Инстинктивно я попытался хоть за что-нибудь ухватиться, но рядом ничего подходящего не оказалось. А между тем палуба всё больше кренилась, так что при всём желании я не мог отползти от её опасного края. Никогда не забуду зрелище штормового океана прямо у себя под ногами. Это была не бездушная стихия, а живое, агрессивное, хищное существо. Я чувствовал: оно хочет поглотить меня. И через мгновения я окажусь в его власти! Я видел волны, уходящие прочь – куда-то к серому горизонту. Стоило мне упасть за борт и одна из них в какие-то минуты отнесёт меня за сотни метров от корабля.
– Хватай, конец! – неожиданно услышал я знакомый голос. – И обвязывайся им вокруг пояса.
Я оглянулся и увидел спешащего мне на выручку Ходжи. Но как он узнал?! Я не мог поверить своим глазам, и одновременно бешеная радость охватила всё моё существо.
Мирча кинул мне рукав пожарного шланга с тяжелым металлическим набалдашником на конце. Я ухватился за него и стал торопливо обвязываться импровизированным страховочным ремнём вокруг пояса. Замёрзшие руки плохо слушались меня, да и широкий брезентовый пожарный шланг не просто было завязать узлом. И всё-таки худо-бедно, но мне удалось сделать вокруг собственной талии спасательную петлю. Физически крепкий моряк быстро подтянул меня к себе по мокрым доскам палубы и помог подняться. Вместе мы доковыляли до входа в убежище.
– Ты молодец, док, что продержался эти несколько минут, что я бежал к тебе на выручку – радостно мял меня в своих богатырских объятиях Мирча. – Только вместе мы можем выжить в этой банке с пираньями…
Кувыркаясь по палубе, я промок до нитки. Но это были пустяки. Гораздо больше меня заботила рана на голове. Осмотрев с помощью двух зеркал полученное повреждение, я пришёл к выводу, что края рваной раны на затылке необходимо зашить, дабы избежать нагноения. В качестве анестезирующего средства я решил обойтись дедовским методом – принял внутрь треть стакана медицинского спирта. Так я заодно и согреюсь, и сниму стресс. Постоянно общаясь с медиками, я знал, как правильно употреблять этот «напиток».
Под моим руководством Мирча вначале обрил мне волосы вокруг раны, а потом стал штопать мою пострадавшую голову хирургической нитью.
После окончания операции мы ещё выпили спирта. Постепенно тупая боль в затылке исчезла, перестало ныть и ушибленное плечо. Некоторое время сидели молча. Пока я отсутствовал, Мирча включил имеющийся в санчасти транзистор и поймал какую-то радиостанцию. Язык, на котором вещал диктор, не был мне знаком, тем не менее голос далёкой земли звучал для меня, словно великолепная музыка. Я отдыхал душой, слушая льющуюся из динамика абракадабру.
Ходжи был подавлен тем, что намеченный на эту ночь побег вновь откладывается – в девятибалльный шторм попытка покинуть корабль в шлюпке была бы равносильно самоубийству.
– Ничего! Уйдём следующей ночью – утешал я друга. – Завтра как следует подготовимся и уж всё сделаем наверняка.
Ходжи не возражал, но по его лицу было видно, что он не разделяет моего оптимизма. Только после второго выпитого стакана цыган немного оживился и задумчиво произнёс.
– Твои бы слова, док, да Богу в уши… Прошлой ночью я видел во сне детей и жену. Они стояли на причале, а меня таможенники не выпускали на берег. Рядом со мной возле борта стоял покойный отец. У него на лице были слёзы. Это очень дурной сон…
Спирт сделал своё дело. Я и не понял, в какой момент отключился. Утром меня бесцеремонно разбудил наш китайский охранник. Он как обычно громко кричал на нас и устрашающе размахивал мачете. Я не сразу понял, что на этот раз от нас хочет сторож. Вначале я испугался, что меня хотят обвинить в гибели конвоира и стал объяснять, что я тут не причём и бедняга погиб в результате несчастного случая. Но оказалось, что дело не в пропавшем конвоире. Просто всех рабов было приказано гнать на верхнюю палубу на какие-то работы.
