– Слышь, ты потише, ладно?! – обернулся назад тот, проверяя, не слышит ли кто их развязно-пьяную болтовню. Дарья сделала вид, что читает журнал. – А то орешь уже на весь самолет.
– Ой, извини, бля, – опять икнул толстый. – Ну ладно, не важно, сколько. Молодые, они же и есть молодые. Жену-то уже достало трахать, согласись.
– Еще бы!
– Вот и я об этом. Я со своей, уже, считай, пятнадцать лет. И че вы от меня хотите? Че, спрашивается?! Принеси еще коньяку, – опять дернул он стюардессу. – Побольше только налей. Не жмись давай, больше лей.
Они еще выпили, и разговор продолжился. Даше абсолютно все было слышно, и она еле сдерживала тошноту. Лучшие представители народа излагали свои сокровенные мысли.
– Бабы наши, по большому счету, уже старые перечницы, Вован, – поддержал его второй избранник. – Старые да и закомплексованные впи…ду. Хоть и хорохорятся еще.
– Да не говори, бля. Это им не то, то они не хотят, то не могут, – заржал толстый. – Не то что молодые девки. Заплатил, и делай, че хошь. Хоть в рот, хоть в жопу, хоть в ухо.
– Послушайте! Нельзя ли потише ваши откровения! – не выдержала Дарья. – Что вы материтесь – то на весь самолет?!
– Тише ты, бля! Говорил же тебе! – дернул второй своего приятеля. – Действительно ведь орешь на весь самолет. Извините, девушка, – обернулся он к ней и тут же икнул. – Извините, выпил он малость. Бывает. Ух ты, пуделек-то какой черный у нас тут сидит! – скабрезно оскалился он. Красные свиные глазки, прищурившись, сально скользнули в вырез ее платья, жидкие реснички похабно подмигнули, и ей в нос ударил тошнотный запах устойчивого перегара. У Дарьи невольно перехватило дыхание и, брезгливо поморщившись, она демонстративно отвернулась в сторону иллюминатора.
– Да х… с ним! Ты че, Виталя? Мы же правду говорим! – громко прошептал толстяк. И вот так, как бы шепотом, они продолжили свой пьяный разговор.
– Ты тут не на фракции своей пиз…ишь, – одернул его со стебцой высокий. – Народ же вокруг, фильтруй базары. – И они оба весело заржали. Похоже, делать им замечания было бесполезно.
– Вот смотри, – и толстяк стал загибать пальцы. – Моя в рот берет плохо. В жопу не дает. Голая ссыт на пляже загорать. Ну а о групповухе я даже и не заикаюсь, – гыгыкнул он. – Ну и че я должен? Че, спрашивается?!
– Да не говори, бля! Не жизнь, а сплошные мучения, – весело поддержал его приятель. – Ну никуда нам без молодых девок! Молодых и на все готовых. Ни-ку-да, – развел он руками, чуть не перевернув бокал приятеля, который тот еле успел подхватить. – Давай, осталось у тебя там еще? Не все выжрал? За любовь давай, – цинично скалясь, произнес он тост. – За молодежь, за любовь! Давай, бля. Ведь, по большому счету, я свою Люську все равно люблю.
Постепенно Дарьины попутчики стали все больше и больше напиваться, а их речь становилась все бессвязней, превратившись в сплошной поток «бля».
Вот под такую содержательную и душевную беседу прошел весь ее полет. И на самом-то деле, как это ни печально, но было абсолютно очевидно, что слуги народа гласят его устами. Только мысль формулируют чуть изящней и тоньше, чем подавляющее большинство.
