– Джимми сегодня задержится, – сказала Бетти, накладывая себе в тарелку бараньи отбивные, зеленый горошек и кукурузу со сливками. – Пуристы сегодня празднуют – у них что-то вроде вечеринки. Речи, парады, факельные шествия.
И она тоскливо пробормотала:
– Я так понимаю, мы не пойдем, да? А жалко, очень красиво будет – люди маршируют, огни горят…
– Ну так иди, – погруженный в свои мысли Волш положил еду себе на тарелку. Он ел и не чувствовал вкуса пищи. – Пойди, развлекись, если тебе хочется.
Они еще не закончили ужинать, как дверь отворилась и в нее быстрым шагом вошел Карл.
– Мне что-нибудь оставили? – резко спросил он.
Бетти приподнялась в невероятном изумлении:
– Карл! От тебя… от тебя больше не пахнет!
Карл уселся и решительно придвинул к себе блюдо с бараниной. А потом вдруг замер и… принялся придирчиво выбирать себе кусочек. Водрузил его на тарелку, положил крохотную порцию горошка.
– Я голоден, – покивал он. – Но не слишком голоден.
И он стал спокойно, аккуратно есть.
Волш просто глазам своим не верил.
– Какого черта? Что случилось? – резко спросил он. – Твои волосы… зубы… дыхание… Что ты с собой сделал?
Не поднимая глаз, Карл ответил:
– Партия приняла решение о стратегическом отступлении. Временная мера. Раз принятие поправки неизбежно, не имеет смысла лезть в бутылку. Мы ж не сумасшедшие – умирать не собираемся.
И он отпил едва теплого кофе.
– То есть я хочу сказать, что мы ушли в подполье.
Волш медленно опустил вилку на тарелку:
– То есть ты хочешь сказать, что вы не станете оказывать никакого сопротивления?
– Черт, ты о чем? Какое сопротивление? Это чистое самоубийство! – И Карл настороженно посмотрел по сторонам. – А теперь слушайте. Я теперь полностью соответствую всем пунктам поправки Хорни, ко мне не придерешься. Если сюда сунет нос полиция, вы держите язык за зубами. Поправка дает право на публичное отречение от заблуждений – именно это мы и сделали. Теперь мы чисты, и нас не посмеют тронуть. Но лучше вообще ничего не говорить.
И он вытащил маленькую голубую карточку.
– Вот, пуристский партбилет. Согласно документу, я уже давно вступил в партию. Мы готовились и к такому варианту.
– О, Карл! – восторженно вскрикнула Бетти. – Я так рада! Ты сейчас выглядишь… просто замечательно!
Волш молчал.
– А что такое? – начала сердиться Бетти. – Разве ты не этого хотел? Ты же не хотел, чтобы они дрались и поубивали друг друга! – Она перешла на пронзительный крик. – Ты вечно всем недоволен! Ты этого хотел? Хотел! И что? Ты опять недоволен! Что тебе еще нужно, а, Дон?!
И тут на нижнем этаже комплекса послышался шум. Карл сел очень прямо, и с лица его сошел всякий цвет. Если бы не операция, он бы вспотел.
– Это полиция по делам соответствия, – выдавил он. – Просто сидите спокойно. Они пройдут с обходом и уйдут.
– О боже, – прошептала Бетти. – Я очень надеюсь, что они ничего не поломают. Может, мне в душ сходить?
– Просто сиди тихо, – прохрипел Карл. – Не надо давать им поводов для подозрений…
Дверь открылась. На пороге стоял Джимми – он казался коротышкой рядом с гигантами в зеленой форме полиции по делам соответствия.
– Вон он! – заверещал Джимми, тыча пальцем в Карла. – Он натуристский активист! Понюхайте его!
Полицейские быстро прошли в комнату и заняли ключевые позиции. Они окружили неподвижного Карла, быстро осмотрели его, потом отошли.
– Но от него совсем не пахнет, – возразил полицейский сержант. – Запаха изо рта нет. Волосы густые и ухоженные.
Он подал знак, и Карл покорно раскрыл рот:
– Зубы белые, хорошо вычищенные. Ничего предосудительного. Нет, с этим человеком все в порядке, он полностью соответствует нормам.
Джимми злобно зыркнул в сторону Карла:
– Гляди-ка, подсуетился…
Карл, демонстрируя чудеса выдержки, ковырялся в тарелке и не обращал внимания на мальчишку и на полицейских.
– Похоже, нам удалось подавить сопротивление Натуристов, – передал сержант по рации. – по крайней мере, в этом районе организованной оппозиции не наблюдается.
– Отлично, – ответила рация. – В вашем районе их было особенно много. Нужно предпринять дальнейшие меры. Запустить машины принудительного очищения, к примеру. Необходимо как можно скорее внедрить эти методы.
Один из полицейских повернулся к Дону Волшу. Его ноздри зашевелились, и он сурово покосился на Дона:
– Имя? – гаркнул он.
Волш назвался.
Полицейские осторожно окружили его.
– От него пахнет, – заметил один. – Но лысины нет, волосы ухоженные. Откройте рот.
Волш открыл рот.
– Зубы белые, чистые. Но… – полицейский принюхался. – Слабый запах изо рта. Желудочного происхождения. Что-то я в толк не возьму, он Натурист или нет?
– Он точно не Пурист, – ответил сержант. – От Пуриста бы не пахло потом. Значит, Натурист.
Джимми протолкался вперед:
– Этот человек, – объяснил он, – он из попутчиков. Он не член Партии.
– Вы знакомы?
– Мы… родственники, – признался Джимми.
Полицейский сделал несколько пометок в своем блокноте.
– Он заигрывал с Натуристами, но до конца их идеями не проникся?
– Ну, он, знаете, посередине. Квази-Натурист. Он еще не определился. Но он не безнадежен! Не стоит, право, заводить на него уголовное дело…
– Так. Тогда отправляем его на корректирующее лечение, – записал в блокнот сержант. – Так, Волш, – обратился он к Волшу, – быстро собирай вещички и пошли. Согласно поправке, таким, как ты, положено пройти принудительное очищение. Давай, собирайся, время пошло.
Волш встал и ударил сержанта в челюсть.
Сержант глупо рухнул навзничь – руки раскинуты, на лице выражение безграничного удивления. Полицейские выхватили пистолеты и истерично заверещали, тупо толкаясь и мешая друг другу в тесной комнате. Бетти завизжала, как резаная. Пронзительный голос Джимми потонул в общем шуме и гаме.
Волш ухватил настольную лампу и разбил ее о голову сержанта. Свет в квартире замигал и погас, и комната погрузилась в орущий темный хаос. Волш столкнулся с кем-то, ударил под колено, этот кто-то со стоном осел на пол. На несколько мгновений Дон потерялся в полной криков и воплей темноте, но потом пальцы нащупали дверь. Он открыл ее и выбрался в общий коридор.
Волш уже подбегал к лифту, как из-за двери вылез еще кто-то.
– Но почему? – жалостно причитал Джимми. – У меня все было предусмотрено, зачем? Я все для тебя устроил, в лучшем виде!
