– Я не за рыбой. – Стюарт присел на корточки. – Надо доплыть до Сан-Франциско. Плачу четвертак.
– Тогда придется оставить удочки, – помрачнел безногий, – а этого никак нельзя, украдут в момент.
– Тридцать пять центов, – повысил цену Стюарт.
В итоге остановились на сорока. Стюарт стреножил Эдварда, Принца Уэльского, повесил замок, чтобы коня не увели, и вскоре уже качался на плоту, направляясь к Сан-Франциско.
– Чем занимаетесь? – начал беседу ветеран, смерив спутника оценивающим взглядом. – На сборщика налогов вроде не похожи.
– Какие налоги! – отмахнулся Стюарт. – Я торгую капканами.
– Знаешь, приятель, – оживился безногий, – у меня под пристанью жила ручная крыса. Умница, даже на флейте играть умела. Ей-богу, не вру. Я смастерил деревянную флейту, и крыса на ней играла. Носом дудела. Звук получался почти как у азиатской носовой флейты – на таких еще в Индии играют. В общем, жила крыса со мной, жила, пока вчера не задавили. Прямо на моих глазах. Я поздно спохватился. Она перебегала причал, наверное, тряпочку какую углядела, хотела взять… Я и постельку ей сделал, но она все равно мерзнет. Вернее, мерзла, шерстки-то никакой – мутация.
– Встречал я таких, приходилось, – кивнул Стюарт, думая о том, как ловко лысые бурые крысы избегают электронных ловушек мистера Гарди. – Я вообще специалист по грызунам, только крысы – это ерунда по сравнению с полосатыми серо-коричневыми кошками… Понятно, флейту вырезали вы сами. Крысе такое не под силу.
– Ну да, – согласился ветеран, – зато прирожденная артистка. Вы бы слышали, как играла! Каждый вечер народ сматывал удочки и к нам – целая толпа собиралась. Я даже пробовал научить ее дудеть Чакону ре-минор Баха.
– А я как-то изловил полосатого кота и забрал домой. Правда, через месяц он сбежал, – хмыкнул Стюарт. – Так вот, эта зверюга делала всякие заостренные прибамбасы из консервных банок. Сгибала их по-разному. Резали они как бритва. Жуть!
– А что сейчас творится на юге Сан-Франциско? – поинтересовался безногий, налегая на весла. – Сто лет на суше не был, не могу.
Он показал на нижнюю часть туловища и продолжил:
– Так и живу на плоту, а приспичит, или там искупаться, тут в днище лючок есть. Эх, найти бы мертвого фока да забрать его тележку. Их еще фокомобилями называют.
– С самым первым фокомелусом я познакомился до войны. Толковый был парень, мог что угодно починить, – Стюарт прикурил суррогатную сигарету, и ноздри ветерана жадно затрепетали. – А на южной стороне теперь сплошная степь. Разбомбили ведь ту часть по самое некуда, камня на камне не осталось, одни поля. Восстанавливать целая морока: домишки там стояли хлипкие, даже фундамента не сохранилось. Ну, фермеры и заняли территорию: выращивают горох, кукурузу, бобы, а один недавно откопал здоровую советскую ракету. Из-за нее и еду. Мне нужны реле, лампы и все прочее для ловушек. – Немного помолчав, он добавил: – Вам бы наш капканчик точно не помешал.
– Для чего? – удивился инвалид. – Питаюсь я рыбой, почему я должен ненавидеть крыс? Наоборот, они мне нравятся.
– Мне тоже, – признался Стюарт, – но надо мыслить объективно и думать о будущем. Если вовремя не принять меры, то в один прекрасный день крысы просто-напросто захватят Америку. Наш гражданский долг – ловить их и уничтожать, особенно самых смышленых, лидеров.
– Вы, торгаши, чего только не скажете, лишь бы продать, – буркнул калека.
– Зря, я от души говорю.
– За то и не люблю вашего брата, что вы сами верите в свое вранье. Даже через миллион лет эволюции крысы разве что прислуживать нам смогут. Послания там передавать, ну и помогать по мелочам. Но чтобы стать опасными… – ветеран с сомнением покачал головой. – И почем ваши капканы?
– Десять долларов серебром, бумажки не принимаем. Мистер Гарди – человек старой закалки, купюры не признает, – засмеялся Стюарт.
– Давайте я лучше расскажу, как крыса совершила настоящий подвиг, – не сдавался безногий. – Лично был свидетелем…
– Давайте не надо, – оборвал его Стюарт, – я все равно останусь при своем мнении.
Оба замолчали. Стюарт наслаждался видом Залива, калека сосредоточенно греб. Стояла дивная погода. Каждый взмах веслами приближал Стюарта к заветной цели. Он представлял, как накупит деталей и привезет их на Сан-Пабло-авеню в мастерскую мистера Гарди неподалеку от разрушенного западного крыла Калифорнийского университета.
– Что курите? – поинтересовался вдруг калека.
– Это-то? – Стюарт покосился на полуистлевший окурок, который уже собрался затушить и спрятать в металлическую коробочку, где их скопилось порядочно. Том Гранди, местный табачник в Южном Беркли, потом скручивал из них новые сигареты. – Импортные, из округа Марин. Называются «Золотая марка», а делает их… – Он выдержал эффектную паузу. – Впрочем, вы наверняка догадались.
– Конечно, знаменитый Эндрю Гилл, – кивнул ветеран. – Я бы купил у вас одну. Плачу десять центов.
– Они по пятнадцать за штуку. Привозные как никак, их доставляют через Блэк-Пойнт, Сирз-Пойнт и по трассе Лукас-Вэлли. В общем, откуда-то из-под Никасио.
– Мне однажды посчастливилось попробовать «Золотую марку», – мечтательно протянул калека. – У пассажира на пароме выпала из кармана сигаретка, а я ее выловил и высушил.
Повинуясь внезапному порыву, Стюарт протянул ему окурок.
– Благослови вас бог, – смущенно пробормотал калека. Он с удвоенной силой заработал веслами, его губы беззвучно шевелились, глаза сияли.
– У меня есть еще, – заверил его Стюарт.
– У вас есть кое-что посерьезней, мистер. Доброта, вот что у вас есть. В наши дни это большая редкость.
Стюарт кивнул, соглашаясь.
Маленькая дочка Келлеров тряслась на медицинской кушетке. Доктор Стокстилл осматривал худенькое тельце девочки, думая о юмористическом шоу, которое видел по телевизору задолго до войны. В шоу испанский чревовещатель выступал с курицей, и та как раз снесла яйцо.
«Вот мой сынок», – гордо объявляет курица.
«Уверены, синьорина? – спрашивает чревовещатель. – Вдруг это дочь?»
А курица с достоинством отвечает:
«Уж я свое дело знаю!»
«Девочка, безусловно, дочь Бонни Келлер, – размышлял доктор, – но не Джорджа Келлера. Уж я свое дело знаю. Интересно, с кем спала Бонни семь лет назад? Ребенка зачали близко к началу войны, но никак не раньше дня, когда упала первая бомба. Не исключено, что как раз в тот день. Ничего себе картинка: на землю летят бомбы, мир находится на грани уничтожения, и только Бонни в своем репертуаре: торопится слиться в оргазме с кем угодно, хоть с первым встречным… и вот результат».
Девочка улыбнулась, и доктор улыбнулся в ответ. Как ни странно, Эди Келлер казалась совершенно нормальной. На первый взгляд, никаких патологий. Чертовски жаль, что нет рентгеновского аппарата! Жаль, потому как…
