Потом повзрослевший Сережа ушел отсюда в большую жизнь. Окончив кое-как педагогический университет, куда поступил, чтоб не идти в армию, решил, что школа – это слишком скучно для него, да и в менеджеры идти глупо, много таких. Плюнешь – в менеджера попадешь! А вот есть на Земле места, где настоящего мужчину, не боящегося рискнуть, ждут богатство и удача!
Дальше было девять лет с перерывами сталкерского стажа, не давших ни богатства, ни удачи…
Сгорел от рака отец, уехала в Германию к дальней родне матушка, забрав младшую сестру из «конченой страны», погибла в припятских болотах его команда, пьяные вояки полковника Крылова трижды за день выводили его на расстрел, при переходе Периметра на мине подорвалась Маша, грянул московский «харм», за ним второй, а он все искал фарт…
Дальше…
Дальше, очнувшись в один далеко не прекрасный день в Верее, в знаменитой среди вольных бродяг больничке доктора Хаоса, обложенный разными целительскими артефактами, чуть не воя от давящей боли в раздробленных ногах и отбитых легких (да, впрочем, легче вспомнить, что у него не болело!), он понял: «Все!» Баста! Надо выходить из дела!
Он не спился и не сгорел, как другие бывшие. И даже нашел известный вкус в этой жизни и новой «старой» профессии, и никто из его ребят и подумать не может, что их наставник – бывший сталкер…
Так, размышляя о своей доле, Костин вышел на центральную аллею парка, спугнув пару припозднившихся бегунов. Свежевывешенный щит извещал, что «ремонт и строительство аттракционов Лиственного парка проведены на средства Партии Прогресса и Развития в дар жителям Санкт-Петербурга». Дальше были большие панно, рассказывающие о разных добрых делах на благо россиян этой скороспелой партии. Центр детского творчества в городе таком-то; физкультурно-оздоровительный комплекс в поселке беженцев в Тверской области, свежевыкрашенные школьные фасады, какие-то артисточки, поющие перед толпой на благотворительных концертах, и прочее в том же духе…
На самом большом панно и.о. премьер-министра России (второй и.о. за последний год, между прочим) и глава данной партии Петр Антонович Вольман перерезал ленточку недавно открытого Всероссийского палеонтологического музея. Прежний-то остался в Москве, и сталкеры даже говорили, что неведомая сила вдохнула противоестественную жизнь в древние кости, и жуткие твари, каким и названия нет, теперь бродят среди его краснокирпичных руин. Впрочем, в те места давно уже никто не совался…
А еще Сергей вспомнил разоблачительные публикации, что, мол, вся афера с музеем не стоила и выеденного яйца. Просто купили за бесценок разорившийся загородный торговый центр средней руки, после чего и.о. премьера, пользуясь служебным положением, приказал собрать в провинциальных музеях разные окаменелости. Вот тебе и экспозиция!
В нижнем углу щита была выведенная маркером надпись, выражающая, так сказать, мнение народа о событии в частности и о партии и ее лидере вообще.
Вольман, серенький паршивый бронтозавр,
Скоро вы…ет тебя ихтиозавр!
Костин повернулся, намереваясь пересечь аллею, и вдруг остановился. Ощущение, нахлынувшее в следующий миг, было жутким и абсолютно ирреальным. Словно бы в спину ударил поток ледяного воздуха.
Сомнений не оставалось, там, сзади, кто-то находился.
Это было знакомое, хотя и подзабытое ощущение чужого враждебного взгляда. Напряженного и угрюмого, буравящего спину между лопаток. Сергей, замерев, обернулся.
Парк, наскоро засаженный густыми, кое-как обстриженными кустами, казался вымершим, необитаемым, как… Сравнение отчего-то неприятно поразило… Как те, знакомые ему по прежней жизни леса Зоны.
Никого.
И все же Костин мог бы поклясться, что там, в этой высокой зеленой траве, кто-то прячется. Кто-то невидимый, злой и опасный. Очень опасный. Сергей все тем же пресловутым шестым или двенадцатым чувством ощущал исходящие от «невидимки» темные намерения.
А затем он увидел в тени кустов два круглых, отливающих странным иссиня-зеленоватым светом пятна. Они сияли совсем низко над землей, словно бы смотрящий лежал на брюхе.
Костина прошиб холодный пот. Он никогда раньше не видел ничего подобного. Ни здесь, ни там, по ту сторону Периметра.
Мимолетно пожалел о том, что при нем нет сейчас никакой стреляющей железки из тех, что стали в прежней жизни его органической частью.
У какого зверя светятся в темноте глаза?
У волков, к примеру.
Волки? Здесь, в Питере, хотя и на окраине?
Кошка? Ну да, такая странная кошка с глазами, как старые пятаки…
Внезапно за кустами, чуть в стороне, слева, он заметил отблеск еще одной пары глаз. Костина передернуло. Он почувствовал, как в нем зарождается самый банальный испуг, по-хозяйски заставивший учащенно биться сердце, сжавший подвздошье в железной ладони, вызывая тошноту.
Несколько секунд учитель пребывал в прострации. Затем он невольно попятился, глядя в эти горящие жутким потусторонним огнем глаза. Секунда – и огни погасли, и мгновенно парк вновь стал казаться таким, как прежде, мирным и безопасным. Впрочем, наверное, так и было. Просто померещилось.
Сергей сглотнул, несколько секунд всматривался в гущу деревьев, затем повернулся и зашагал прочь. Поджимало время. Не позднее восьми часов сорока минут ему нужно было быть на работе, а в девять ноль-ноль предстояло вести урок в шестом классе специализированной гимназии номер сто тринадцать.
* * *
Утренний час пик был, что называется, во всей своей красе. Поток становился все гуще, превращаясь в сплошную медленную, шумную реку. Автомобили двигались короткими рывками, замирая через каждые полсотни метров. Кое-где вспыхивали ссоры и скандалы, когда в случайно образовавшиеся просветы устремлялись умники, желающие продвинуться быстрее.
В этом потоке так же неспешно двигалась красная «японка» с молодой еще женщиной за рулем. Машина была недорогая и не новая, однако подобранная с умом. «Мицубиси Паджеро», самый дешевый среди японских внедорожников, но при этом удобный, с приличным салоном и простой в управлении – даже для женщины.
Сидевшая за рулем зло ругнулась. И черт ее угораздил свернуть на Лиговский проспект! Хотя и на Пряжке тоже, поди, пробки. А выехала бы на час раньше, не было бы проблем. Если бы Антонина, няня Вики, не задержалась, так бы и было…
Изучив экран навигатора, женщина решительно припарковалась у обочины. Черт с этим всем! Сейчас пересечь жилой массив, потом проехать две станции на метро, еще пара минут пешком, и там будет ее магический салон, где довольно скоро назначена встреча по записи сразу с двумя весьма состоятельными клиентами. Машину можно оставить тут, в крайнем случае заплатит штраф за неправильную парковку.
Ухитрившись воткнуть внедорожник между новенькой «Тойотой Камбрия» и «Фордом Фокусом», она выбралась из салона и щелкнула брелком автосигнализации.
Прохожие не обращали на нее внимания. Самая обычная женщина лет, может, под тридцать, в брючном костюме в искорку и блузке, в неглубоком вырезе которой виднелся небольшой серебряный крестик, стрижка каре, темные очки и высокие скулы. Не фотомодель и не «секси», но вполне себе ничего.
