Он улыбнулся, и Слейд вымученно улыбнулся в ответ.
* * *
Два дня спустя Джесс Слейд снова вошел в офис компании «Муза».
– Мистер Мэнвилл, – сказал он. – Я придумал, кого хочу вдохновить.
Слейд сделал глубокий вдох – и решился.
– Я вот тут думал, долго думал, и вот как бы так мне показалось, что было бы очень здорово отправиться в прошлое в Вену и вдохновить Людвига ван Бетховена на написание Хоральной симфонии, ну, вы знаете, на эту тему из четвертой части, где баритон так бам-бам-дидадада, бам-бам, ода к радости, и все такое.
Тут он застеснялся и залился краской.
– В общем, я не музыкант, конечно, но Девятая симфония и в особенности…
– Было уже, – отрезал Мэнвилл.
– В смысле? – не понял Слейд.
– Уже сделано, мистер Слейд. – В голосе Мэнвилла зазвучали нетерпеливые нотки.
И он облокотился на свой антикварный дубовый секретер 1910 года. И вытащил тяжелую черную папку с железным скобами.
– Два года назад миссис Руби Велч из Монпелье, штат Айдахо, отправилась в Вену и вдохновила Бетховена на написание этого фрагмента Девятой хоральной симфонии.
И Мэнвилл захлопнул папку и оглядел Слейда:
– Ну-с? Какие еще будут предложения?
Запинаясь, Слейд пробормотал:
– Н-ну… мне надо подумать. Дайте мне еще немного времени.
Мэнвилл посмотрел на часы и отрезал:
– У вас два часа. К трем пополудни вы должны сформулировать свое желание. Все, время пошло, Слейд.
И он встал, и Слейд машинально поднялся на ноги следом.
Час спустя, сидя в своем крошечном кабинетике в «Конкорд-консалтинг», Джесс Слейд вдруг озарился идеей. Он понял, кого и на что хотел вдохновить! Он тут же набросил пальто, отпросился у мистера Хнатта, который ничего не имел против отлучки, – и понесся вниз по улице в «Музу».
– Ну-с, мистер Слейд, – проронил Мэнвилл, глядя на запыхавшегося посетителя. – Как быстро вы вернулись, однако. Пройдемте в офис.
И он зашагал к кабинету.
– Итак, выкладывайте, что вы там придумали, – сказал он, когда за ними захлопнулась дверь.
Джесс Слейд облизнул разом пересохшие губы, кашлянул и нерешительно сообщил:
– Мистер Мэнвилл, я бы хотел отправиться в прошлое и вдохновить… впрочем, обо всем по порядку. Вы же знаете про так называемый золотой век фантастики – с 1930 по 1970 год?
– Ну да, знаю, – покивал Мэнвилл, нетерпеливо хмурясь.
– Я учился в университете, – продолжил Слейд, – в магистратуре. Специальность – английская литература. И мне, конечно, пришлось перечитать кучу научной фантастики того периода. Там много выдающихся авторов, но особенно сильно меня впечатлили трое. Первый – Роберт Хайнлайн и его видение будущего. Второй – Айзек Азимов, с его эпическим по размаху циклом «Основание». И… – тут он сделал глубокий вдох – было видно, что Слейд очень волнуется, – И третий – это писатель, по которому я писал диплом. Джек Доуленд. Из них троих Доуленд считался самым талантливым. Его произведения, посвященные будущему человечества, печатались с 1957 года – и в журналах, это были рассказы, и отдельными книгами, как полноразмерные романы. В 1963 году Доуленд уже завоевал…
Мэнвилл задумчиво перебил его:
– Хмм, постойте-ка.
И он вытащил черную папку и принялся перелистывать бумаги.
– Научная фантастика… Двадцатый век… Да уж, тема узкая, вам повезло. Ну-ка, ну-ка…
– Надеюсь, – спокойно проговорил Слейд, – этого еще никто не делал.
