– Ничего.
– Нет, что-то натворил. Раз Дженкс тебя ищет.
– Что? Кого он ищет?
– Тебя, чувак… Тебя, – сказал Крис. Он вытащил телефон и показал Булли сообщение.
Беспризорник исчез вознаграждение $$$$. ДЖЕНКС
Булли не сразу сообразил, что это значит. А потом догадался, что беспризорник – это он.
– Из-за чего весь сыр-бор? – спросил Крис.
– Я ему должен.
– Так… – произнес Крис. – Что, налог вовремя не уплатил?
– Да… Не уплатил.
– Много? А чем ты вообще занят? Развлекаешься? – Крис рассмеялся, но Булли все равно покачал головой.
– Нет, – ответил он. Теперь уже незачем было рассказывать Крису с Тиггсом про лотерейный билет, он и сам его обналичит. Не станет распространяться о выигрыше, пока не доберется до «Камелота». Чем меньше народу знает, тем лучше. Теперь уж он усвоил урок.
– Ладно. Как скажешь. Не хочешь говорить, дело твое, только весь город жужжит. Валить тебе надо. Вот тебе мой совет.
Крис кивнул Тиггсу. Тот отвязал Джек, и они повели Булли от магазина.
– Куда вы?
– Сюда. Пойдем, мы на колесах.
Отличные новости! Крис довезет его туда, высадит у «Камелота», а потом он отдаст ему деньги за бензин.
– Здесь недалеко, – сказал Крис.
Булли забрал поводок у Тиггса: свою собаку он и сам в состоянии выгулять. Они пошли по Свейнс-лейн в сторону дома, где Булли ночевал.
– Довезете меня до Уотфорда?
– Куда? До Уотфорда? Что ты там забыл?
– Ничего.
– Ничего? – повторил Крис. – Нет, что-то ты там забыл, Булли…
– У меня там встреча.
– Ишь ты. С кем?
Булли судорожно прикидывал, как бы поудачнее соврать, чтобы подкрепить ложь, слетевшую с языка прежде, чем он успел подумать.
– С отцом. Мой отец живет в Уотфорде.
– Ну-ну. А мы и не знали, что у тебя есть отец, да, Тиггс?
Тиггс, снова нацепив наушники, кивал, но только в такт той мелодии, которую слушал.
– Ладно, Тиггс в курсе. Не волнуйся, доставим тебя туда в лучшем виде. Решим твою проблему.
– Думаешь? – спросил Булли.
– Конечно. Все путем, чувак'.
Они миновали поворот на улицу, где жила Джо. Булли взглянул в сторону дома, – вдруг кто-нибудь смотрит из окна. Он был рад, что фургон уже уехал – не хотел встречаться с Джоном. Булли остановился точно на том месте, где недавно стоял фургон.
– Мне надо это занести. – Он показал пакет.
– Что это?
– Да так, купил для одной семьи. – Он махнул рукой в сторону садов.
– На это нет времени. Попадешь к Дженксу в лапы, он натравит на тебя своих собак. Знаешь, как он поступает с неплательщиками? Пошли! Тут рядом.
Булли снова остановился.
– Я только закину, и все.
– Брось эту дрянь! Выброси! Ехать надо.
– Подожди…
Крис наградил его убийственным взглядом, давая понять, что теряет терпение.
– У нас нет времени.
Пропустив его слова мимо ушей, Булли оценил расстояние до стены третьего по счету дома и принялся раскручивать пакет над головой, собираясь запустить его в сад.
– Ну же…
Пакет вращался все быстрее, быстрее, но Булли еще не хотел его отпускать.
– Булли! Скорей…
Пакет просвистел над первым забором, взмыл вверх над вторым, но Булли не стал дожидаться, когда тот упадет. Услышав глухое «бух», он вспомнил, что в пакете осталась банка корма для Джек. Ничего, он вернется сюда позже, принесет сдачу и еще много-много денег. И много хлеба. Самого черного, какой сумеет найти.
* * *
Крис с Тиггсом привели его к старенькому автомобилю «форд гранада» с расхлябанными кожаными сиденьями, растрескавшимися и рассохшимися на солнце. Они напомнили Булли дряхлого Дэви в больнице. Булли сел сзади, расчистив себе место среди хлама и ногами запихав зеленые и коричневые бутылки под сиденье. Тиггс тоже сел сзади, вместе с ним и Джек, а не рядом с Крисом. Наушники он не снимал.
– До вечера доберемся? – спросил Булли.
– Конечно, – заверил его Крис.
Они покатили по Свейнс-лейн назад, к центру города. Булли еще не доводилось ездить по Лондону в автомобиле – только в автобусе. Подумав, он решил, что кататься в машине ему нравится – все лучше, чем пешком переходить шоссе. Он вытягивал шею, рассматривая незнакомую дорогу между передними креслами, но все равно не понимал, куда они едут. К тому же его то и дело подбрасывало: на поворотах Крис немилосердно швырял машину из стороны в сторону, аж дух захватывало – ууух…
Через некоторое время, хоть они и постоянно петляли, Булли невольно обратил внимание на одно странное обстоятельство. Маленькая стрелка на компасе показывала почти в строго противоположном направлении.
– Нам на север, Крис. Уотфорд на севере. Нам надо на север ехать, – сказал он.
Крис обернулся.
– Что у тебя там? Скаутом заделался? Дай посмотрю. – Булли передал ему перочинный нож, и Крис сунул его туда, где держал сигареты, даже не взглянув на компас. – Объясни своему малышу-компасу, что сначала нужно выехать на шоссе, ясно? А шоссе на юге, понятно тебе? Выедем на него у «Брент-Кросса».
– Правда? – обрадовался Булли. Он всегда мечтал побывать в «Брент-Кроссе». Теперь уж он успеет. – Остановимся там, ладно?
– Непременно, – пообещал Крис.
Он сфотографируется в торговом центре. Если Крис спросит, зачем ему фото, он не скажет, хотя Крис вряд ли спросит: ему это неинтересно.
Мимо проехал автобус, заслонив от него солнце. Булли глянул на верхний этаж, и ему вдруг захотелось оказаться там, наверху, чтобы видеть больше. Он опустил стекло, чтобы Джек смогла высунуть голову из окна. Она тоже ни разу не ездила в автомобиле. Ни в Лондоне, ни где еще. А потом Булли вспомнил, что один раз она, наверное, все-таки была в машине – ведь нашел-то он ее под внедорожником. И как у кого-то только духу хватило бросить такую собаку, оставить на парковке, где ее любая машина могла задавить? Это просто не поддавалось разумению.
Крис обернулся, услышав ворвавшийся в салон шум улицы.
– Булли, чувак! Ты что делаешь? Закрой окно, дубина! Хочешь, чтоб тебя увидели? Это же тайная миссия.
– Что? – озадачился Булли. Он сроду не слышал про такое.
– Кайф… На, послушай, какой лающий ритм, – вмешался Тиггс.
Крис отвернулся, а Тиггс, хохоча, нахлобучил большие наушники Булли на голову. Этой песни Булли не знал, и затычки на ушах терпеть не мог. Играла одна музыка, без слов, и то дурацкая. Булли нравились мелодии со словами, нравился рэп, но любимой была песня «Под дощатым настилом»
[27]
. Он не знал, что такое дощатый настил, но его мама любила эту песню – всегда плакала, когда ее слушала. Чем эта песня брала ее за душу, он не понимал.
