– Не знаю. Я все-таки пробую отправлять.
– Успешно?
– Ну-у-у-у-у. Пока никто не перезванивал. Но я все же попытаюсь снова.
– Попытайся.
Хотя лучше бы ты попытался ловить краба у берегов Камчатки или пробивать заледенелый фарватер для паромов на Балтике. Замкнутый круг.
Остатки кофе я допиваю, размышляя о природе этого круга. Мы делаем то, что делать не хотим, и хотим то, чего не делаем… ну и так далее. Наши желания оторваны от реальных дел, а дела – от желаний. Наши помыслы абстрактны, а деяния автоматичны. Мы движемся по жизни, словно по конвейеру: принимаем все как должное, нанизываем на себя, движемся дальше, но не по своей воле, а потому что таков принцип работы конвейера. Эти же закономерности мы транслируем во внешний мир уже посредством своих действий. Становимся теми, кем совсем не должны быть; внушаем миру то, чего не существует даже внутри нас. Осваиваем профессии, в которых никогда не стяжаем признания. Рассеиваем свою энергию на поступки, которыми никогда не преобразим себя.
Иллюзорность нашего существования внезапно становится мне настолько очевидной, что сразу не хочется жить. Я стискиваю зубы, пытаясь подавить резкий укол боли внутри черепа. Размазываю горечь дешевого растворимого кофе по языку. Всю свою жизнь мы создаем иллюзию этой самой жизни. Таков мой неутешительный вывод.
Я пытаюсь отвлечься от накатившей на меня апатии. Откидываюсь на стуле, зажмуриваю глаза.
– Конечно, отсылай коммерческие предложения на все адреса, которые тебе дают, – говорю я Коле, когда открываю глаза, – больше выслал – больше шансов зацепить клиента, помнишь, как говорили на тренинге?
– Ага. Я так и делаю.
– Вот и славно.
Пора заканчивать с работой на сегодня. Что-то я перегрелся. Хорошо, что Марина позвала в бар – надо остудиться, расслабиться.
Закрываю окна браузера и почтового клиента – баста, моя рабочая неделя подошла к концу. На рабочем столе заставка: замок на склоне утопающей в зелени деревьев горы. Может, Бавария, может, Австрия или Швейцария. Мечты, мечты… У большинства менеджеров подобные заставки: все что угодно, лишь бы поменьше связывало с офисом, домом, этим городом и этой страной.
Достаю из специальной стойки и перебираю бумаги. Рекламные проспекты, прайсы, счета и платежки… Откладываю ненужные и, скомкав их, выбрасываю в пластиковую урну, стоящую неподалеку. Боже, сколько бумаги тратится впустую!..
Хотя после кризиса в офисах немного научились экономить: печатают, как правило, на обеих сторонах листа. С одной стороны листовка в условиями свежей акции, запущенной в начале текущей недели, на другой – прошлогодний счет.
Закончив уборку, выключаю компьютер. Экран монитора гаснет, осиротив мое рабочее место. В этот момент раздается звонок телефона. Этого только не хватало: клиенты в такое время звонят только с проблемами, а совсем не с желанием пожелать тебе хороших выходных или осуществить покупку, за которую тебе капнут хорошие комиссионные. Я нехотя поднимаю телефонную трубку. Сейчас она словно раскаленный брусок железа в моей руке.
– Да? – спрашиваю я.
На том конце провода секретарь Марина.
– Ты закончил?
– Почти. Кто-то из клиентов беспокоит?
– Нет-нет, что ты. Это я просто интересуюсь.
У меня отлегает от сердца. Пытать меня сегодня уже никто не будет, слава богу.
– Хорошо, а то я думал, что кто-то желает меня озадачить на выходные. Для тебя – я свободен.
– Вот и славно. Я тоже уже закончила. Сейчас без пяти шесть, давай через пять минут тогда на ресепшн подходи.
– Не хочу ждать эти пять минут, подойду сейчас.
– Вас разве за это не ругают? За то, что уходите раньше времени?
– Ругают, но мне все равно. Что-то я устал сегодня.
– Ну смотри, как знаешь.
– Ага. Пока ты собираешься, покурить схожу.
– Давай.
Марина кладет трубку, я тоже. Беру свои вещи и иду к вешалке. Одеваюсь, потом прощаюсь с коллегами. Пожимаю руку несостоявшемуся моряку Коле, машу рукой девчонкам, киваю начальнице отдела – Софье.
– Уже пошел? – спрашивает она.
– Ага. Конец недели все-таки.
– Ну, тогда пока.
– До свидания. Хороших выходных!
– И тебе.
Я знаю, Софья ничего мне не скажет по поводу того, что я ушел на пять минут раньше. Мы в хороших отношениях, да и повода ругать себя я не даю. Один из лучших менеджеров отдела, ее зарплата во многом зависит и от моих продаж. Поэтому она промолчит и, если надо, прикроет меня перед вышестоящим начальством. Но вообще уходить раньше положенных шести часов у нас запрещено: это решение принято на уровне головного офиса в Москве и по идее должно четко блюстись, для чего даже создана специальная система штрафов. Но Питер – не Москва, человеческие отношения здесь пока что еще стоят чуть выше денег, и поэтому система штрафов в нашем офисе работает не столь исправно, во многом за счет лояльности Софьи.
На ресепшене замечаю, что Марина сосредоточенно собирает свою сумку. Я легонько улыбаюсь ей и иду дальше – курить. Марина задумчиво кивает и продолжает что-то укладывать в сумку. Не представляю, что она умудряется в ней таскать, и желания узнать у меня не возникает.
В курилке все та же картина: в воздухе висят клубы дыма, на площадке не протолкнуться. Такое ощущение, что все эти люди никуда отсюда и не уходили. Стояли тут и трепались со времени моего прошлого перекура. Возможно, все так и было.
Тематика их разговоров за время моего отсутствия не изменилась, поэтому я пропускаю эти слова и звуки мимо ушей. Это все шелуха, а я уже далеко от их реалий, от пропитанного никотином и дешевым кофе однообразия офисной жизни. Моя душа уже летит в выходные, в безумный угар бессонных ночей и светлую безоблачность беззаботных дней.
Жизнь – мышеловка, и все мы давно и надолго завязли в ней. Если мы обречены тратить свою энергию на унылое сидение в офисе и прочие бессмысленные вещи, то надо хотя бы научиться хорошо отдыхать. Потому что иначе мы автоматически становимся рабами безысходности. В том смысле, что мы будем воспроизводить ее снова и снова – сначала в себе, затем в своих детях.
Древние греки хорошо просекли эту штуку и потому придумали театр. Дионис – бог виноделия, пьянства и разврата – не зря стал заодно и покровителем театрального лицедейства. Только представление, вино и выпущенное на волю либидо способны разрушить безысходность. А значит, дать человеку столь необходимую передышку на его разрушительном пути к забвению.
Выходные – это песня свободе или же крик в пустоте, это отрыв отчаявшейся души от сковывающих ее цепей обыденности. Пусть будут эти два скоротечных дня, пусть будет упоение иллюзией освобождения. Мы – армия офисных клерков, ежедневно глотающая пыль в своих загончиках, проговаривающая тысячи бессмысленных слов по телефону, отправляющая километры предложений по электронной почте; мы заслужили этот краткосрочный привал. Я докуриваю и пою про себя оду выходным.
