– Дарья! – открыв дверцу машины и вталкивая внутрь домового, позвал Алекс. – Вот, вези обратно домой нашего бегуна.
– За сутки уже в пятый раз, – проворчала Даша, поправляя сползшие на нос огромные темные очки. – У меня манная крупа в волосах и на зубах хрустит. Что, для волонтера другой работы нет?
– Есть, деточка моя, – Алекс указал пальцем вниз. – Проверять ходы вурдалаков под землей на предмет обнаружения магических листовок, у зловоротен дежурить по ночам…
– Лучше поеду, – Даша раздраженно захлопнула дверцу, и «бентли», натужно взревев мотором, отъехал от тротуара. В окне удаляющейся по Сретенке машины мелькала разъяренная физиономия Буяна Бухтояровича, и, пока они не скрылись из виду, Алексу в лицо летели порывы ветра вперемешку с манной крупой.
Глава 12. Новый год у Мурановых
Утро тридцать первого декабря выдалось хмурым, а к девяти часам в Москве вообще повалил снег, округляя пушистыми шапками все острые городские углы.
Студенты из Носферона разъехались еще день назад, и, оставшись в комнате одна, Влада наслаждалась тем, что называется словом «спать», валяясь в кровати. В обрывочных снах мелькали лица и крылья, коридоры Носферона, крики Ады Фурьевны, треснувший под затылком Тановской кафельный бортик бассейна… Летящий в лицо снег и пирожки с березовой кашей… отстраненное лицо Гильса, за которым она мчалась по коридору, каждый раз теряя его из виду.
Потом сон снова перенес Владу в старую квартиру на Садовой, в ее комнату. Снова перед глазами были знакомые каждой полосочкой обои, в прихожей громко тикали часы, в комнате царила полутьма…
Влада вдруг ощутила под пальцами холодную полированную поверхность деревянного стола, на котором были разложены учебники из ее прежней, еще человеческой, школы. Вот и открытые тетради с нерешенными еще задачками по математике и начатыми упражнениями по русскому. Только спокойствие, тиканье часов из прихожей и дышащий августовской теплой ночью темный двор за распахнутым окном…
– Страшно, – тихо произнес чей-то голос совсем рядом, будто кто-то шепнул на ухо. – Очень страшно. Я вижу его в окне… А ты видишь?
– Кого? – Не получив ответа, Влада, отодвинув стул, встала из-за стола и подошла к окну, коснувшись пальцами старого растрескавшегося подоконника. Смотреть ночью в окно из темной комнаты всегда было ее любимым занятием, особенно когда выдавалась лунная ночь. Обычно луна проходила над самой крышей дома напротив, и в ее свете четко можно было увидеть зазубрины телеантенн и вентиляционные башенки, которыми утыканы все крыши домов старого Питера.
Луна была на месте, и на ее бледно-желтом фоне антенна смотрелась как высохшее нелепое деревце, забытое на крыше. Все было в точности как на рисунках, которые Влада рисовала, стоило ей начать водить ручкой.
Только вот в отличие от всех предыдущих снов на крыше что-то было. Точнее, кто-то: скрюченная фигура, пригнувшись, ползла очень медленно и осторожно на фоне луны, явно не желая быть замеченной. Это было как завершение картинки, которая мучила Владу: не кот и не антенна там должны были быть, а именно эта фигура. Будто бы Влада видела ее много раз, но потом забывала и вспомнила только сейчас, через много лет, во сне.
Тишину разорвал громкий хлопок, и Влада вскрикнула, резко дернувшись назад. Сон прервался, и она, сев в кровати, пыталась прийти в себя. За окном уже разлилась синева ранних сумерек, и далекие огоньки загорались в окнах домов. Все вечера последних декабрьских дней одинаковые, открыточно-волшебные, полные мандаринов и хвойной магии. Даже если нет ни мандарина, ни елки, они будто незримо присутствуют, проникая из прошлых, счастливых, лет.
Снова хлопнуло – на площади кто-то запустил фейерверк, спугнув стаю замерзших водяных (их принесло с ночным снегопадом, и они паслись с той стороны окна).
Сегодня, в последний день года, наступал тот самый день «икс», когда станет ясно, удастся ли план с заклятием, и не придется ли прибегнуть к запасному плану «б», о котором Влада не знала ровным счетом ничего, у нее даже догадок не было.
Но, несмотря ни на что, жизнь сегодня с утра показалась прекрасной, будто ничего плохого нет и никогда не было. Единственное, что портило настроение, – видение пирожка. Еще накануне, когда Бертилов подновлял морок, он почему-то ляпнул про пирог с березовой кашей.
Влада маялась до полудня, ругая тролля, который куда-то делся из Универа. К часу дня, пока Влада ждала приезда Алекса Муранова, видение пирожка довело ее до полупустой столовой, где буфетчица оскорбилась при слове «березовая каша» и предложила пирожки с ябломятликом, цедроном, упырикой и всем тем, чем Влада с удовольствием позавтракала бы год назад, но не сегодня.
– А с березовой кашей нет? – жалобно переспросила она, но безжалостная повариха начала уже терять терпение и попросту отвернулась от прилавка, включив «радионечисть» на полную катушку.
По темным новостям передавали новогодний метеопрогноз: в московском янве сегодня ожидалась тихая и спокойная погода, невысокий уровень серы и ветер только на окраинах. В новостях не было ничего тревожного, если не считать ставших уже традиционными и привычными сообщений об угрозах Магиструма и бесконечных запретах для нечисти.
Влада послонялась немного по коридору около столовой, наблюдая через огромное окно, как на Садовом кольце метет снег и на голове у каждого прохожего сидит по одинаковой белой шапке.
– Огнева! – окликнул ее Фобос Карлович. – Ну где ж вас носит, ведь около зловоротни уже ждут… А Носферон на праздники закрывается на уборку, так что поторопитесь на выход!
Влада бросилась бежать, схватив в опустевшем гардеробе с вешалки куртку, шапку и перчатки.
Перед тем как выйти из Носферона после долгого «ареста», она постояла у проходной, проверяя свои ощущения. Голод был, но морок Егора держался крепко и пока еще надежно. Плюс ее тренировки, которые давали уверенность в том, что прежний кошмар не повторится, и она сможет перебороть себя. Во всяком случае, сейчас ей предстоит шагать по подземному переходу рядом с людьми, но думать о них как о еде пока не тянуло. Едва она шагнула из зловоротни, как тут же ее сгреб своими ручищами Алекс, и они молча, как партизаны под огнем врага, без всяких происшествий пробежали по переходу и потом по площади до маленького вишневого «бентли», традиционно не слишком удачно припаркованного в неположенном месте. Даша Ивлева, одетая и накрашенная в своем любимом стиле, стояла, собирая снег на голову, около своей машины, рядом с Егором Бертиловым, который выглядел сонным и недовольным.
– Дарья, шапку надень! Если заболеешь, я с тобой возиться не буду, – сурово отчитал ее Алекс. – К маме обратно отправлю, пока не выздоровеешь. Юлия Ивановна будет тебя пичкать чесноком, я ее знаю. А я потом к тебе близко не подойду…
Ивлева бросила на своего парня яростный взгляд, жуя пирог с капустой и делая вид, что не слышит.
