– Я рада. Ты извини, что так все получилось, цветы, наверное, пропали.
– Да не переживай, до утра не завянут.
Зазвенел колокольчик, надо было встречать покупателя.
В магазин вошел молодой человек в зеленой куртке с меховым воротником, в черных джинсах. Представился капитаном полиции, показал удостоверение, которое я не успела разглядеть.
– Мне надо задать вам несколько вопросов, – сказал он сухо, и я похолодела. Уж не знаю, чего я испугалась.
– Да, пожалуйста. Слушаю вас. Извините, не разглядела ваше имя.
– Владимир Суровцев. Скажите, пожалуйста, эти конфеты куплены у вас?
С этими словами он достал из-за пазухи небольшую коробку шоколадных конфет.
– Это «Мишель Ришар», да, мы продаем такие конфеты, как сопутствующий товар. А что случилось? Кто-нибудь отравился?
– Нет-нет, никто не отравился. Эту коробку мы нашли в квартире одной женщины. Квартира эта просто забита цветами… Быть может, ваш курьер доставляет на имя Вероники Шитовой каждый день по букету? Такое возможно?
– Но у нас нет курьера… – я почувствовала, как у меня подкашиваются ноги. – А в чем дело? В чем криминал?
Вероника Шитова. Шитов – фамилия Макса. Мне стало дурно.
– Эта дама застрелена сегодня днем. И поскольку в ее квартире очень много цветов, несколько десятков букетов, мы сделали вывод, что цветы доставляются курьером… Словом, мы нашли эту коробку конфет с ценником вашего, цветочного, магазина, поэтому предположили, что и букеты могли быть заказаны у вас, в «Бархотке».
– Нет-нет, не думаю. Во-первых, как я уже сказала, у нас нет курьера и подобных заказов у нас тоже нет. Вы говорите, много букетов?
– Да, очень!
– И какого рода букеты?
Капитан Суровцев показал на стоящие вокруг цветы:
– Вот такие же, большие и дорогие. Некоторые в упаковке, некоторые стоят в вазах, без целлофана… Разные. Быть может, вы вспомните какого-нибудь клиента или клиентку, которые покупали бы у вас часто цветы? Почти каждый день, ну или пару раз в неделю, трудно сказать…
– Нет, не знаю… У нас есть, конечно, постоянные клиенты, но чтобы покупать часто – нет, что-то не припомню. К тому же, как вы правильно заметили, большие букеты стоят дорого. А у нас довольно скромный магазин…
– Ну уж и скромный? – Он подошел к недавно доставленной корзине с тюльпанами и ткнул в ценник. – Пятнадцать тысяч! Я вот, к примеру, никогда в жизни не смогу позволить себе купить такую корзину!
– Это заказ. Здесь двести один тюльпан, и корзина стоит этих денег…
– Ясно. Начальнику какому-нибудь. Но мы отвлеклись. Значит, говорите, клиента, который покупал бы Шитовой цветы, вы не знаете.
– Ну, во-первых, я и фамилий-то знать не могу, моя работа заключается в том, чтобы продать цветы. Я могу, конечно, подсказать, кому и что подарить, молодой девушке или, скажем, пенсионерке, бухгалтеру, банкиру или однокласснице…
– Да понял я все. Ну что ж, спасибо за помощь. Может, как-нибудь приду к вам, чтобы купить букет своей жене.
И капитан Суровцев вышел из магазина.
Я стояла среди своих букетов, оглушенная биением сердца. Интересно, что было бы, если бы я рассказала ему про Макса? Думаю, его сразу же разыскали бы и арестовали по подозрению в убийстве Вероники Шитовой.
Я зашла к Лизе. Она сидела на диване и выглядела испуганной. Понятное дело, она все слышала.
– Ты что-нибудь понимаешь? – спросила я ее.
– Получается, что та женщина, которой твой Макс покупал здесь цветы, убита?
