Идущий северными морями конвой выглядит со стороны огромной силой. Три колонны транспортов, затягивающих горизонт дымами, корветы и вооруженные траулеры, готовые забросать бомбами нацистскую субмарину, рискнувшую приблизиться к конвою. Спасательные суда, морские буксиры, а также находящийся чуть в стороне британский военный эскорт, состоящий из крейсера и шести эсминцев, вызывали уважение своей мощью… Мы шли в Мурманск. Но давайте все по порядку…
Все началось в Гаване, в один из первых дней февраля, когда я готовил к выходу в море мой катер «Пилар» Сразу после начала войны мне пришла в голову отчаянная идея – и я присоединился к компании таких же сорвиголов, которую называли «хулиганским патрулем» На своих личных катерах мы охотились за германскими подлодками, забрасывая их ручными гранатами, перехватывали суденышки контрабандистов, спасали моряков с торпедированных кораблей. Что поделать, если наше правительство, как это всегда бывает, оказалось не готовым к массовому нашествию в наши воды германских субмарин.
Количество потопленных в водах Мексиканского залива торговых кораблей было ужасающим. Только в январе от рук нацистских пиратов погибло более тридцати кораблей, и пышнотелые красотки в вызывающих купальниках недоуменно смотрели на распухшие трупы утонувших моряков, которые прибой выбрасывал на пляжи Флориды.
Пострадала даже всемогущая «Стандарт-Ойл» – жемчужина в короне американской нефтяной империи Рокфеллеров. Несколько ее танкеров были потоплены в Атлантике, а нефтяные вышки и перегонные заводы в окрестностях Каракаса обстреляны с моря артиллерией нацистских субмарин. Потом, уже в России, я узнал, что немцы назвали эту операцию по террору против американских танкеров Paukenschlag – «Удар в литавры»
Так вот, в тот день я привычно возился на своем катере с мотором, который, как всегда, не вовремя начал барахлить. Чернокожий бой с причала на жуткой смеси испанского и английского языков крикнул мне, что какой-то «белый масса» просил передать для меня письмо… Когда я вышел из кабины, вытирая руки ветошью, того «белого массы» уже и след простыл. По невнятным описаниям мальчишки, это был среднего роста и без особых примет мужчина, с явно выраженной военной выправкой. Больше ничего толком от мальчишки, путающего испанские и английские слова, мне добиться не удалось. Пожав плечами, я взял у него конверт и спустился в каюту.
Конверт из белой плотной бумаги, предназначался мне – на нем было написано «Мистеру X. М. Хемингуэю» Для защиты от влаги он был обернут в целлофан и заклеен липкой лентой. Я сорвал заклейку, вытащил конверт из пакета и вскрыл его деревянным ножом для разрезания бумаг. Мне вдруг пришла в голову мысль, что странный джентльмен, несомненно, моряк. Ни одному сухопутному человеку подобный способ предохранения корреспонденции от влаги, скорее всего, не пришел бы в голову.
Сам лист бумаги, на котором было написан текст письма, оказался разделен пополам, сверху вниз. Текст слева был напечатан по-русски, справа – по-английски.
Я начал читать письмо. Вот, что в нем было написано:
«Дорогой мистер Хемингуэй.
Помня о вашем писательском таланте и благожелательном отношении к нашей стране, Советское правительство приглашает Вас посетить СССР в качестве военного корреспондента в любое удобное для Вас время. Надеемся, что узнав поближе наш народ и нашу страну в годину страшных испытаний, Вы полюбите их еще больше. Надеемся на дальнейшее плодотворное сотрудничество.
Председатель Совета труда и обороны, Верховный Главнокомандующий Иосиф Сталин»
Внизу листа стояли большая печать и подпись, сделанная красным карандашом: «И. Ст.»
Кроме письма, из конверта выпал еще маленький прямоугольник белого картона с напечатанным на нем нью-йоркским телефоном и фамилией человека в советском торгпредстве, с которым я должен был выйти на контакт, если соглашусь на эту поездку.
Ясно, подумал я, на горизонте нарисовался милейший дядюшка Джо. Я и так собирался отправиться куда-нибудь поближе к фронту, изначально выбрав в качестве такого места Лондон. Только вот после смерти старины Уинни британский лев стал выглядеть весьма уныло и больше не показывает бойцовых качеств. Клемент Эттли, при всем к нему уважении, скорее парламентский демагог, чем вождь воюющей страны. При нем в Англии снова подняли голову сторонники сепаратного мира с Гитлером и Муссолини, считающие, что Британия должна выйти из войны или даже присоединиться к Третьему рейху в его антибольшевистском походе на Восток. Отвратительная идея.
Русские же, напротив, как только настала так любимая ими зима, сумели несколько раз нокаутировать джерри, да так, что всем сразу стало ясно, что эти парни, что бы с ними ни случилось недавно, будут стоять на ринге до полной победы. Это вам не хлипкие французы и не наши островные самодовольные кузены. Недаром все американские газеты сейчас забиты фотографиями огромного количества сожженной нацистской техники, разгромленных с воздуха аэродромов и бредущих на восток несметных колонн пленных, конвоируемых раскосыми казаками на маленьких монгольских мохнатых лошадках.
«Интересно, интересно, – подумал я, откинувшись в кресле, – интерес к России сейчас огромный, а сведений о происходящем в ней фактически никаких» И если уж дичь сама бежит навстречу охотнику, то я не откажусь от возможности пострелять. Об этой поездке я напишу книгу и назову ее, допустим, «Война на Востоке» или «Неизвестная война» Действительно, а что рядовой американец знает о русских, кроме того, что все они бородатые, играют на балалайках, дрессируют медведей, носят красные рубашки и черные мешковатые штаны в полоску? Решено – я еду в Россию!
Позвонив из гостиницы в Нью-Йорк по оставленному мне телефону, я узнал, что через неделю в Мурманск идет пароход «Днепрострой» с грузом для воюющей Красной армии, и что, если я успею к его отходу, то место мне обеспечено.
«За дело! – решил я, поднимаясь в номер, для того чтобы собрать вещи. – Пусть мой визит в Россию начнется прямо в Нью-Йорке…»
На следующий день я сел в пассажирский DC-3 авиакомпании «Пан-Ам» и он быстро перенес меня из Гаваны сначала в Майами, затем в Чарльстон, потом в Ричмонд, и вот я в Нью-Йорке. Почти двое суток изматывающей болтанки, промежуточных посадок для дозаправки и прочей прелести.
Пароход «Днепрострой» оказался старой американской паровой галошей постройки 1918 года, до 1930 года носивший название «Даллас» Несмотря на свой изрядно потрепанный вид, он был в довольно хорошем состоянии, тем более что совсем недавно – около трех лет тому назад, прошел полную переборку механизмов на одном из судоремонтных заводов. А сейчас портовые краны опускали в его трюмы большие ящики с упакованными в них разобранными американскими истребителями Белл Р-39 «Аэрокобра» Мне сказали, что английские летчики были весьма разочарованы этой машиной, зато русские просили таких самолетов – чем больше, тем лучше.
«Отлично! – подумал я. – Это будет просто замечательно – американский писатель отправится в Советскую Россию вместе с американскими боевыми самолетами»