«Правильно в нашей Академии говорят. Только женщины могут спасти мир, – задумалась Дарья. – Другого варианта, похоже, нет. Или мы, или никто. Как на войне, ей-богу. Еще и не ясно, чего тут больше, игры или боевых действий. Любовь-то любовью, а послушаешь тут и на самом деле задумаешься. Ведь эти-то два мудака вовсе не чушь несут. Настоящие, законные представители народа. Наверное, так очень многие мужики сейчас думают. И, по-сути, мой-то не очень от них отличается, когда презики в командировку берет… А ведь все эти Виталики, Люськи тоже когда-то за ручку ходили, а теперь – вот она у них какая любовь со ржачкой…»
Подрулив к зданию аэропорта, самолет остановился.
– Во, скотовоз уже приехал, а наша-то машина где, бля? – заволновался сидевший у иллюминатора депутат. – А…а! Во, бля, приехала! Вставай, Вован, пох…ярили. Нас ждут великие дела, – загоготал он.
– Ну и уроды же вы, – вновь не выдержала Дарья, вставая с кресла. Она всегда была немного максималисткой.
– Чего-о?! – выпучил глаза жирный. – Да ты знаешь, кто мы ваще?
– Не знаю и знать не хочу.
– Да мы… да я… да ща, бля…
– Вот пока таких, как вы, народ депутатами избирает, он действительно скотом и будет, как вы говорите.
– Ах ты, бля-я!.. – еще сильнее полезли из орбит поросячьи глазки.
– Да че ты, на самом деле, Вован?.. Забей ты, че ты с ней тут, бля… Время тут, бля, терять… – и второй потащил напившегося приятеля к выходу из самолета.
Обнявшиеся депутаты, пошатываясь и икая, первыми вывалились из салона, показывая путь следовавшему за ними народу. Даша тоже вышла на свежий воздух, такой неимоверно приятный после сивушных паров дешевого коньяка, и с наслаждением вздохнула. Получив свой багаж, она направилась на выход, навстречу объятиям ожидавшей ее московской наставницы. Похоже, у нее начиналась абсолютно новая жизнь.
Глава 7
Они ехали по Ленинградке на Ксюшином мерседесе и весело болтали о том о сем. О шмотках и хорошей погоде, о наступившем лете и происках мужиков, о последних моделях купальников и правильной диете, в общем, о самых актуальных вещах. Беззаботное и жизнерадостное настроение Ксении мгновенно передалось Даше, и ее тяжелые утренние размышления напрочь вылетели из головы. Московская наставница просто завораживала ее своим жизнелюбием и оптимизмом.
– Молодец, что решилась все-таки приехать. Чувствовалось, как ты, бедная, мечешься в сомнениях. Все нормально пройдет, не парься, поверь моему опыту. Не ты первая, не ты последняя, – подмигнула ей Ксения.
– Да мне на стажировку сюда все равно надо было. А тут еще ненаглядный мой очередной раз отчудил. Чуть не убила гада. Еле сдержалась. Все, думаю, надо решаться.
– Ну и правильно. Под лежачий камень вода не течет… Все у тебя в порядке со здоровьем, кстати, не волнуйся. Ни СПИДа, ни гепатита, ни каких-либо других зараз. Доктор мне утром звякнул.
– А ты думала, – усмехнулась Дарья.
– Даже не сомневалась. Правила велят проверяться, и все, – весело подмигнула ей Ксения. Хотя беззаботная улыбка и так не сходила с ее губ. – Сегодня у нас встреча в десять. Времени у него не так много. Максимум два часа. То, что нам на первый раз и надо, – расписывала она их план на вечер. – Сейчас приедем, и как раз будет время на теорию. Ну а потом все реально и попробуешь. Главное – забудь о сомнениях и не тушуйся. Учеба, и все.
– Постараюсь, – вздохнула Даша, а у самой что-то опять предательски екнуло в груди.
– Все будет нормально, Маша, не дрейфь, – ободряя, погладила ее по руке Ксения. – Сначала все расскажу тебе, а потом сама покажу. Если что, посмотришь со стороны, и все, – решила она морально подстраховать Дарью, видя, как та волнуется. – Нет у тебя сегодня месячных?
