Пока Гриффин срывал с меня оставшуюся одежду, мне пришло в голову, чем станет для нас эта минута – поворотным моментом, новым началом в нашей новой жизни.
Но чем бы ни стала эта минута, для встречи со свекровью она явно не подходила…
17
– Здравствуй, Гриффин!
Мы так и подскочили. Мать Гриффина стояла на пороге нашей спальни неподвижно, точно статуя, а мы лихорадочно пытались привести себя в порядок: Гриффин схватился за джинсы, я натянула через голову платье, впопыхах не смогла найти лямку и неловко прижала его к груди. Вжикнула молния на штанах Гриффина, и от этого звука я чуть не умерла со стыда. Зато моя новоиспеченная свекровь не испытывала ни малейшего смущения. Для столь позднего времени суток выглядела она удивительно элегантно. В ней было что-то от обоих сыновей – кожа Гриффина, красивые глаза Джесси. Серебристые волосы чуть-чуть не доходят до маленьких плеч.
– Миссис Патни… – пробормотала я. – Или можно называть вас просто Эмили?
Она пристально поглядела на меня, но ничего не ответила. И тут меня понесло. Я говорила и не могла остановиться, отчаянно пытаясь спасти положение, – моя обычная защитная реакция.
– Очень приятно познакомиться… Гриффин рассказывал о вас столько хорошего… как же я рада, что мы наконец-то встретились…
Эмили смотрела на меня так, словно я говорила по-китайски, – лучше бы так оно и было!
– Представляете, мою собаку зовут Мила – немного похоже на Эмили, правда?
– Разве? – проронила она.
Неужели я правда думала, будто мать Гриффина оттает, если услышит, что ее имя похоже на кличку моей собаки?
– Не то чтобы ваши имена рифмовались… хотя, если произнести их достаточно быстро… или достаточно медленно… – Я смешалась и добавила уже совсем тихо: – Я очень люблю Милу…
Эмили отвернулась от меня и обратилась к сыну:
– Я раздавила футбольный мяч, когда подъезжала к дому. Давно пора повесить на деревья фонари. Слышишь, Грифф? А если бы это был человек?!
– Мама, что ты тут делаешь? – Гриффин одернул на животе рубашку. – Еще и в полночь?
Я наклонилась к валяющемуся на полу лифчику и попыталась незаметно запихнуть его под кровать – сначала руками, потом, почувствовав на себе взгляд Эмили, ногой.
– Мне сообщили, что у моих сыновей рушится жизнь, и я решила сама во всем разобраться. После лекции я села в машину, и вот я здесь. И желаю знать, в чем дело. Так что рассказывай.
– Все очень запутано.
– Так постарайся распутать, – ответила Эмили, скрестив на груди руки.
Меня настолько ошеломила встреча с матерью Гриффина, которая, судя по всему, считала в порядке вещей без предупреждения вломиться в спальню к сыну и устроить ему допрос, что смысл ее слов дошел до меня не сразу. Она примчалась из другого города, потому что рушится жизнь ее сыновей (во множественном числе)… То есть и Джесси, и Гриффина… И почему, интересно, жизнь Гриффина рушится? Он – успешный шеф-повар, вот-вот откроет собственный ресторан. Дела у него идут прекрасно. Единственное, что изменилось, – Гриффин женился на мне. И тут до меня начало доходить, что именно это и не устраивает Эмили.
– Подожди… тебе что, позвонил Джесси? – удивленно спросил Гриффин.
– Нет, не Джесси, как ни печально. Шерил и Джиа. Они позвонили вместе.
И тут Эмили Патни решила, что пришло время разобраться со мной.
– А вы, стало быть, Энни?
И она посмотрела на меня таким взглядом, что мне на полном серьезе захотелось ответить: «Нет». Но прежде чем я успела раскрыть рот, послышался топот: кто-то бежал вверх по лестнице, прыгая как минимум через две ступеньки.
Мы обернулись и увидели на пороге запыхавшегося Джесси с близнецами на руках. Лица у мальчиков были перемазаны в томатном соусе, апельсиновом соке и сахарной пудре.
– Привет, мам! – Джесси улыбнулся от уха до уха. – Я так и думал, что это твоя машина стоит перед домом. Ты в курсе, что раздавила футбольный мяч близнецов?
– Дорогой, – сказала Эмили, – из всех вопросов, которые требуют ответа, этот, думаю, не самый важный.
* * *
Вскоре комната опустела: Эмили пошла укладывать младших мальчиков спать, а старшие мальчики отправились на первый этаж поговорить с ней. Я приняла душ и, даже не убрав фотографии, забралась в постель и попыталась уснуть, чтобы день поскорее закончился.
Однако уснуть мне не удалось. Я просто лежала в темноте, пока глаза не привыкли к тусклому лунному свету и я не начала различать узоры на потолке – буквы и цифры, складывающиеся в таинственную формулу, которую я никак не могла понять. Этим я и занималась – пыталась разгадать формулу, – когда Гриффин вошел в комнату и лег рядом со мной.
Я думала, он извинится – извинится за поведение своей матери, за ее грубое вторжение в наш дом в конце и без того трудного для меня дня. Но Гриффин молча лежал, прикрыв глаза рукой, и ждал, заговорю я или нет. Ждал, выскажу ли я то, что думаю про себя: «Это уже слишком».
– Мама в курсе, что мы женаты, – произнес наконец Гриффин. – Я сообщил ей, когда мы уезжали из Лас-Вегаса, – хочу, чтобы ты знала. И еще раньше, на четвертый день после нашей встречи, я позвонил ей и сказал, что женюсь на тебе, как только ты согласишься. Хочу, чтобы ты знала и об этом.
Я повернулась к нему:
– Правда?
Он кивнул.
– Это так мило…
Гриффин немного помолчал.
– Энни, пойми, она давно знает Джиа. У них очень близкие отношения. Джиа очень терпимо относилась к Эмили, хотя с ней иногда нелегко. Ей просто нужно немного времени, чтобы к тебе привыкнуть.
– К кому? Джиа или Эмили?
– Очень смешно…
– Она думает, что ты совершил ошибку, да? В смысле когда на мне женился?
– По-моему, мама просто немного растеряна. Понимаешь, у нас с тобой все произошло очень быстро, а…
– А с Джиа ты прожил тринадцать лет?
– Да.
Мне было неприятно недоумение Эмили, но я его разделяла. Нас обеих мучил один и тот же вопрос, и, если честно, я немного побаивалась получить на него ответ.
А потом я просто взяла и задала его – ну, или вроде того.
– А почему, по ее мнению, ты женился на мне, а не на Джиа? Как она это объясняет?
– Послушай, тут нет ничего личного, – ответил Гриффин – если это можно назвать ответом. – Просто у мамы… несколько старомодные понятия о приличиях.
– Правда? Что-то я не заметила.
Гриффин рассмеялся.
Мне невольно вспомнилась их встреча с моей мамой: как доброжелательно Гриффин к ней отнесся, как великодушно, как отказывался в чем-либо ее винить. Часть меня хотела ответить ему тем же и закрыть глаза на поведение Эмили и ее неожиданный визит.