– Был у нас один клиент, – проговорил Мэнвилл. – Лео Паркс из Вейквилла, Калифорния. Он отправился в прошлое и вдохновил Альфреда ван Вогта на написание научно-фантастических вещей – тот хотел попробовать свои силы в жанре любовного романа и вестерна, а Лео его отговорил.
Перевернув еще пару страниц, мистер Мэнвилл заметил:
– А вот еще клиент «Музы» – мисс Джули Оксенблат из Канзас-Сити, штат Канзас, она попросила разрешения вдохновить Роберта Хайнлайна, так, да, Хайнлайна, мир будущего, и все такое… Вы ведь про Хайнлайна говорили, мистер Слейд?
– Нет, – ответил тот. – Я говорил о Джеке Доуленде, самом талантливом из троих. Хайнлайн – хороший автор, но можете мне верить, а я много занимался этой темой, – Доуленд писал лучше.
– Нет, к нему еще никого не отправляли, – заключил Мэнвилл и захлопнул папку.
И вытащил из ящика стола пустой бланк.
– Заполните это, мистер Слейд, – велел он, – и мы начнем работать. Известно ли вам время и место, где Джек Доуленд начал писать свои тексты о будущем человечества?
– Конечно, – кивнул Слейд. – Он жил в маленьком городке, стоявшем на шоссе, которое тогда называлось «Трасса номер 40», в штате Невада. Название городка – Перплблоссом, там не было ничего, кроме трех заправок, кафе, бара и супермаркета. Доуленд туда переехал, чтобы почувствовать атмосферу Старого запада – он собирался писать о нем телесценарии. Надеялся много заработать…
– Я смотрю, вы неплохо тему изучили, – одобрительно заметил Мэнвилл.
Слейд продолжил:
– В Перплблоссоме он действительно написал несколько телесценариев к вестернам, но потом разочаровался в этом занятии. Так или иначе, он остался там и стал пробовать себя в других жанрах: пытался писать детские книги, статьи для развлекательных журналов про подростковый добрачный секс… и тут вдруг в 1956 году начал писать научную фантастику. И какую – первая же повесть стала сенсацией в своем жанре. Его превозносили все, абсолютно все, мистер Мэнвилл, я читал эту повесть – и я полностью согласен с публикой того времени. Называлась она «Отец на стене» – кстати, ее до сих пор включают в сборники и антологии. Классическая вещь получилась. А журнал, который ее принял к публикации, а именно «Фэнтези и НФ», прославился как издание, напечатавшее первую большую вещь Доуленда в августе 1957 года.
Мистер Мэнвилл покивал и заметил:
– И эта повесть – и есть тот шедевр, на написание которого вы хотите вдохновить автора. Точнее, на написание этой вещи – и всех остальных, за ней последовавших.
– Именно так, сэр, – вежливо ответил Слейд.
– Заполните бланк, – сказал Мэнвилл, – а мы займемся остальным.
И он улыбнулся Слейду, а тот, довольный, улыбнулся в ответ.
Оператор перемещающего во времени корабля – низенький, крепко сбитый, стриженный ежиком молодой человек с выразительными чертами лица – строго сказал Слейду:
– Ну что, мужик, готов? Давай, решайся уже.
Слейд в последний раз осмотрел свою одежду – «Муза» выдала ему подходящий для двадцатого века костюм. Это входило в пакет услуг, предоставлявшихся компанией за весьма небюджетную цену. Слейд даже не ожидал, что путешествие обойдется ему так дорого. Одним словом, его обрядили в узкий галстук, брюки без отворотов и полосатую рубашку «Лиги плюща»… да, решил Слейд, пожалуй, он одет в подлинные вещи того времени. Ему даже подобрали остроносые итальянские ботинки и разноцветные эластичные носки. Да, без сомнения, он выглядит как гражданин Соединенных Штатов Америки 1956 года, и его внешность не вызовет подозрений даже в Перплблоссоме, штат Невада.
