– Хоть бы… доехали… там был такой ужас… – пробормотала Влада заледеневшими губами, с трудом стягивая с себя заледеневшую «косуху». – Я… около б-батареи посижу…
Гильс усадил Владу на подоконник лестничного окна и принялся снимать с нее ботинки. В пальцы пришла боль, и Влада взвыла, мечтая, чтобы ноги отвалились.
– Тссс… – Гильс принялся растирать пальцы ее ног. – Не ори, а то соседи вылезут. Хотя в этой парадной, как мне кажется, никто не живет. Все квартиры, я чую, пустые. Или почти все.
– Я думала, мы разобьемся… – запинаясь, пробормотала Влада, поставив ноги на батареи. Жестокие иголки из пальцев постепенно исчезали, уступая место приятному теплу.
Гильс принялся тереть пальцы ее рук, и те из мертвенно-белых стали красными и распухшими.
– Обижаешь, – вампир поднял на нее глаза. – Уши-то как, не отвалились, не отморожены?
Влада потрогала уши руками – те все-таки были на месте.
– Щеки з-заледенели… чувствую себя снеговиком…
– Растирать надо. Тогда кровообращение восстановится. Вот та-ак…
Муранов принялся растирать ей щеки ладонями, стараясь не смотреть в глаза. С его челки отваливались мокрые куски льда, со стеклянным звоном падая на каменный пол.
Сейчас это был совсем другой Гильс, который знал и заботу, и нежность и который дарил ей все это, ничего не требуя взамен.
Такие моменты в жизни бывают всего несколько раз, когда будто в неизвестное и совсем другое будущее открывается неведомая дверь на пару секунд, и если в эту дверь не войти, не воспользоваться возможностью, то она закроется навсегда. Каждое мгновение сейчас было судьбоносным, решающим еще пока неизвестно что – но решающим…
Влада, вдруг отбросив страхи и смущение, спрыгнула с подоконника и порывисто обняла Гильса, привстав на цыпочки. Лезть целоваться к парню ужасно, а тем более к Гильсу Муранову. Все равно, что решиться прыгнуть в пропасть и лететь вниз головой, не зная, что ждет внизу. Сейчас могло произойти самое страшное – он мог оттолкнуть ее, высмеять, попросить больше его не трогать. Но уже через несколько секунд стало понятно – Влада рискнула не зря.
– Все-таки не отстаешь от меня, Огнева, – прошептал Гильс. – Упрямая же ты, сумасшедшая просто…
– Очень упрямая, – Влада всматривалась в глаза вампира с отчаянной смелостью, перебирая пальцами его волосы. – Знаешь, я готова погибнуть от голода, если мне ничто не поможет и новый план сорвется. Когда голод придет, буду думать про тебя и вспоминать вот эту минуту. Думать о том, как хорошо, что она была, что я на это решилась, понимаешь?
– Нет, погибать тебе не придется, – Гильс погладил ее по волосам снова, как маленькую девочку, хотя они только что целовались. – Теперь уже точно нет. Я тебе клянусь, ты мне веришь?
– Вы с Алексом что-то задумали, чтобы меня спасти, я догадалась. И то, что вы собираетесь сделать, плохо для вас обоих, но для тебя особенно. Что же это, Гильс?
Вампир отвел глаза, и стало ясно – да, догадалась она правильно, но допытываться бесполезно.
– Когда все будет позади, девочка Влада снова будет ругать и проклинать меня, – ушел от ответа Гильс, снова начав шутить и прикалываться. – Называть подлецом и негодяем, ревновать к другим девчонкам, которых у меня будет много, желать мне провалиться в ад…
– Никогда! Клянусь тебе своей жизнью, что никогда больше этого не будет! Не буду ни проклинать тебя, ни ревновать!
– Ого, какой прогресс, – Гильс улыбался. – Можно письменно?
– Можно, – Влада прижалась лицом к черной футболке, мокрой от растаявшего льда. – Не смейся, я ведь раньше не понимала, что значит быть вампиром. Не понимала, Гильс, потому что выросла человеком. Сейчас все по-другому, все лекции по вампирологии стали такими понятными! Ты хороший, лучше многих людей и всяких магов, просто так вышло, что ты чужой для этого мира. Ты держишься, стараясь причинить меньше зла, но то, из чего ты создан, сильнее тебя. А еще ты очень хочешь, чтобы я была с тобой.
– Из тебя не выйдет вампирский психиатр, хотя попытка засчитана, – засмеялся Гильс. – Но в одном ты права – отказываться от тебя я больше не хочу.
Вампир молча водил пальцем по ее щеке, а второй рукой обнимал за талию, не собираясь отпускать.
– Так это же… просто здорово, – еще не веря услышанному, выпалила Влада. – Зачем, зачем нужно было тогда, в сентябре…
– Тссс! – Гильс не дал ей договорить. – А вот целоваться ты не умеешь, Огнева. Детский сад какой-то. Придется научить.
Несколько минут после этого на лестнице стояла тишина. За эти минуты жизнь отдавала долги сполна – и за заплаканные ночи, и за костры ревности и боли, и за тягучее одиночество и отчаяние. Влада целовалась отчаянно, чувствуя, что Гильсу нравится происходящее.
Они оба не услышали, как, стуча пробитым колесом, во двор подкатил черный, изрядно помятый джип, как он долго парковался, обруганный бдительной соседкой из окна, как хлопнула дверь подъезда, и девичий сердитый голосок, сбиваясь, только с десятого раза правильно произнес сакрал приглашения для нечисти.
– Та-ак, – голос ведьмобродия за их спинами покатился эхом по стенам подъезда. – То есть, пока мы наблюдали за маговскими псами из первых рядов, застряли в Твери, свели с ума бензозаправку, своровали горячий обед в кафе и пробили колесо, вы тут время не теряли, господа хорошие!!!
Влада отпрыгнула от Гильса, сообразив, что все это время стояла босиком у него на кроссовках, а ее собственные валялись на полу.
Дашуля, сонная и злая, молчала – видимо, потому, что все основное Алекс узнал о себе еще по пути в машине. Алекс с Жориком понимающе улыбались, а вот в лицо Егора лучше было не смотреть. Влада смутилась, увидав, как Бертилов быстро отвернулся, весело насвистывая, но можно было не сомневаться: чем веселее выглядел тролль, тем больше когтистых кошек терзали сейчас его душу.
– Мы в квартиру не стали входить, – сказал Гильс. – Там кто-то есть, точно. Решили вас подождать.
– Правильно, что подождали. От помады вытри физию, герой. – Алекс с усмешкой глядел на брата. – Ключи-то у кого?
– У меня, – Влада, чувствуя, что у нее пылают уши, будто в них закачала магму из вулкана, расстегнула карман куртки и протянула ключи Алексу, а тот перекинул их ведьмобродию.
– Так, что-то не открывается у меня дверь-то, – проворчал Жорик, возясь с ключами. – Будто изнутри на задвижку закрыта. Не маги, у меня достаточно при себе вещичек, которые бы о них предупредили. Алекс, придется без ключей, только давай без грохота и пауков. Что-то все-таки не то.
Вампир подошел к двери, уперся в нее ладонью и нажал. Косяк затрещал, поддался, и дверь отворилась, чуть покосившись и скрипя.
– Никто не заходит, пока я все не проверю, – предупредил ведьмак, достав из своего рюкзака черную свечу и чиркая спичкой.
Он вошел в прихожую, и пламя свечи заметалось из стороны в сторону, но не погасло.
