Что еще не осмотрено? Ну да, ванная. Он пошевелил ручку – заперто изнутри. Оттуда не доносилаось ни звука, но за дверью точно кто-то стоял. Он чувствовал, что женщина – там, внутри.
– Эллен, – сказал он, прислонившись к двери. – Миссис Эллен Эккерс, вы там?
Тишина. Он чувствовал, как напряженно, испуганно она молчит, боясь выдать себя малейшим шорохом.
Он встал на колени и стал перебирать магнитные отмычки. И тут в дверь выстрелили. Пуля продырявила дерево на уровне глаз и разнесла штукатурку в стене напротив.
Дверь тут же распахнулась, на пороге стояла Эллен Эккерс с перекошенным от ужаса лицом. В худенькой костлявой ручке она сжимала мужнин служебный пистолет. Их разделяло не более фута. Бим, оставаясь на коленях, схватил ее за запястье, она снова выстрелила – поверх его головы, а потом оба вступили в молчаливую схватку. И он, и она загнанно дышали, но не сдавались.
– Ну же, – выдавил наконец Бим.
Дуло пистолета буквально упелось ему в макушку. Если она дернет оружие на себя – ему конец. Но нет, Лерой так просто не сдается! И он сжимал ее запястье до тех пор, пока женщина не выдержала и не выронила пистолет. Оружие шумно брякнулось об пол, и Лерой, пошатываясь, поднялся на ноги.
– Так вы на коленях стояли, – в ее горьком шепоте прозвучали обвиняющие нотки.
– Ну да, стоял на коленях. Пытался вскрыть замок. Очень удачно получилось, что вы целились в голову.
И он поднял пистолет и даже сумел запихнуть его в карман плаща – руки дрожали.
Эллен Эккерс не двинулась с места – просто смотрела на него расширенными от страха глазами, очень темными на болезненно бледном лице. Выглядела она отвратительно: кожа мертвенно-белая, словно искусственная, пересохшая, засыпанная тальком. Казалось, женщина вот-вот сорвется в истерический припадок, ее трясло, а она не давала дрожи стать криком, и в конце концов сдавленно, хрипло выдохнула. Попыталсь заговорить – но из горла вырвалось лишь сипение.
– Ну-ну, милочка, – пробормотал Бим, разом почувствовав себя по-дурацки. – Пойдемте-ка на кухне присядем.
Она вытаращилась на него, словно он сказал что-то невозможное. Или дико неприличное. Или невозможно замечательное. Не понять было по выражению лица.
– Ну же.
Он попытался потянуть ее за руку, но она отшатнулась. Простенький зеленый костюм очень ей шел: худовата, напряжена – но все равно красавица. В ушах посверкивали очень дорогие серьги из привозных драгоценных камней, которые, казалось, жили собственной жизнью. Ну а кроме них – ни единой намекающей на роскошь детали в костюме.
– Вы… вы тот человек… из лаборатории, – наконец сумела выговорить она – ломким, грудным голосом.
– Меня зовут Лерой, Лерой Бим. Независимый эксперт.
Он неуклюже подхватил ее под руку и повел на кухню. Усадил за стол. Она положила руки перед собой и принялась рассматривать его. Румянец на щеки так и не вернулся, казалось, женщина еще больше побледнела и спала с лица. Ему стало как-то не по себе.
– Вы себя хорошо чувствуете? – спросил он.
Она лишь кивнула.
– Может, кофе?
И он принялся открывать шкафчики в поисках бутылки с венерианским эрцаз-кофе. Он шарил по кухне, а Эллен вдруг выговорила – мрачным и жестким голосом:
– А вы бы сходили туда. В ванную. Вряд ли он умер. Хотя кто знает…
Бим кинулся в ванную. За непрозрачной клеенкой занавески явственно различалось что-то темное. Оказалось, это Пол Тайрол собственной персоной – полностью одетый, неловко скорчившийся в маленькой ванной. Живой. Но след от удара за левым ухом сочился тоненькой красной струйкой крови. Бим пощупал пульс, прислушался к дыханию и встал на ноги.
В дверном проеме возникла Эллен Эккерс, все такая же бледная и испуганная.
– Он мертв? Я его убила?
– Нет. Жив.
Ей заметно полегчало.
– Слава богу. Все случилось так быстро… Он пошел вперед. Хотел забрать «М» к себе домой. А я… ударила. Старалась бить несильно. Он был поглощен… ей. А обо мне и не думал.
Она словно сплевывала короткие, неуклюжие фразы, а руки нервно дрожали.
– Я затащила его в машину и приехала сюда. Мне показалось, так будет лучше.
– Какова ваша роль во всем этом?
Тело женщины сотрясали истерические спазмы, она дергалась и дрожала.
– Все шло по плану… Я все, все предусмотрела! Хотела найти эту штуку и… – Тут она осеклась.
– Шантажировать Тайрола? – спросил он, не веря своим ушам.
Она слабо улыбнулась:
– Нет, не Пола, что вы. Пол мне как раз подал идею… Он сразу об этом подумал – как только ученые показали ему эту штуку. Ну… неперестроенная М, так он ее называет. «М» – значит машина. А неперестроенная – что ее нельзя воспитать. И как-то повлиять на нее.
Бим неверяще протянул:
– Выходит… вы своего мужа хотели шантажировать?
Эллен Эккерс кивнула:
– Я хотела, чтобы он наконец дал мне развод.
И вдруг Бим почувствовал к ней искреннее уважение:
– О боже… «Гром»… Хайми его не устанавливал. Это сделали вы. Чтобы аппарат застукали за работой.
– Да, – кивнула она. – Я бы его потом забрала. Но у Пола появились на него другие планы…
– Так почему все пошло наперекосяк? Робот ведь у вас, не правда ли?
Она молча показала на шкафчик с полотенцами:
– Я его туда запихнула, когда услышала, что кто-то вошел.
Бим открыл дверцу. Так и есть. На аккуратно свернутых полотенцах стоял маленький безобидный и такой знакомый телевизорчик.
– Он замаскировался, – сказала Эллен из-за спины.
В голосе слышалось усталое отчаяние.
– Я ударила Пола по голове, и он изменил облик. Я полчаса пыталась вернуть его к прежнему виду. Но он не хочет слушаться. Уперся и ни в какую. Теперь уж все, таким и останется.
III
Бим позвонил и вызвал доктора. В ванне застонал и попытался пошевелиться Тайрол. Похоже, он уже приходил в сознание.
– Зачем вы это сделали? – сердито спросила Эллен Эккерс. – Зачем вы вызвали доктора, неужели нельзя обойтись без него?
Бим не обратил на нее ровно никакого внимания. Нагнувшись, он поднял переносной телевизор. Тот наливался свинцовой медленной тяжестью у него в руках. Идеальный противник, подумал он. Такой тупой, что не переиграешь. Хуже, чем животное. Это камень, твердый, плотный, лишенный свойств. Хотя нет, одно есть. Решимость. Аппарат решительно сопротивлялся судьбе, он хотел выжить любой ценой. Камень, наделенный силой воли. Лерою вдруг стало не по себе – между ладонями зависла целая вселенная, чужая и непонятная. И он поставил неперестроенную М на место.
