– А может, то, что покрупней, лучше оставить? – продолжая рассматривать сквозь прорези маски кота-гостя, вновь хихикнула Дарья.
– Отличная идея! Снимай штаны, Миша, будем сейчас замеры делать, – стала стягивать с него брюки Ксения. – Помогай давай, Машуля, не стой, щас мы устроим ему экспертизу, сам напросился.
Так, дурачась, веселясь и прикалываясь, они раздели догола Мишу и начали вдвоем мыть его в ванной. Ксения при этом тоже была уже голой, а Дарья оставалась в трусиках, стараясь не намочить их. Ее бюстгальтер оказался лишним как-то сам собой. Михаил действительно оказался по-настоящему прикольным парнем и от души шутил вместе с ними, подыгрывая и искренне веселясь. Даша только пригубила бокал, поскольку пила таблетки, а вот Ксения с гостем прямо в ванной, хохоча и брызгая друг на друга пеной, выпили на двоих бутылку принесенного Мишей «Кристалла». Show, как говорится, must go on, и веселье вовсю продолжалось. Похоже, Миша искренне наслаждался их игрой. В четыре руки, с шуточками-прибауточками, они, перетащив его сначала на диван, а затем на широченную Ксюшину кровать, вдвоем ласкали и нежили своего гостя, словно наложницы. Тот, действительно как кот, урчал от удовольствия.
Для Даши все происходило словно не с ней. Забавные мысли не переставая крутились у нее в голове, и ей было необычайно весело. Не то чтобы она была в трансе или забытьи, нет, все было абсолютно осознанно и ясно, но при этом возникло какое-то необычное ощущение, будто не она сама, а какая-то ее другая половина, расшалившись, вытворяет неведомо что. Веселясь и дурачась вместе с лисой Алисой-Ксенией и котом Базилио-Мишей, она незаметно для самой себя погрузилась в какое-то необычное состояние, все сильнее ощущая желание безобразничать, не особо сдерживаясь и забыв обо всем… И в конце концов эта парочка бывалых развратников окончательно втянула ее в свою похотливую игру.
…Она смотрела, как от их ласк поднимается и крепнет Мишин член… как Ксения берет его в рот, а затем увлеченно сосет, причмокивая и пуская слюни… как он на глазах еще сильнее деревенеет и увеличивается в размерах… как становится все аппетитней и сочней его лиловая головка… как при этом слегка подтягивается вверх волосатый мешочек яиц… Все это зрелище приковывало ее будто неведомым магнитом, и, неизвестно почему, ее рот самопроизвольно наполнился горячей слюной. Не отрывая глаз, она следила за всем этим откровенно похотливым действом и, приоткрыв губы, чуть двигала кончиком своего языка, словно подыгрывая Ксении и чувствуя, как его начинает сладко покалывать теплыми иголочками.
…Незаметно для самой себя она придвигалась к ним все ближе и ближе, с любопытством рассматривая, сглатывая слюну и все сильнее сопереживая. Не прекращая своей игры, Ксения протянула в ее сторону руку и, положив ладонь на Дашин затылок, потихоньку поманила-привлекла ее к себе. У нее даже не возникло мысли сопротивляться, и она абсолютно безропотно подчинилась, а ее рот, словно в замедленной съемке порнофильма, стал приближаться к головке Мишиного члена. Этот мокрый от Ксюшиной слюны дразняще-сочный абрикос налитой кровью головки непреодолимо притягивал ее к себе.
– Давай, не сомневайся… Хочешь же, вижу… Попробуй его на вкус… Ну, не бойся, он вкусный. Бери его в ротик, – и Ксения чуть сильнее подтолкнула Дашину голову. Ее голос звучал словно откуда-то изнутри Дашиного сознания, и ей казалось, будто это какая-то ее собственная вторая половина убеждает ее саму, изнывая при этом от невыносимого желания.
…Дашин рот сам по себе открылся, язык выгнулся лопаточкой вниз, пальцы обхватили упругий ствол члена, и пульсирующая горячей кровью головка, раздвинув губы, коснулась ее неба. В голове сгустился туман, а в висках застучало жаром. Возникло ощущение, что в комнате стало жарко, а внизу живота затомилась приятная сладость.
– Умница! Хорошая девочка. Ну давай, соси теперь, делай, как я тебя учила. Пробуй все, не стесняйся, – вкрадчивое дыхание жаркого Ксюшиного голоса растапливало последнюю льдинку робости, плавающую где-то в самой глубине ее сознания. Кто она, и что здесь делает, уже не имело теперь никакого значения, и под присмотром своей искушенной лисы-наставницы Дарья начала прилежно выполнять свой необычный урок.
