Панк посмеялся вместе со мной, потом встал и отошел от скамейки шагов на десять, посмотрел по сторонам и вернулся.
- Смотри, - сказал он, - вот тут у платформы растет крапива, я посмотрел – на ней есть цветочки… короче, я где-то слышал, что эти цветочки можно есть.
Я недоверчиво повел плечами. Про суп из крапивы и я слышал, даже ел, но про цветочки…
- Нет, я крапиву жрать не буду, - сказал я Панку.
- Как знаешь, - Панк перегнулся через ограждение платформы и осторожно сорвал один цветочек с кустика крапивы. Потом положил его в рот и принялся жевать.
- Ну как? – иронично спросил его я.
- Да черт его знает… - Панк снова перегнулся через ограждение и нарвал целую горсть белых цветочков.
Я посмотрел, как усердно он работает челюстями.
- Дай-ка и мне один, - сдался, наконец, я.
Панк протянул мне цветочек. Я положил его в рот и принялся жевать. Особого вкуса не почувствовал – трава как трава. Я выплюнул безвкусную жвачку.
- Нет, этим желудок не обманешь, - заключил я и полез за сигаретой.
- Давай одну на двоих, - Панк тоже выплюнул свою жвачку.
- Давай.
Из леса по ту сторону железной дороги вышел мальчик лет двенадцати и направился на противоположную платформу. Там он сел на скамейку.
- Ну, хоть не мы одни в этой Светлой жизни, - попытался я обнадежить себя и Панка. Панк как-то обреченно хмыкнул.
Мальчик посидел с минуту на скамейке, потом встал и подобрал с земли камень. Недолго думая, он швырнул его в металлический навес на нашей платформе – тот, который мы с Панком прошли, со сломанной скамейкой. Камень брякнул о его поверхность с характерным грохотом. Мальчик тем временем подобрал еще один камень и снова швырнул его в навес. Снова загрохотало.
- Прекрати! – крикнул ему Панк, но мальчик проигнорировал его, поднимая с земли очередной камень.
- Да ладно, брось ты, - я протянул Панку половину тлеющей сигареты, - странный какой-то мальчик…
- Да они все тут странные, - затянулся Панк под грохот очередного камня о навес. Камень отскочил и покатился по платформе в нашу сторону.
Мы сидели и наблюдали за мальчиком. Вот уже полчаса он сосредоточенно бомбардировал камнями металлический навес. Его упорство магическим образом завораживало и – самое главное – было непонятно, зачем он это делает.
Я вспомнил свое детство. Половину его я провел на руинах советской империи – наш микрорайон был новым, возведенным в последние годы перестройки, тогда было запланировано масштабное строительство, но с развалом Союза стройки встали, и мы играли на замороженных фундаментах, недостроенных этажах недостроенных квартир, в которых, как предполагалось, должны были строить свою светлую жизнь счастливые люди будущего. Недостроенные люди. Как и недостроенная светлая жизнь. Почему-то мне стало понятно поведение мальчика.
Мои мысли прервал гудок электрички. К платформе подчалил поезд до Курска. Повезло.
Мы зашли в тамбур и огляделись – контролеров не было видно. Зашипели двери, электричка взвизгнула и помчалась прочь от станции Светлая жизнь. Последним, кого я увидел сквозь замызганное стекло с противоположной стороны тамбура, был мальчик, сжимающий камень в руках и напряженно смотрящий на электричку.
Вскоре стемнело, и в вагонах включили свет. Поезд мчался сквозь спящую равнину. Это была, по всей видимости, последняя электричка, и контролеры сочли за благо не соваться в нее. Зато появились менты. Не знаю уж почему (хотя, безусловно, догадываюсь) мы с Панком сразу привлекли их внимание. Они долго разглядывали наши документы, потом распотрошили мою сумку, но, ничего интересного для себя не найдя, пошли прочь. Видимо, искали наркотики, но к несчастью для себя не нашли, так как их у нас не было. Хотя, рассматривая сложившиеся обстоятельства, к несчастью и для нас – наркотики, наверное, сейчас не помешали бы.
Электричка прибыла в Курск глубоко за полночь. Город мирно спал в теплом летнем мареве. Где-то в траве стрекотали сверчки.
Мы перешли на другую сторону путей через подземный переход и вошли в здание вокзала. Поднялись на второй этаж, где согласно указателю находился зал ожидания. Там на скамейках мирно дремали люди, ждущие своих поездов. Мы сели в углу у окна.
Попытка уснуть провалилась из-за усилившегося чувства голода. Мы пошли прогуляться. Посмотрели, когда идет первая электричка до Белгорода. Слава богу, она была прямая и шла рано утром. После этого вышли подышать свежим воздухом. На улице выкурили одну сигарету на двоих и посмотрели на площадь. Площадь была так себе.
Потом Панк стрельнул мелочи у каких-то молодых ребят, и мы пошли искать таксофон. На этом настоял Панк. Минут через пять нашли. По таксофону Панк позвонил своему приятелю, живущему где-то под Белгородом. Судя по тому, что на часах было полтретьего ночи, он вытащил приятеля из кровати и тот, конечно, был не очень рад такому звонку, но о чем-то они все же договорились.
- Он нас встретит, - сказал Панк, хитро улыбаясь. Улыбка на фоне его осунувшегося лица напоминала скорее звериный оскал. Мы выкурили еще одну сигарету и вернулись в зал ожидания. До утра мы продремали, ворочаясь на скамейках. Сквозь чуткий сон я слышал урчание собственного желудка…
Проход к электричке преграждал перронный контроль. Нам пришлось по путям обходить электричку с другой стороны. Кое-как мы втиснулись в переполненный тамбур – народу ехало куча, видимо, дачники (я с трудом вспомнил, что сегодня уже суббота), так что аншлаг наблюдался не только в вагоне.
Вскоре электричка тронулась. Последняя на нашем пути.
- Последняя электричка, - подмигнул я Панку.
- Пожрать бы, - простонал тот.
- Ты ж сказал, что твой приятель нас встретит.
- А куда ж он денется?
Мимо замелькали села и хутора. Народ выходил из вагона на небольших полустанках, его место тут же занимал новый.
Убежать от контролеров опять не удалось – они накрыли нас в тамбуре. Но я твердо решил, что сходить мы точно не будем. Так и сказал Панку.
Они попытались высадить нас в Прохоровке – в любое другое время я бы с удовольствием принял это бессловесное приглашение посетить музей одной из величайших битв Второй Мировой войны – но сейчас я был не в духе, и мы просто перебежали в другой вагон.
Я знал, что они видели наш маневр, поэтому нужно было срочно искать какой-то выход из сложившейся ситуации, так как контроль, по всей видимости, и здесь сопровождал электричку на всем пути следования.
Выход нашелся в следующем вагоне – туалет. Мы зашли в него с Панком. Туалет, к несчастью, не запирался – пришлось по очереди держать ручку руками, чтобы дверь нельзя было открыть с другой стороны.
Через некоторое время кто-то начал ломиться в туалет – я решил, что это и есть злополучные контролеры и сильнее вцепился в ручку. Костяшки на кулаках побелели. Дерганье длилось секунд тридцать, потом прекратилось. Мы подождали еще минут пять, затем решили покинуть наше убежище.
