– А за зиму разладилось у них дело!
Но тут влез Омарыч.
– А вот это ты снова врешь! Еще весной они душа в душу гуляли. Вместе приехали, вместе в огороде копались. Васька сначала вам огород вскопал, а потом у Ивановны свою картошку сажать начал.
– И что? Вскопал он нам землю по старой дружбе. Что с того?
Но Васькина бабка, которая услышала этот разговор, возмутилась громче всех:
– Гнилой у тебя рот, Клавдия! Врешь ты много! И Нонка твоя не лучше! Ради кого она Василию отставку в июне дала? Как сейчас помню, на Троицу он сам не свой домой вернулся, в кровать рухнул и давай реветь. Что, спрашиваю, Васенька, случилось? Ну, он мне и выложил, что Нонка твоя разлюбезная ему от ворот поворот дала. Не люб, сказала, другой у меня есть.
– А потом все равно с ним ходила!
– И мы их вместе видели!
– И мы!
Клавдия молчала, видимо, возразить ей было нечего. Но Васькину бабку уже было не остановить. Раз начав, она выложила нелюбимой соседке все, что думала о той.
– Подлая ты баба! Как есть подлая! От таких, как ты и твоя дочь, подальше держаться надо. Я Ваську отговаривала, когда он еще только женихаться с твоей девкой начал. Так ему и сказала: никто от Клавки добра не видел, нечего и к дочери ее соваться. Яблоко от яблоньки недалеко падает. Еще и огород вскопать парня заставила! Уж знала, что Нонка не невеста моему Васе более, а все одно – огород копай!
– Ну и не совался бы! Нужен он был нам с доченькой! Подумаешь, огород вскопал. Небось невелика прибыль. Да и Васька твой не переломился от такой работы!
Клавдия задрала нос и направилась было к выходу. Но путь ей преградил Михаил:
– Минуточку, дамочка, – произнес он. – Что же это выходит, убитый в женихах у вашей дочери числился да после отставку получил?
– А хоть бы даже и так! Что с того? Нонка весь день вчера при мне была. Кто угодно это подтвердит. Вместе на огороде копались, все пыреем и снытью заросло, пока выдрали, вечереть уже стало. Там поужинали да спать. В девять уже свет погасили. Умаялись за день кверху попой стоять.
Деревенские молчали. Видимо, стоящих «кверху попой» на огороде мать и дочь видели и впрямь многие. Пришлось Михаилу отпустить Клавдию с ее дочерью восвояси. Но все-таки было заметно, что как бы ни сложились дела у Васьки и Нонны, но последняя все же переживала смерть бывшего жениха. Глаза у нее были на мокром месте, а нос, которым она постоянно хлюпала, здорово распух и покраснел. Кто бы ни послужил заменой Ваське, он все равно не мог утешить Нонну в полной мере. Да и деревенские утверждали, что после официальной отставки Нонка все равно продолжала поддерживать с бывшим женихом какие-то отношения.
Внимание общественности переключилось на эту девушку, а про друзей все забыли.
Теперь путь для приятелей был свободен. Они разузнали у Омарыча, в какой стороне находится лагерь «Морячок», и двинулись в его направлении.
– Можете машиной воспользоваться, тогда крюк по шоссе дадите, километров десять. А можете напрямки через поля пойти. Тогда резвым ходом за полчаса управитесь.
Друзья решили пойти пешком. Несмотря на то что сегодня они уже изрядно находились, выгонять машину со двора, когда тут толклась еще уйма народу, им было как-то не с руки. Привлекать внимание к своей очередной вылазке не хотелось. Кто его знает, как еще дело обернется? Расспросы начнутся, потом выводы. А выводы, как они убедились, бывают далеко не всегда правильные.
Сегодня ребята и так с трудом отмазались от обвинения в убийстве Васьки. Вдруг с этим вожатым из лагеря тоже какая беда приключится? Чем меньше народу знает, куда они направляются, тем лучше. Лишняя осторожность в таком деле не помешает.
До лагеря они добрались даже меньше чем за полчаса. Постояли, осмотрелись, а потом пошли к воротам, которые никто не охранял и пройти через которые мог решительно каждый, чем юные отдыхающие охотно пользовались. Мимо друзей как раз в этот момент проскользнула стайка ребят, обсуждавших, какое мороженое лучше брать – пломбир или шоколадное эскимо.
Магазинчик, где продавались чипсы, сухарики и разного сорта сладости, в том числе и мороженое, находился всего в пяти минутах ходьбы от лагеря. И конечно, ребята не могли устоять перед таким искушением. Вот только что мешало дирекции лагеря установить точку по продаже всей этой любимой детьми всячины прямо на территории лагеря, избежав тем самым их самовольных отлучек?
Едва ступив на территорию «Морячка», друзья увидели мелькнувшие между елями чьи-то светлые развевающиеся на ветру волосы.
– Галина!
– И подружки ее тоже с ней!
Странные девушки, наполняя округу мелодичным звоном бубенцов, которыми в избытке были украшены их запястья и лодыжки, передвигались по лагерю.
– Вот повезло! Мы их теперь по звуку всегда найдем.
Сами друзья решили не суетиться и не мельтешить, они уселись под деревьями в укромном месте, где их не могли увидеть вожатые или работники администрации лагеря, и таким образом следили за перемещениями трех девушек. Те словно чувствовали, что за ними наблюдают, далеко не уходили, а крутились на небольшом пятачке между главным корпусом, столовой и медицинским пунктом.
Жилые корпуса находились чуть дальше, за спортивным полем, и туда Галина со своими подружками не совались. Сначала девушки заглянули в столовую, вышли оттуда с видом одновременно обескураженным и упрямым, потом пошли в медпункт, а уже оттуда двинулись в сторону главного административного корпуса.
– Чую, они его пока что не нашли, – заметил Вован, не спуская глаз с девушек.
– Но ищут активно.
– Пошли-ка за ними!
Если до сих пор Вован безмятежно наблюдал за передвижениями трех подруг, то теперь его словно бы что-то толкнуло, заставляя подняться с мягкой, прогретой солнцем земли и двинуться следом за девушками. Вместе с Вованом они очутились в приятной прохладе каменного здания, и тут же услышали призывный звон бубенчиков. Доносился он откуда-то сверху, так что приятелям пришлось подняться по широким ступеням лестницы.
Только после этого они услышали зычный мужской голос, разносящийся под сводами главного здания:
– Говорят вам, вы ошиблись. Я не знаю вашего Василия.
– Но вас видели с ним.
– Не понимаю, кто и когда?
– Вчера. В районе пяти часов вечера. Вы ведь были у Серых камней?
– Нет. Не был я там. В это время у моих ребят были спортивные занятия. Я был с ними. А теперь, извините, мне нужно бежать.
– И вы даже не хотите узнать, что случилось с Васей?
– А что с ним случилось?
– Его убили.
Мужской голос помедлил с ответом. Но потом быстро произнес:
– Мне очень жаль. Но повторяю, я не знаю никакого Василия. И мне безразлично, что и когда с ним могло произойти.
