У входа в главное здание Школы толпились, толкались и тревожно перебегали от одной группки к другой дети и их родители. Сотрудники Школы – все в одинаковой форме – деловито ходили вокруг, кого-то отводили в сторону, проверяли, делили детей на более мелкие группы. Время от времени такую стайку детишек проводили через рамку безопасности и запускали в здание Школы. Напуганные, жалкие, цепляющиеся за последнюю надежду матери оставались ждать снаружи.
Пэт проговорила:
– Прямо как на Прокс VI. К нам тоже призжают из Школы – тесты проводят, инспектируют. Все спят и видят, как бы не занесенных в класс детей запихнуть в Пси. Отец годами пытался вытащить меня из Немых. Но потом сдался. Вы видели доклад – это один из его запросов, он их часто рассылал. И что?
Его пихнули куда-то подальше, положили в папочку, а папочку в пыльный ящик.
– Если то, что я задумал, сработает, – сказал Кертис, – много детей удастся выписать из Немых. Ты не будешь единственной. Ты станешь одной из многих. Я на это очень рассчитываю.
Пэт подняла с дорожки камушек:
– Я не чувствую себя обновленной – и совершенно иной, изменившейся, тоже не чувствую. Я вообще ничего не чувствую. Вы говорите, что я непрозрачна для телепатов и они не могут читать мои мысли, но меня всего два или три раза сканировали.
И она дотронулась до лба бронзовыми от загара пальцами и улыбнулась:
– Но, положим, людям из Корпуса не надо меня сканировать. И что? Чем я тогда отличаюсь от остальных людей?
– Твоя способность – это контрталант, – строго заметил Кертис. – Чтобы он проявился, нужен контакт с талантом, которому он противостоит. А так, в повседневной жизни никакой необходимости в нем нет.
– Контрталант, говорите… Но это же не столько талант, сколько его отрицание… Я ведь ничего такого особенного делать не умею. Ну вот как вы, к примеру. Предметы не двигаю. Камни в хлеб не превращаю. И не могу сделать так, чтобы женщина родила, не беременея. Мертвых тоже не воскрешаю. Я просто свожу на нет чьи-либо способности. Какая-то враждебная, отупляющая-оглупляющая у меня способность, не находите? Непроницаемость для телепатии и все такое.
– Она может стать полезной – настолько же полезной, как и телепатия. Особенно для тех, кто сам не телеп.
– Ну хорошо, Кертис, появится кто-нибудь, блокирующий вашу способность. – И она вдруг приняла жутко серьезный, горький и несчастный вид. – Войдут в нашу жизнь люди, блокирующие все Пси-таланты. Ну и что получится? Мы вернемся к тому, с чего все начиналось. Когда никаких псиоников еще и в помине не было.
– Я так не думаю, – ответил Кертис. – Антипсионический фактор – это как раз следствие восстановления природного баланса. Какое-то насекомое научится летать – значит, другое обучится плести сеть, чтобы летающего сородича поймать и съесть. Разве это то же самое, когда никто летать не умеет? Вот моллюски. Они отрастили себе раковины с целью защиты. Поэтому птицы поняли, что надо высоко взлететь и уронить моллюска на камни – тогда раковина разобъется. В этом смысле ты – это естественный враг, хищник, охотящийся на псиоников. А псионики – это хищник, поедающий Нормов. А ты, получается, друг и союзник Нормов. Вот так замыкается круг, так действует равновесие: хищник – добыча – хищник. Так обстоит дело с начала времен, и я не вижу, что и как тут можно усовершенствовать.
– Тебя могут посчитать предателем.
– Да, – согласился Кертис. – Наверное, многие так и сделают.
– А тебе разве не неприятно?
– Ну конечно, когда люди враждебно к тебе относятся, это неприятно. Но человек не может жить и не вызывать вражды. Вот, к примеру, Джули к тебе испытывает враждебные чувства. Рейнольдс уже и так враждебно ко мне относится. Мы не можем угодить всем – потому что все хотят разного. Угодишь одному – рассердишь другого. В этой жизни приходится выбирать, кому ты хочешь угодить, а кому нет. Я предпочитаю дружить с Фэйрчайлдом.
– Он, наверное, доволен.
– Если он вообще понимает, что происходит. Фэйрчайлд – всего лишь закопавшийся в бумажках чиновник. Он вполне может предположить, что я превышаю свои полномочия, удовлетворив просьбу твоего отца. Он может вообще решить, что дело нужно сдать в архив, а тебя отправить на Проксиму VI. Он даже взыскание может на меня наложить.
Они вышли из Школы и поехали по длинному пустому шоссе к океану. Тим кричал от полноты счастья и бегал по огромному, тянущемуся к горизонту безлюдному пляжу. Он унесся прочь, раскинув руки и вопя, но его голос перекрывал гул океанских волн. Над головами теплело ярко-красное небо. Они стояли совершенно одни между небом, землей и огромным кипящим котлом океана. Ни души – только стая местных птиц бродила по песку, выискивая крабиков.
– Потрясающе, – благоговейно проговорила Пэт. – наверное, океаны на Терре точно такие – огромные, блестящие и алые.
– На Терре они голубые, – поправил ее Кертис.
Он растянулся на теплом песке, попыхивал трубочкой и задумчиво смотрел, как волны все дальше захлестывают песок, оставляя после себя лужицы, пену и кучки дымящихся водорослей.
Тим примчался обратно с охапкой мокрой, капающей, склизкой морской травы. И сбросил вьющиеся, все еще живые и дрожащие извивающиеся стебли к ногам Пэт и Кертиса.
– Ему нравится океан, – заметила Пэт.
– В океане не могут спрятаться Другие, – ответил Кертис. – Океан просматривается на мили вокруг, так что Тим уверен, что к нему никто не подкрадется незаметным.
– Другие? – ей стало любопытно. – Он необычный мальчик. Постоянно беспокоится, постоянно занят. И очень серьезно относится к своей миссии. Я думаю, реальность, в которой он живет, не очень-то приятная. И у него там слишком много ответственности.
Небо разогрелось окончательно. Тим принялся строить какое-то сложное сооружение из мокрого песка – прямо у кромки воды.
Пэт скинула туфли и побежала к Тиму. Они долго работали сообща, достраивая все новые и новые стены и домики и башни. Под яростным солнцем, рядом с бликующей водой, обнаженные плечи и спина девушки покрылись каплями пота. Наконец, она присела, тяжело дыша от усилий, откинула с лица волосы и попыталась встать.
– Слишком жарко, – просипела она, обессиленно валясь на песок рядом с Кертисом. – Здесь все-таки совсем другой климат. Я прямо засыпаю.
Тим продолжил трудиться над песчаным замком. Они беспечно наблюдали за ним, перебирая комочки сухого песка.
– Думаю, – после некоторого молчания проговорила Пэт, – брак твой почитай что уже не существует. Из-за меня ваша совместная жизнь с Джули стала невозможной.
– Ты не виновата. Мы просто… никогда особо не были близки. Ну да, у нас одинаковый талант, но это же еще не вся личность. Индивидуальность – она шире предвидения.
Пэт сняла юбку и побрела к воде. Свернулась в завивающейся розовой пене и принялась мыть волосы. Ее захлестывали брызги, волны прибивали кучи бурых водорослей, и среди прибоя ее стройное, загорелое тело влажно блестело в лучах солнца. Здоровое, сильное тело.