…Базилио-Миша откровенно млел. Два проворных языка и две пары нежных губ. Сначала одни, умелые, опытные и до предела изощренные, а затем сразу за ними другие, менее искусные, но новые, необычные и тоже старательные. Первые начинают, а вторые тут же подхватывают, помогая, повторяя, дополняя и подыгрывая. Вот сразу вместе, вот вновь по очереди, словно передавая свою необычную эстафету, щедро делясь и жадно соревнуясь в проворности. Такое с бывалым котом происходило впервые, и он вовсю блаженствовал, постанывая и урча от удовольствия…
– Теперь давай шестьдесят девять, – сдавленно простонал Миша, и Ксения тут же послушно легла на спину, придвинув свою голову к самому краю кровати, а он расположился сверху. Захлебываясь, причмокивая, всхлипывая и дрожа от удовольствия, они стали упоенно наслаждаться друг другом.
Дарье было хорошо видно, как Михаил жадно лижет Ксюшу, и как его самого это все сильнее и сильнее заводит. Не в силах оторвать глаз, она увлеченно смотрела на это манящее своей откровенной похотью действо, словно это происходило в каком-то предельно откровенном увлекательном кино.
Не скрывая собственного наслаждения, ее московская наставница демонстрировала все чудеса и тонкости изысканного минета. Член продолжал наливаться кровью и деревенеть, и Даша прямо чувствовала это, а Ксения специально чуть вынимала его иногда изо рта, чтобы наглядно продемонстрировать ей по-настоящему мастерскую работу. Обвивавшие его ствол лианы вен пульсировали толчками горячей крови, а натянувшаяся кожа вздувшейся желанием головки, казалось, вот-вот лопнет от напряжения. Не прекращая своего минета, Ксения взяла за руку Дарью и положила ее ладонь на Мишину мошонку, а та, старательно выполняя задание увлекательного урока, начала ласкать и поглаживать ее волосато-упругую мякоть, то нежно перебирая ее пальцами, то осторожно теребя.
– Хочу глубже, – чуть слышно прохрипел Михаил, поправляя забавно сползшие на кончик носа очки, и Ксюша еще чуть сдвинулась к краю кровати, запрокинув немного свешивающуюся вниз голову и как бы вытягивая при этом шею. Похоже, готовилось что-то особое, и Даша с жадным интересом наблюдала за происходящим.
Немаленький член Миши плавными толчками погружался все дальше и дальше в горло Ксении, с каждым новым движением уходя сильнее вглубь. Восхищенно раскрыв глаза, она не отрываясь смотрела, как тот, в конце концов, полностью исчез в широко открытом рту, так, что губы Ксении теперь уперлись в свисающие сверху яйца. В нормальной ситуации такого не могло получиться, во рту просто не хватило бы места. Это была наглядная демонстрация техники глубокой глотки. Миша стонал от наслаждения, вынимая и вновь до самого конца погружая туда член, а Ксения при этом еще притягивала его к себе за ягодицы, жадно вцепившись в них пальцами. Наконец, полностью войдя внутрь, Михаил замер и стал все сильнее и сильнее сосать Ксюшины половые губы, буквально впившись в них ртом. Он заглотил их целиком, тесно прижался лицом к ее лобку, засопел… затем вдруг весь задрожал и покрылся мелким бисером пота… потом дико зарычал, сильно выгнулся, всхлипнул… И наконец его ягодицы стали часто и судорожно сжиматься, мошонка резко поджалась, он, агонизируя, начал бурно кончать. Ксения мгновенно сдвинулась назад, так, что ее губы обхватывали уже только головку Мишиного члена, и, не переставая жадно сосать ее, она начала нежно переминать ладонью его яички, выхватив мошонку из рук Даши. Михаил буквально бился. Было ощущение, что он умирает в диких конвульсиях, непроизвольно сотрясающих его обливающееся потом тело, потеряв над собой всяческий контроль и продолжая хрипло рычать. Но наконец он начал постепенно затихать, схватки его ягодиц стали все слабее и слабее, и, словно окончательно испуская дух, он издал последний стон, обессиленно упав на бок, будто теперь уже действительно издох, как до смерти объевшийся ворованной сметаной дворовый кот. Его запотевшие очки окончательно свалились с носа, упав на кровать, а он сам обессиленно растянулся на кровати. В какой-то момент Даше показалось даже, что бедолага Базилио перестал дышать и только слегка подергивался, потихоньку отходя в иной мир.