Перед тем как выйти из помещения санчасти Ходжи вдруг внезапно остановился в дверях. Немного подумав, он присел на осмотровую кушетку и принялся развязывать шнурки своих ботинок. Мирча не обращал внимания на беснующегося рядом с ним охранника. Он спокойно разулся, снял носки и только тогда поднялся, чтобы идти, куда приказано.
– Это тебе мой подарок, док – кивнув на ботинки, сказал цыган и пояснил, – это специальные палубные туфли. Верх у них пропитан особым составом и потому не промокает, а подошва не скользит на скользкой палубе. Одень их, и больше не снимай, пока снова не окажешься на берегу.
– А как же ты?
– У меня такая шершавая кожа на ногах, что мне удобней босиком – рассмеялся Мирча и продемонстрировал мне поочередно свои пятки. Ходжи беззаботно улыбался, но я видел, что глаза у него полны бесконечной тоски.
Китаец привёл нас к продуктовому складу, что располагался на второй палубе. Ночью волна выбила иллюминатор в каюте, что располагалась над хранилищем. Вода просочилась через потолок и залила часть мешков с крупой, макаронами, кофе и сахарным песком. Нам было велено перенести неподмоченные мешки в новое помещение.
Каждый мешок весил 50 килограммов. Но немилосердные надсмотрщики взваливали на спину каждого раба сразу по два мешка. Худосочный парень передо мной не выдержал такой ноши и сразу рухнул на колени. Стоящие поблизости двое пиратов около минуты выжидали, с интересом наблюдая за безрезультатными попытками раба подняться на ноги. Затем они оттащили его за руки в сторону и принялись ожесточённо пинать беззащитное тело ногами.
В это время остальные рабы по очереди переступали порог склада и покорно подставляли спину под груз. Когда подошла моя очередь, я чуть не разделил участь избиваемого парня. Возложенный на меня вес показался мне чудовищным. Я никогда не занимался тяжёлой атлетикой и уже лет десять не поднимал ничего тяжелее портфеля с ноутбуком. Как я не готовился выдержать очередное выпавшее на мою долю серьёзное испытание, груз придавил меня к земле. Ноги мои подогнулись, тело повело в сторону.
Меня вновь спас верный Ходжи. Он ещё раньше принял на спину положенный груз, но каким-то чудом сумел немного задержаться у дверей склада, чтобы подстраховать меня. К счастью по дороге нас никто не сопровождал. Иначе надсмотрщики вряд ли позволили бы Мирче нянчиться со мною. Распоряжающийся на складе бандит просто приказал нам нести мешки на корму корабля. Там нас должен был встретить другой надсмотрщик.
Путь наверх по крутым трапам с серьёзным грузом на горбу страшно вымотал меня. Это был каторжный труд. Несколько раз я лишь чудом не кувыркнулся прямо с мешками с одной из лестниц. К концу пути я настолько вымотался, что едва переставлял ноги. В конце концов Мирча даже снял с моей спины один мешок и взвалил его себе на загривок. Этот человек был поразительно силён.
У самой кормы к нам вдруг подбежал наш китайский приятель и несколько раз с размаху стеганул меня по ноге стальной спицей. Бедро пронзила острая боль. Я услышал одобрительные крики кого-то из наблюдающих за нами пиратов и догадался, что бывший рыбак сделал ещё один верный шажок на пути к заветному автомату и статусу полноправного члена пиратского экипажа. Помню я подумал тогда, что не стану возражать, если Мирча всё же решит прикончить эту злобную гадину. Не смотря на свой юный возраст китаец уже являлся законченным садистом с холодной равнодушной к чужим страданиям душой. Легко было себе представить, как много зла он мог натворить за долгую пиратскую карьеру.
