Причиной одолевавшей Шарпа фобии послужило не прошлое, а будущее событие. Прослушанный разговор должен был состояться лишь через шесть месяцев.
– Можете встать на ноги? – спросил Хэмфрис.
Пол Шарп слабо пошевелился в кресле.
– Я… – начал было он.
А потом осекся и замолчал.
– На сегодня хватит, – успокаивающе покивал Хэмфрис. – Тяжелый опыт, согласен. Но я хотел вскрыть воспоминания, отстоящие от момента травмы. Должно было помочь.
– Я чувствую себя получше.
– Попытайтесь встать.
Хэмфрис подошел к креслу и замер в ожидании. Пациент, пошатываясь, поднялся.
– Ух ты, – выдохнул Шарп. – Отпустило. А что там было? В последний раз? Я с кем-то в кафе сидел. Да, точно, с Джиллером.
Хэмфрис подхватил со стола рецептурный бланк.
– Я вам кое-что полезненькое пропишу. Легенькое такое. Ма-ахонькие такие, кругленькие белые таблеточки. Будете принимать по одной каждые несколько часов – и ваша жизнь станет гораздо приятнее, уверяю.
Он быстро нацарапал рецепт и протянул бумажку пациенту:
– Отдохнете, расслабитесь. Опять же, напряжение как рукой снимет.
– Спасибо, – тихо-тихо, почти неслышно выдохнул Шарп. А потом вдруг спросил: – А много я навспоминал, док?
– Прилично, – строго ответил психиатр.
Чем он мог помочь Полу Шарпу? Ничем… Бедняге оставалось жить от силы полгода – а уж потом Джиллер за него возьмется. И ведь жалко, сил нет: Шарп ведь хороший парень, честный, совестливый, трудолюбивый чинуша. Он просто выполняет свой долг – так, как его понимает.
– Так что вы думаете по… моему поводу? – жалко спросил Шарп. – Это… излечимо?
– Я… попытаюсь вам помочь, – ответил Хэмфрис, отводя взгляд. – Но… у этой травмы очень глубокие… корни.
– Да, инцидент же остался далеко в прошлом, проблема застарелая, – скромно пробормотал Шарп.
Он стоял рядом с креслом – казалось, он убавил в росте. Выглядел он покинутым и несчастным – куда девался важный начальник? На его месте дрожал оставшийся наедине с личными страхами индивидуум. Беспомощный и жалкий.
– Я бы… я был бы вам очень признателен. За помощь. Если фобия станет развиваться… кто знает, чем это все может закончиться!
Хэмфрис вдруг спросил:
– А вы не думали над тем, чтобы пойти Джиллеру навстречу?
– Я не могу! – ответил Шарп. – Это будет неправильно. Нельзя идти навстречу частным просьбам. Это мое твердое убеждение.
– Нельзя идти навстречу даже просьбам земляков? Друзей? Соседей, пусть и бывших?
– Я просто делаю свою работу, – пожал плечами Шарп. – И я должен быть объективен, при чем тут мои предпочтения и прошлое…
– Вы… хороший человек, – вдруг ни с того ни с сего сказал Хэмфрис. – Мне очень жаль…
Тут он вовремя спохватился и замолк.
– Жаль? Почему жаль? – Шарп, механически переставляя ноги, уже двигался к двери. – Вы мне уделили очень много времени. А я ведь понимаю – у психоаналитиков график плотный. Но… а когда мне снова прийти? В смысле… мне же нужна еще одна консультация, правда?
– Приходите завтра, – сказал Хэмфрис и повел пациента из кабинета в коридор. – В это же время, если вам удобно.
– Ох, большое спасибо, – с облегчением вздохнул Шарп. – Я вам так признателен, доктор.
Вернувшись в кабинет, Хэмфрис плотно притворил дверь и направился к письменному столу. Снял трубку и дрожащими пальцами набрал номер.
А когда его соединили с Агентством по делам граждан с особыми способностями, коротко приказал:
– Соедините меня с кем-нибудь из врачей.
– Здравствуйте, я – Керби, – вскоре послышался в трубке деловой, уверенный голос. – Из отдела медицинских исследований.
Хэмфрис быстро представился и перешел к делу:
– У меня тут есть один пациент, – сказал он. – Похоже, он провидец. Но талант не проявлен, находится в латентной стадии.
Кирби, судя по интонации, очень заинтересовался информацией:
– А откуда он?
– Из Петалумы. Графство Сонома, к северу от залива Сан-Франциско. К востоку от…
– Спасибо, мы в курсе, название и впрямь знакомое. Несколько наших провидцев родом оттуда. Золотая жила эта Сонома – в смысле, для нас.
– Значит, я по адресу обратился, – с облегчением ответил Хэмфрис.
– Когда ваш пациент родился?
– Когда война началась, ему было шесть.
– Эх, – разочарованно протянул Керби. – Нет, такой дозы недостаточно. Его талант провидца не разовьется в полной мере. А мы только с полностью раскрывшимися способностями работаем.
– Вы хотите сказать, что не сможете помочь в этом случае?
– Латентных – в смысле, людей, у которых есть лишь намек на талант, – гораздо больше, чем реальных носителей. И у нас нет времени заниматься ими. Поищите хорошенько – и таких, как ваш пациент, с дюжину найдется. Несовершенный, слабый талант нам не нужен. К тому же для самого человека от него никакой пользы, одни неприятности.
– Да уж, неприятностей у моего пациента выше крыши, – язвительным тоном отозвался Хэмфрис. – Его ждет смерть от рук убийц – все это случится буквально через несколько месяцев. И у него с детства страшные предчувствия по этому поводу. И чем ближе событие, тем сильнее проявляются фобийные реакции.
– Так он не знает, что проблема локализована в будущем?
– Нет, речь идет о сугубо подсознательных реакциях.
– Ну, в подобных обстоятельствах, – задумчиво проговорил Керби, – возможно, так даже лучше. Дело в том, что подобных событий практически невозможно избежать. Даже если он узнает – все равно ничего изменить не сможет.
Доктор Чарльз Бамберг, психиатр, уже собирался уходить, когда увидел в приемной человека.
«Как странно, – подумал Бамберг. – Ко мне вроде больше никто не записывался».
Открыв дверь полностью, он вышел в приемную.
– Вы ко мне?
Человек, сидевший в кресле, выглядел очень худым. Худым и высоким. Завидев Бамберга, он принялся торопливо тушить сигару. Его рыжеватый плащ явно повидал лучшие времена.
– Д-да, я к вам, доктор.
И он неуклюже поднялся.
– Вы записывались на прием?
– Увы, нет. – И он с мольбой во взгляде поглядел на психиатра. – Но я выбрал вас… – тут человек смущенно улыбнулся, – ну… потому что у вас кабинет на верхнем этаже.
– На верхнем этаже? – заинтересованно переспросил Бамберг. – А при чем тут моя приемная?
– Ну… дело в том, док, что я себя наверху намного спокойнее чувствую.
