Дама застыла в изумлении, Василий потащил Александру прочь, прежде чем она успела закончить свою тираду.
— А я-то думал, ты будешь вести себя прилично, — сказал он.
— Пусть сначала они научатся делать то же самое.
— Теперь, наверное, ты скажешь, что трогать меня имеешь право только ты.
— Я вижу, мы понимаем друг друга. «В таком случае, когда же ты этим займешься?» — подумал Василий, а вслух пожаловался:
— Ты слишком торопишь события, Алин.
— Я тебя предупредила. Петровский.
— Я тебя тоже, — напомнил он и с удовольствием отметил, что Александра предпочла промолчать, хотя у нее наверняка был наготове ответ.
— Кроме того, — добавил он, — тебе придется иметь дело с моей матерью, когда, она об этом услышит. А я могу тебе обещать, что ей это станет известно. Вряд ли, она сочтет ревность уважительной причиной для скандала.
— Ты прекрасно знаешь, что ревность тут совершенно ни при чем, — сердито возразила Александра.
— Конечно, но никто этому не поверит, любовь моя, а моя мать — тем более. Она, видишь ли, принадлежит к другому поколению, которое полагает, что жена не должна замечать небольших грешков мужа, а ревность считает проявлением высшей глупости.
— Я не ревную!
— Полагаю, тебя слышит большинство окружающих, но все-таки никто этому не поверит.
— Так кто же торопит события? — проворчала она, стиснув зубы.
Василий хмыкнул, с удивлением осознав, что Александра явно наслаждается их словесной баталией, вероятно, потому, что они впервые вышли в свет вместе.
— Я советую тебе быть посдержаннее, Алин. Сейчас ты встретишься с королевой.
— Благодарю за совет. Вероятно, все кончится тем, что я нанесу ей оскорбление, — ответила она.
— Мне неприятно это говорить, но твоя одежда уже сама по себе — оскорбление.
— Черт бы тебя побрал, Петровский!
— Шш. Мы уже пришли.
Судя по всему, графу не требовалось, чтобы о нем докладывали, потому что он открыл дверь и вошел прямо в покои, а стражник только молча кивнул ему. И так как Василий по-прежнему крепко держал Александру за руку, у той не было возможности поотстать, чтобы слегка успокоиться.
В комнате — кстати, не такой большой, как можно было бы ожидать, — Александра увидела трех женщин, одетых в скромные дневные туалеты — правда, высшего качества. Две из них, как предстояло узнать Александре, являлись любимыми фрейлинами королевы, и обе были замужем и любили своих мужей так же сильно, как королева своего Штефана, и Александра, догадавшись, что здесь битвы неуместны, начала успокаиваться.
Обе дамы всего лишь кивнули Василию и Алин, выходя из комнаты, но Таня, не видевшая графа с момента его возвращения, радостно приветствовала его по-английски и бросилась навстречу с раскрытыми объятиями. У Василия вошло уже в привычку обниматься с королевой при встрече, по тут он вспомнил об Александре и попятился.
Заметив это, Алин из уважения к королеве сказала по-английски:
— Ей можно.
Василий не стал уточнять, что она имеет в виду, но был настолько раздражен, что не удержался и спросил:
— Почему же ей можно?
— Потому что она счастлива в браке и не имеет на тебя видов.
Брови Тани взлетели вверх.
— Не стоит углубляться, Таня, уверяю тебя. Александра метнула на него сердитый взгляд.
Таня звонко рассмеялась:
— А может, и стоит. Ну, ладно, представь нас друг другу.
Граф подчинился; королева с минуту изучала Александру, а потом сказала:
— Ты счастливее, чем заслуживаешь, Василий. Она красива.
Это замечание смутило их обоих.
Василий знал, что Александра красива, но не хотел признавать это в ее присутствии. А она вообще не любила слышать о себе такое.
Но Таня не обратила на их замешательство ни малейшего внимания:
— Прошу за мной, я распорядилась о закусках и…
— Мы уже поели, — сказал Василий настолько поспешно, что брови Тани вновь вопросительно поднялись, а Александра подавила смешок. Увидев, в какой ужас Василий пришел, представив ее за столом в обществе королевы, она решила подразнить его:
— Собственно говоря…
— Ты не голодна, Алин, поверь мне, не голодна! — с чувством сказал граф.
Услышав это, Таня уперла руки в боки и спросила:
— Что здесь происходит?
— Ничего, это просто такая интимная шутка, — заверил ее Василий и, чтобы сменить тему, добавил:
— Должен сказать, что ты выглядишь такой очаровательной пышечкой, не то, что в последний раз, когда я уезжал.
Эта тема была совершенно беспроигрышной, и у королевы тут же поднялось настроение — она улыбнулась.
— Да-да, ты заметил? Кстати, я хочу устроить бал в честь Александры, чтобы представить ее…
— Нет! — в ужасе выкрикнул Василий, а Таня раздраженно поинтересовалась:
— Почему же нет?
На сей раз у него не хватило времени придумать достойную отговорку:
— Потому что Алин воспользуется любым предлогом, чтобы появиться при дворе в таком виде, как сейчас.
— Не валяй дурака, — фыркнула Таня и поглядела на Александру, но выражение лица девушки не поддавалось истолкованию.
Поразмыслив минутку, Таня предложила:
— Василий, почему бы тебе не поискать Штефана? Я думаю, он на плацу, и, насколько я знаю, тебе тоже не помешало бы поупражняться.
— Это все Лазарь со своим длинным языком, — пробормотал граф, — будто это я выбрал дуэль на кнутах. Кроме того, я не решаюсь оставить вас вдвоем…
— Беги, Петровский, — холодно перебила Александра. — Я не стану убивать твою королеву, но, если ты скажешь еще хоть одно слово, тебе это не сойдет с рук.
Василий вздрогнул, понимая, что она права. Он делал все, чтобы не поставить ее в глупое положение, а вместо этого добился как раз обратного.
Он попытался неловко извиниться:
— Прости, Таня… боюсь я создал неверное впечатление. На самом деле она очень… — Тут он запнулся, чтобы придумать какой-нибудь комплимент. — ..добра к животным.
— Ступай! — выкрикнула вконец рассерженная Таня, и Василий с тяжелым вздохом вышел из комнаты.
Оставшись вдвоем, женщины переглянулись с видом сообщниц. И все же они еще были незнакомы друг с другом, хотя Таня и надеялась изменить это положение. Александра же не решалась взять инициативу на себя и поэтому обратилась к нейтральной теме:
— Вы очень хорошо говорите по-английски.
— Я выросла в Америке. Там это обычное дело. А вы?
