– Я так и знала! Ты хочешь под любым предлогом вмешаться в его расследование.
– Но кто-то вмешался в наше! Я не хочу, чтобы убийство отца Хокса осталось нераскрытым и безнаказанным, а ты?
– Разумеется нет… мне просто не нравится этот господин.
Ирен отошла от окна и подошла ко мне.
– Нелл, ты предана мне до неприличия, но должна простить детективу ту второстепенную роль, которую он сыграл, когда король Богемии преследовал меня два года назад. Ты осталась тогда в Сент-Джонс-Вуде, чтобы «приветствовать» моих преследователей, между тем как мы с Годфри покинули дом в предрассветный час. Ты сама рассказала мне, что говорили мистер Холмс и доктор Уотсон. Ты ведь признала: сыщик явно сожалел, что работает на короля. По твоим сведениям, он отказался принять дорогой подарок и предпочел портрет, который я оставила на память королю Вилли.
– Да, но ты когда-нибудь думала, почему он так поступил, Ирен?
На лице подруги появилось удивление, что случалось редко.
– Разумеется, чтобы выразить свое презрение к своему нанимателю, богемскому монарху. Я ведь оставила портрет вместо той официальной фотографии, где мы с королем позировали вместе и которую Вилли так хотел вернуть. Недостойно было позволить мне надеть королевские регалии и драгоценности, пусть даже в частном порядке, если он не собирался жениться на мне. Я достаточно хорошо знаю мистера Холмса, чтобы понять: он не выносит глупости.
– Но он сам был глупцом в той ситуации! Отказался от перстня с огромным изумрудом ради твоего портрета!
Ирен задумалась на пару секунд, а потом наморщила носик:
– На его месте я поступила бы точно так же. У короля Вильгельма тевтонские вкусы. Кроме того, изумруды часто бывают с дефектами, да и вообще они очень хрупкие. Короче говоря, то кольцо было слишком кричащим для элегантного джентльмена, особенно английского, особенно такого серьезного, как мистер Шерлок Холмс. Я сама предпочитаю сапфиры и рубины, если на то пошло. Может быть, мистер Холмс тоже.
– Ирен, ты ничего не понимаешь.
– Спасибо, Нелл, за твой намек, что я должна хотя бы изображать, что ничего не понимаю. – Она улыбнулась, присела рядом и взяла меня за руку – жест редкий в нашем общении, причем скорее по моей вине, чем по ее. – Моя дорогая, дорогая Нелл. Я знаю, чего ты боишься, и должна сказать: ты была прилежной ученицей в том, что касается женских страхов, но плохо усвоила те свободы, которые доступны нашему полу.
– У женщин нет свобод, – возразила я не задумываясь.
– Именно. Пока они сами их не получат. Я рано поняла, что какая-то добрая фея-крестная – может быть, даже Лола Монтес, кто знает? – даровала мне проклятие и благословение в виде хорошенького личика. Мне прекрасно известно, какой эффект оно производит на людей. В общении с незнакомцами у меня появляется больше свободы, и они оказывают мне различные знаки внимания. Что касается знакомых, то женщины завидуют мне, а мужчины принимают по ошибке за ту, кем я не являюсь. Это чаще становится поводом для слез, чем для улыбок, поскольку я не знаю, кому доверять. Как ты видела в Богемии… Но скажу тебе, если мистер Холмс и относится ко мне по-особому, то не из-за личика или фигуры. Он не из тех поверхностных людей, кто судит по внешности.
– Но он мужчина.
– Он в первую очередь гений дедукции, а потому я с радостью приму его восхищение. Не нужно волноваться, Нелл. – Подруга пожала мне руку в знак доброго увещевания, как это делают гувернантки, и этот жест был мне знаком. – Я не слишком восприимчива к воздыхателям, даже тем, кто ценит мой ум, а не красоту. Тебе не о чем беспокоиться.
– Мне?
– Ты из страха склонна делать поспешные выводы. Это не твоя вина, ты родилась такой и была так воспитана. Но верь мне, Нелл, мир никогда не укусит тебя, а если это и произойдет, то ты всегда можешь укусить его в ответ.
– Правда?
– Конечно. И пару раз ты уже пыталась сделать это. Нужно получать удовольствие, глядя в лицо своим страхам, поскольку только так ты сможешь покорить их.
– То есть никакие мои слова не удержат тебя от того, чтобы рассказать Шерлоку Холмсу об отце Хоксе?
– Нет, и это единственно правильный поступок.
В голосе примадонны звучала твердая уверенность, которая эхом отозвалась в моем сердце, и я не стала больше спорить.
Глава двадцать пятая
Примечание к безрассудной эпохе
Прибыв в эту страну, она обнаружила, что та же устрашающая сила, которая преследовала ее в Европе, даже здесь находила способы снабдить американскую прессу тысячей анекдотов и сплетен. Среди прочего она якобы имела честь выпороть хлыстом сотню мужчин, которых никогда не знала и не видела. Единственное утешение этой лжи состояло в том, что все они заслужили бы порку, если бы она их знала.
Лола Монтес. Автобиография (1858)
На записку Ирен, которую она отправила днем, вечером пришел ответ: «Чай в четыре. Вы знаете, где меня найти».
Я изучила буквы, написанные черными чернилами безо всяких росчерков:
– Ни тебе приветствий, ни вежливых фраз. С таким же успехом это могла быть телеграмма. Он даже не потрудился подписаться.
– Уверена, – сказала Ирен, заглядывая мне через плечо, – он больше привык к телеграммам, чем к запискам.
– Здесь даже не говорится, встретимся ли мы с ним в ресторане отеля или… где-то еще.
– Чай накроют в его комнате. Он не хочет, чтобы нас подслушали.
– А что ты написала в своей записке?
Подруга улыбнулась, стоя посреди комнаты, а потом сложила перед собой руки, прочитав содержание наизусть, как школьница стихотворение:
– «Дорогой мистер Холмс. Мы с Хаксли получили шокирующие новости касательно инцидента в доме Вандербильтов и считаем своим долгом довести их до Вашего сведения при первой же возможности. С искренним уважением, Ирен Адлер Нортон». – Она взглянула на меня. – Ну как?
– Слишком утонченно для частного сыщика. А мы, правда, хотим обсуждать эту ужасную новость за чаем?
– Мистер Холмс, без сомнения, считает, что ты скучаешь здесь по этой очаровательной английской традиции.
Я фыркнула, хоть это и грубо. Очевидно, я провела в Америке уже слишком много времени.
– Мистеру Холмсу так же много дела до моей скуки, как до жителей Луны.
Ирен пожала плечами:
– Ну, я же четко дала понять, что ты будешь присутствовать на встрече.
– Обязательно ждать до завтра? Мне кажется, вопрос не терпит отлагательств.
– Возможно, у мистера Холмса есть и другие срочные дела. Думаю, перед ним стоит задача посложнее, чем копаться в прошлом Лолы Монтес.
