успешно.
Я горел от возбуждения. Мы его проучим!
Я тихонько приоткрыл дверь кладовки. В руке я крепко сжимал конец веревки.
— Готова? — прошептал я.
— Готова, — прошептала Ферги в ответ.
— Хорошо. Тогда на счет три. Один… два… Эй, Ферги, не лягайся!
— Да не прикасаюсь я к тебе!
— Нет, прикасаешься. Кончай, ладно?
— Тебе показалось.
— Ой! Ты опять меня лягнула! — прошептал я.
