Маша с изумлением, смешанным с некоторой брезгливостью, посмотрела на седого, встретила его прямой, без следа улыбки взгляд и сразу поняла, что у этого мужчины вряд ли закружится голова даже в том случае, если он посмотрит в глаза голодного крокодила, а не на цветочную клумбу с высоты четвертого этажа. Она поджала губы и молча кивнула на столик, стоящий у колонны.
— Сэр, вы не похожи на человека, страдающего боязнью высоты, — по-английски вполголоса заметил молодой парень, учтиво пододвигая стул своему спутнику. — Мне пришлось именно так оправдать ваше желание.
— Я знаю, — так же тихо ответил седой, усаживаясь и осматривая просторное помещение с пустующими столиками. Через широкие прямоугольные окна лучи солнца освещали чистый блестящий паркет. Еле слышно шумели кондиционеры. Людей в кафе не было. — Но что поделать, я действительно не люблю сидеть у окна. Как-то в Афганистане наша служба под прикрытием моих парней записала интересующий нас разговор через стекло. То есть само оконное стекло сыграло роль резонатора, а специальный прибор снял эти колебания и расшифровал их. Слышимость была гораздо лучше, чем когда я говорю со своей женой из душа и прошу ее принести полотенце.
— Полковник… — начал было парень, но, наткнувшись на такой холодный взгляд седого, словно тот посмотрел на него в прицел, торопливо извинился: — Простите, сэр! Простите. Больше этого не повторится. — От досады он даже слегка стукнул ладонью по столу.
— Хорошо, Майкл, — ровным сдержанным тоном проговорил седой. — Но больше так не ошибайся. Скорее всего, эти две «наташи» не понимают английского, да еще так щедро разбавленного южным американским выговором, и здесь никого нет, и столик был выбран мной… Но все же крепко запомни одно: я — Сидней Брончишек, бизнесмен из Чехии, родился и вырос в Америке, заместитель директора фирмы, производящей экипировку для армии. И я прибыл сюда, чтобы завязать контакты и заодно посмотреть соревнования русских специальных сил. Это мне нужно, поэтому мое посещение города Пушкино вполне естественно, потому что лежит в сфере моих коммерческих интересов. Понятно, Майкл?
— Конечно, сэр!
— И не называй меня сэром. Я — Сид!
— Да, да…
— По-чешски я не говорю, потому что я американец и был приглашен на фирму исключительно ради моих широких связей в бизнесе.
— Я все понял… Сид.
— Разве не ты мне готовил легенду? — Седой внимательно оглядел своего спутника. — Хотя вряд ли. Ты слишком молод для этого.
— Нет, Сид, не я. Меня вообще поставили в известность о вашем прибытии за день до вашего приезда.
— Да, мы немного задержались. — Седой оглянулся: — Где же официантка, я уже проголодался… К сожалению, русские проявили непонятную подозрительность и тянули с выдачей визы. Пришлось подключать кое-кого… А вот и наш завтрак.
Официантка быстро расставила на столике свежий хлеб, масло, высокий стеклянный чайник с чаем и отправилась за только что сваренной манной кашей. Стоимость завтрака была включена в стоимость номера, поэтому постояльцев гостиницы не баловали изысканными блюдами на утреннем приеме пищи.
Седой осмотрел стол, пожал плечами, взял нож и хлеб и принялся готовить себе бутерброд. Молодой нехотя последовал его примеру.
— Ты что-то хочешь спросить, Майкл? — осведомился Сид, не поднимая глаз и осторожно разрезая крошащееся заледеневшее масло.
— Да, сэр… то есть Сид!
— Ну, ну?
— А зачем вам нужны эти… русские специальные силы? Вообще-то они называют себя несколько по-другому — «спецназ». — Майкл произнес это слово по-русски.
— Спецназ? — повторил за ним седой. — Спецназ… Ну, что ж… звучит неплохо. Коротко и емко. Русские умеют давать названия. Я сталкивался уже с этим… «спецназ», я правильно говорю?
Майкл кивнул, решив про себя, что сейчас не место и не время для обучения полковника «зеленых беретов» тонкостям русского языка.
— А когда же вы?.. — удивленно спросил он.
— Расскажу как-нибудь при случае. Так вот, дело в том, Майкл, что русские начали проявлять невиданную ранее активность. И наши умники из Пентагона решили к ним присмотреться, познакомиться с нашими вероятными противниками поближе. Что, в общем-то, совпало и с моим собственным желанием. Я не силен в политике, да и не мое это дело, но могу с большой долей уверенности сказать, что послужило основанием для этой командировки… — Седой машинально оглянулся, но в пустом зале по-прежнему никого не было. — Когда русские наводили порядок у себя дома, мы не вмешивались, потому что нам было гораздо выгоднее иметь дело с одной целой страной, чем с десятком новообразованных маленьких государств, рвущих и тянущих одеяло на себя. Честно говоря, я не думал, что они справятся. Правда, мы помогали нашим друзьям в России, помогаем и сейчас, но дальше советов и небольшой материальной помощи дело не доходило. Но теперь…
Седой соорудил наконец бутерброд и взялся за кружку с чаем. Майкл принялся есть манную кашу. Каша неожиданно оказалась густой и вкусной, и молодой сотрудник американского посольства на несколько минут забыл о своих расспросах.
— Странно, Майкл, но это масло очень качественное. — Сид перестал жевать и даже понюхал свой бутерброд. — Я ел такое на ферме в Монтане, у своего дяди. В магазинах оно несколько другое.
— Что же тут странного? — торопливо проглотив горячую массу, вежливо спросил Майкл.
— А мне говорили, что Россия превратилась в потребителя низкосортных продуктов из Европы и Америки и качественную пищу здесь найти очень трудно. Поэтому я не стал есть эту подозрительную кашу.
Майкл отрицательно помотал головой и с легким шипением несколько раз вдохнул и выдохнул воздух, чтобы остудить полость рта.
— Это не совсем так, Сид. То есть было так. А сейчас русские упрямо принялись строить огромные агрокомплексы и развивать свои фермы. Я думаю, что это масло и молоко, на котором сварена каша, завозит сюда огромная ферма, расположенная в шести-семи милях отсюда. Еще два года назад о ней ничего не было слышно, а сейчас она поставляет свою продукцию на весь штат. То есть область, как говорят здесь. Я знаю об этом, потому что наша посольская столовая иногда заказывает у них отличную сметану.
Сид хмыкнул и принялся допивать чай. В полном молчании они закончили свой завтрак, и полковник посмотрел на часы.
— Успеваем. Я вижу здесь пепельницу, значит, здесь можно курить. А что, здесь нет помещения для некурящих?
Майкл неопределенно пожал плечами и молча переставил сверкающую чистую пепельницу поближе к собеседнику.
— Они несколько побеспокоили нас на Востоке, — продолжил начатую мысль седой. Он щелкнул зажигалкой и, откинувшись на спинку стула, выпустил дым к высоченному потолку. — Но мы не обратили на это внимания. А потом мои парни столкнулись с русским «спецназ»… — Полковник опять произнес это слово по-русски, и Майкл заметил, что он практически чисто его выговаривает. Память у «зеленого берета» была отличной. — …в Сирии. Русские тогда действовали решительно и жестко. Так, как будто моя группа нарушила их границу и готовила нападение на секретный объект. Я потерял пятерых, Майкл. Пять отлично подготовленных парней.
