– Мы все погибли при повторном входе в темпоральное поле, – выдал Бенц, самый прямолинейный и самый черствый в команде. – Понимаете, мисс…
– Хокинс, – шепотом подсказала она.
– Приятно познакомиться, мисс Хокинс. – Бенц окинул ее равнодушно-оценивающим взглядом. – А зовут как?
– Мэри Лу.
– Мэри Лу? Отлично. – Бенц повернулся к остальным. – Имя прямо для официантки, только бейджика не хватает. Так и представляю: «Добрый день, меня зовут Мэри Лу, и следующие несколько дней я буду вас обслуживать. Завтрак, обед, ужин, снова завтрак, потом обед и опять ужин, и так до тех пор, пока вы не расхлебаете кашу, которую заварили, и не вернетесь обратно в свое время. Итого с вас тридцать пять долларов и восемьдесят центов, чаевые в счет не входят. Надеюсь, вы не вернетесь. Никогда! Слышите? Никогда!» – Сигарета в руках Бенца дрожала в такт его голосу. – Простите, мисс Хокинс, – опомнился он. – Этот чертов взрыв полностью выбил нас из колеи. Мы попали в ЭВР, экстра-временной резерв, и сразу поняли, что погибли. Узнали первыми, но…
– Но исправить ничего не могли, – подхватил Крейн.
– И никто не может, – закончил Эдди, обняв подругу.
Внезапно его захлестнуло ощущение дежавю. Дьявол! Они попали в замкнутую временную петлю и теперь движутся по кругу! В который раз они сидят в этой гостиной и обсуждают сорванный полет? В тысячный? В сто тысячный? В миллионный? Не исключено! И всегда кажется, что это происходит впервые, второго шанса нет, а в действительности все наоборот.
Эдди хотелось выть от злости. Отчаяние порождало глубокую, неистребимую ненависть к тем, кого миновала эта страшная участь. Конечно, все вышло из праха и возвратится в прах, как гласит Библия, вот только они трое прахом уже стали. Какой смысл держать их среди живых? Зачем все эти разговоры, бесконечные споры в попытках выявить причины катастрофы? Пускай ломают голову потомки, а с нас хватит.
Однако вслух он не стал ничего говорить, так будет лучше.
– Может, вы врезались во что-то? – предположила девушка.
– Может, мы врезались во что-то? – ехидно повторил Бенц, покосившись на товарищей.
– По крайней мере, такую версию озвучили по телевизору, – продолжала Мэри Лу. – Фазовый разброс, несогласование координат создает угрозу столкновения с посторонним объектом на молекулярном уровне. Ну да чего объяснять, – она махнула рукой и процитировала: «Два объекта не могут одновременно занимать одно и то же место в пространстве». Оттого и взрыв…
– Да, в этом заключался основной риск, – признал Крейн, – по крайней мере, теоретически. Доктор Фейн и ребята из группы планирования рассчитали возможную угрозу. Предохранители были запрограммированы так, чтобы обратный вход не начинался до полной стабилизации в пространстве. Допустим, предохранители отказали, разом все, хотя я лично проверил показания приборов при запуске – координаты шли тютелька в тютельку. Плюс не сработала аварийная сигнализация, никаких предупреждений, ничего! – Крейн криво ухмыльнулся.
– Слушайте, – Бенц возбужденно подался вперед, – мы ведь в буквальном смысле озолотили родственников. Выплаты по страховке будут заоблачные, десятки тысяч долларов! А кто у нас ближайшие родственники? Правильно, мы сами. Представляю себе сцену. «Здравствуйте, мистер страховщик! Мы с приятелями умерли и хотим получить компенсацию». И смех, и грех.
Эдди, однако, занимало совершенно иное – гражданская панихида. После вскрытия тела погибших, естественно, предадут земле. Похоронная процессия задрапированных черным «Кадиллаков» наводнит Пенсильвания-авеню. Чиновники, яйцеголовые интеллектуалы… но гвоздем программы станут сами покойники, причем сразу в двух ипостасях.
Пока тела, упакованные в отполированные до блеска гробы с медными ручками, повезут по улицам города к кладбищу, виновники «торжества» наверняка будут ехать рядом, в открытых лимузинах, и радушно приветствовать собравшихся.
– Похороны, – буркнул Эдди.
Остальные недоуменно уставились на него, но уже через секунду их лица омрачились от осознания услышанного.
– Нет, – пробормотал Бенц, – ни за какие деньги.
– Нас заставят при любом раскладе, – скривился Бенц, – прикажут, и мы подчинимся.
– А улыбаться они случайно не прикажут? – Даг сорвался на крик. – Вот взбредет им в башку, и прикажут!
– Нет, – сказал генерал Джаб, качая несуразно большой круглой головой, которая особенно нелепо смотрелась на тощей шее. Многочисленные награды на высоком воротнике-стойке словно разошлись пятнами по нездоровой, усыпанной прыщами коже. – Улыбаться не надо, нация должна видеть скорбь на ваших лицах, чтобы осознать весь масштаб трагедии.
– Задачка не из легких, – отозвался Крейн.
Русский путешественник во времени стоял молча. Его узкое с крючковатым носом лицо, которое казалось еще у́же благодаря переводческим наушниками, выражало неподдельное участие.
– На короткий миг страна узрит ваше присутствие, – продолжал Джаб, – камеры крупнейших телеканалов одновременно дадут вертикальную панораму вас троих, а комментаторы, заранее проинструктированные, произнесут приблизительно следующее…
Генерал развернул листок с печатным текстом, надел очки и, откашлявшись, стал зачитывать:
– «Наши операторы поймали в кадр троих мужчин. Никак не разберу, кто это… А вы видите?»
Джаб оторвался от текста и пояснил:
– Дальше начнутся предположения, здесь дикторам разрешено импровизировать, а после они в унисон воскликнут: «О господи, Роджер!» Или Уолтер, или Нэд, в зависимости от смены…
– Почему не Джаб? – встрял Крейн. – Вдруг по такому случаю в эфир выйдет особое «Шоу с генералом»…
Джаб невозмутимо продолжал читать:
– «О господи, Роджер! Поправь, если я ошибаюсь… Это ведь наши хрононавты! Во плоти! Но как?! Означает ли это, что ребята каким-то чудом избежали роковой…» Тогда вступает его коллега и авторитетно объясняет: «То, что мы сейчас наблюдаем, Дэвид – или Генри, или Пит, или Ральф, – есть первый официальный опыт реализации ЭВР, экстра-временного резерва. Трое мужчин, которых мы видим, отнюдь не иллюзия. Однако нельзя, подчеркиваю, нельзя воспринимать их как настоящих хрононавтов. Миссия наших отважных героев еще не окончена. Вековой скачок – вот их цель, а нынешнее появление здесь, в настоящем – результат непредвиденной остановки на пути к покорению временных континуумов».
Эдди прикрыл глаза. Сейчас Крейн попросит, чтобы его засняли с воздушным шариком и сладкой ватой в руках. Идиотская реакция на идиотскую ситуацию. Еще немного, и у них поедет крыша…
Усталое сознание кольнула мысль – в который раз это повторяется? В сотый? Тысячный? Пусть доказать ничего нельзя, но факт остается фактом. Они и раньше сидели тут, слушали эту чушь, обменивались колкостями…
Даг неуютно поежился.
– В чем дело? – с нажимом спросил Бенц.