– Как ты думаешь, я правильно сделала, что ничего не рассказала о нем?
– Я не знаю… Мы же его практически не знаем, что он за человек… Только то, что он кому-то дарил цветы, что почему-то снимает квартиру, в то время как у него помимо загородного дома есть квартира в этом же районе, что он богат, наконец.
– У него фирма, они занимаются резьбой по дереву. Я успела заглянуть на их сайт, его фирма называется «Golden carving», видела и фотографию Макса, который является директором… Там очень дорогие вещи, высокие цены. Во всяком случае, я готова поверить, что он рассказал нам правду о своем бизнесе. И понятно, откуда у него деньги. Хотя… Постой, Лиза. Скажи, а почему мы с тобой решили, что Вероника Шитова имеет отношение к Максиму Шитову? А вдруг они однофамильцы?
– И фамилии одинаковые, и цветов море… И район знакомый, все здесь поблизости. Все сходится.
– Лиза? – Я сопоставила все факты и уже другим взглядом посмотрела на нее. – Ты все знала? Ты была там? Это в его квартире?.. Ты искала Макса, позвонила, а может, открыла дверь и увидела там все эти цветы и ее… эту женщину? Она была мертва?
Задавая ей этот последний вопрос, я почувствовала дурноту. Еще недавно в моем лексиконе были лишь тюльпаны, герберы и ландыши, а теперь – смерть?
– Я не хотела тебе говорить, подумала, что нас-то это никак не касается, да и Макса тоже…
И она рассказала мне все, что произошло с ней утром. Она рассказывала, а у меня в голове шумело, мысли путались, я никак не могла уложить их в какую-то стройную систему.
– Так. Для начала давай разговаривать тихо. Значит, говоришь, она была жива, пьяна и сказала тебе, что нашла этого парня, Сашу, застреленным возле ее порога. И она рассказала тебе, что он – третья жертва какого-то ревнивого маньяка, я так понимаю. И квартира у нее вся в цветах. И с Максом она знакома. И ты, вместо того, чтобы бежать оттуда, зачем-то решила ей помочь. Зашла в квартиру, где, предположительно, был труп, наследила-натоптала там, а потом и вовсе решила помыть полы в подъезде. Лиза, что с тобой? Зачем ты это сделала?
– Я подумала, что только так я смогу узнать побольше о Максе. Понимаешь, ты так много сделала для меня и мне очень хотелось тебе помочь. С одной стороны, увидев убитого и эту пьяную особу, мне надо было, как ты говоришь, бежать оттуда, а тебе рассказать, что я видела любовницу Макса, рассказать что-то такое, что отвратило бы тебя от Макса, чтобы ты поняла. Что он опасен, что у него есть любовница… И вы бы расстались, даже не начав как следует встречаться. Но, с другой стороны, я же ничего толком о нем не узнала, и могло статься, что Макс вообще не имеет никакого отношения к этой Веронике. Просто сосед, с которым она была знакома. Не больше. Разве можно вообще доверять пьяным? Да еще тогда, когда она оказалась в стрессовой ситуации? Не знаю, поймешь ли ты меня, но я вдруг на какой-то миг представила, что это у меня под дверью труп. Как бы я себя вела? Что говорила? Да я бы могла настолько растеряться, что позвонила бы в полицию, а уж те не стали бы церемониться, арестовали бы сразу, повесили на меня убийство, которого я не совершала. Словом, мне просто стало жаль ее. Ну и еще кое-что… У меня было такое чувство… не знаю даже, как и сказать. Словно все это – нереально. У меня так было, когда я сама испытала стресс. Когда у меня в одночасье рухнула вся моя жизнь. Кто знает, может, эта Вероника пережила такое, что нам с тобой и не снилось. И это она – жертва. А тот, кто превратил ее жизнь в ад, не нашел ничего лучшего, чем извиняться перед ней этими букетами.
