Бабочка на ветке дерева только начала сложный, таинственный процесс втискивания своего тела в тускло-коричневый кокон, и Энг остановился посмотреть. Задачка не из легких, но все же не безнадежная, как у него. Не ведая о своих трудностях, бабочка бездумно выполняла положенные движения, подчиняясь рефлексам, заложенным еще в далеком будущем. Понаблюдав за ней, Энг внезапно повернулся и вновь подошел к Анарху Пику, который все так же сидел на траве в окружении ярко раскрашенных шариков.
– А давай сделаем вот как, – сказал Энг. Оставалась последняя попытка, и он готов был выложиться до конца. – Тебе вовсе не нужно знать, что такое своббл или фаза Хобарта, достаточно подписать… вот этот документ. – Он вытащил из внутреннего кармана конверт и раскрыл его. – Если подпишешь, то весь мир увидит твое обращение в вечерних новостях, а я утрою карманные деньги, которые ты получаешь, – добавлю к пятидесяти центам еще целый доллар, настоящий, бумажный! Что скажешь, а? А еще… а еще каждую субботу буду покупать тебе билет в кино на утренний сеанс. Ну как, по рукам?
В глазах мальчишки загорелся огонек, он явно готов был согласиться… однако что-то его удерживало, и Энг не мог понять, что именно.
– Мне кажется, – шепнул телохранитель, – он хочет спросить разрешения у отца. Старик уже полтора месяца как жив, его останки восстанавливаются в родильном отделении больницы в Канзас-Сити. Недавно пришел в сознание, и Его Могущество несколько раз беседовал с ним. Не так ли, Себастьян? – Негр с ласковой улыбкой повернулся к ребенку, тот кивнул. – Вот видите, он боится что-либо делать сам, без спросу… М-да, не повезло вам, мистер Энг, он уже слишком мал, чтобы руководить, и все это понимают.
– Нет, я все равно не отступлю, – упрямо ответил посетитель, но горькая правда состояла в том, что он уже отступил. Чернокожий телохранитель, ходивший за Анархом как нянька, абсолютно прав, и оставаться здесь значит только тратить время. Вот прийти бы года два назад…
– Я ухожу, – сказал Энг с горечью, – пускай играет в свои шарики. – Он сунул конверт обратно в карман и двинулся прочь, потом, остановившись, добавил: – Попробую в последний раз вчера утром, перед встречей в Библиотеке – если, конечно, рабочий график Анарха позволит.
– Нет проблем, – ответил чернокожий сочувственно, – к нему теперь мало кто обращается, сами видите, какой он…
Энг благодарно кивнул и поплелся восвояси, оставив бывшего Анарха половины цивилизованного мира играть в траве.
Прошлое утро – последний шанс. Столько ждал, и все впустую.
Вернувшись в номер отеля, он позвонил на Западное побережье в Библиотеку и вскоре узрел перед собой очередного представителя чиновничьего племени, с которым в последнее время так много общался.
– Соедините меня напрямую с Нильсом Лерером, – потребовал Энг.
Если уж говорить, так с тем, кто принимает решения. Судьба его книги, от которой теперь осталась лишь машинописная рукопись, находилась в руках этого человека.
Секретарь ответил с ноткой пренебрежения в голосе:
– Сейчас уже слишком рано, мистер Лерер ушел.
– Нельзя ли позвонить ему домой?
– Скорее всего, мистер Лерер сейчас завтракает, – надулся секретарь. – Подождите до вчерашнего вечера. У мистера Лерера множество трудных и ответственных обязанностей, ему требуется отдых.
Совсем расстроившись, Энг бросил трубку, даже не поздоровавшись. Ладно, ничего страшного, все равно отсрочку он едва ли выторгует. В конце концов, у руководства Второго отдела Библиотеки и в самом деле обязанностей по горло, а таинственные Искоренители, между тем, не дремлют, следя за тем, чтобы изобретения уничтожались со всем усердием. Что и произойдет с его собственным трудом. Что ж, пора признать поражение и возвращаться на Запад.
Выходя из номера, Энг задержался у туалетного столика и взглянул в зеркало, проверяя, как врастает утренняя щетина из пакетика. Потом взглянул повнимательней… провел рукой по щеке… И вскрикнул в ужасе.
Щеки потемнели и кололись как наждак – щетина не втягивалась в кожу, она росла!
Что это?! Энг стоял с раскрытым ртом, испуганно таращась на свое отражение. Лицо в зеркале было чужим, непривычным, странно искаженным. Что происходит? Как это возможно?
На всякий случай он решил не выходить, сел и стал ждать, сам не зная чего. Похоже, встреча с Нильсом Лерером вчера в два тридцать не состоится. Потому что…
Он понял, почему, почуял каким-то инстинктом, едва лишь взглянул в зеркало на туалетном столике. Никакого вчера уже не будет, во всяком случае, для него.
А для всех остальных?
Надо снова поговорить с Анархом, сказал он себе. К черту Лерера, нет смысла теперь с ним встречаться. Главное – увидеть Себастьяна Пика, и как можно скорее, прямо сегодня, пораньше. Взглянуть – и сразу станет ясно, что происходит, и если догадка верна, то рукописи больше ничего не грозит. Безжалостные чиновники Агентства и вся зловещая система искоренения больше ему не угрожают – по крайней мере, на это можно надеяться.
Так или иначе, время покажет. Время… Фаза Хобарта. С ней что-то происходит, и это может касаться не только Людвига Энга.
– Мы были правы, – сказал Гантрикс, дрожащей рукой включая запись. – Это материал с видеокамеры в Библиотеке. Изобретатель своббла Людвиг Энг пытался поговорить с Лерером, но безуспешно.
– Стало быть, и смотреть нечего? – ядовито усмехнулся Бард. На его круглом зеленом лице появилась гримаса разочарования.
– Не совсем, – покачал головой Гантрикс. – Вот, поглядите. Главное тут – лицо Энга. Он провел день с Анархом, и в результате его физиологические процессы пошли обратным ходом. Смотрите сами.
Минуту они молчали, вглядываясь в экран. Потом Бард откинулся на спинку кресла и задумался.
– Это знак, – вздохнув, произнес он. – Тяжелый случай заражения волосяной растительностью. Встречается у лиц мужского пола, особенно у европеоидов.
– Может, искоренить его? – предложил Гантрикс. – Прямо сейчас, пока не добрался до Лерера.
Специальный пистолет возвращал любого человека в утробу в считаные минуты.
– Думаю, он вполне безобиден, – поморщился Бард Чай. – Свобблы больше не существуют, их не вернуть.
Однако в глубине души шевелились сомнения и даже смутное беспокойство. Что, если Гантрикс вернее оценил ситуацию? Прежде он не раз проявлял недюжинную проницательность, за что и был высоко ценим руководством Верховного Чистилища.
– Если фаза Хобарта не действует на Энга, – упорствовал, между тем, Гантрикс, – то разработка своббла начнется снова. В конце концов, Энг получит рукопись, и контакт с Анархом он установил еще до того, как исполнители Агентства приступили к последней стадии искоренения.
Верно. Бард Чай задумчиво кивнул. Тем не менее принимать Людвига Энга всерьез было трудно. С бородой или без бороды, этот человек никак не выглядел опасным. Чай повернулся к Гантриксу, собираясь заговорить… но так и застыл с раскрытым ртом.
