— Конечно, слышал. Трехкратный олимпийский чемпион, «тяж». Я и бои его видел. По Интернету, правда.
— Эх, молодежь… мне бы ваши годы! В общем, так! Служебную проверку проводить буду я. Рапорта о случившемся ко мне на стол к двум… нет, к трем часам дня, я как раз командиру доложу. Все, Кубинец! Двигай в душ. А потом по распорядку! Лейтенант, пошли со мной.
Для приехавших на соревнования групп выделили правое пустующее крыло просторной казармы, в которой обычно жили новобранцы, проходящие курс молодого бойца. Сейчас молодые солдаты уже разъехались по своим местам службы, и в свободные кубрики заселили взрослых, уверенных в себе мужчин. Практически все они носили краповые береты.
Старший лейтенант Минохин заступил в наряд, который нес службу по охране имущества участников соревнования и поддержания порядка на территории.
Так как в помещении было уже жарковато, двое дневальных вынесли стол со стулом прямо ко входу в казарму. Старший лейтенант разложил на столике журнал с ручкой, поставил под стол, в тенек, бутылку запотевшей минералки, поправил на голове берет, уселся и стал ждать. Дневальный прислонился к стволу дерева. На стул он не садился, все равно долго не просидишь.
Первые посетители появились уже после обеда. Двое рослых парней в форме, с черными пластиковыми пакетами в руках, громко и весело переговариваясь, вышли из-за поворота асфальтовой дорожки и остановились прямо перед столиком офицера.
— Так, — постучал ручкой по столу Минохин. — Глущенко, вторая рота?
— Так точно!
— И к кому?
— Да там должны ребята из Архангельска подъехать. Он мне звонил вчера вечером. Саня из Архангельска. Мы с ним как-то в переделку попали «за речкой», у нас магазин на двоих остался, так он…
— Подожди. — Офицер полистал журнал. — Сводная группа Северо-Западного округа… есть такие. Третий этаж, второй кубрик. Позови, — кивнул он дневальному.
Дневальный неспешно поднялся на высокое бетонное крыльцо и исчез за дверью.
— А что в пакете? — спросил Минохин.
— Да это… так… мы тут немного пива взяли. Ну, и рыбки, конечно.
Офицер неодобрительно покачал головой.
— Товарищ старший лейтенант! — взмолился парень. — Я его пять лет не видел! Только созванивались. Ну, что же, я к братишке с лимонадом приду?! Ну, вы же все понимаете!
— А ты, Андреев, куда? — перевел взгляд на его спутника офицер. — Ты тоже… этого Саню знаешь?
— Не знаю, товарищ старший лейтенант, — честно признался второй посетитель. — Но наша рота рядом с северянами стояла, есть что вспомнить.
— Ротный в курсе? — задал последний формальный вопрос Минохин.
Глущенко обидчиво развел руками с зажатыми в них пакетами. В левом пакете что-то звякнуло.
Офицер поморщился, но ничего не сказал. Эти двое, как, впрочем, и остальные посетители, были взрослыми людьми, контрактниками, давно отслужившими срочную службу и кое-что повидавшими в жизни. Напоминать сейчас об уставе и читать нотации лейтенант не собирался, не для того его сюда поставили. И все-таки праздник в бригаде, так что можно сделать некоторые послабления… прямое распоряжение командира! Минохина, как человека, служившего в бригаде уже четвертый год и знавшего в лицо всех «краповиков», специально назначили в этот наряд, чтобы лично контролировать поток посетителей. А то, что посетители будут, командир бригады не сомневался. В замкнутом кругу спецназа встречи бойцов из различных подразделений происходят достаточно часто. Совместные операции, соревнования, участие в локальных конфликтах — все это сближает людей, вместе переживших не самые легкие моменты в их жизни. Комбриг, сам «краповик», хорошо помнил старый командирский завет — «если ты не можешь предотвратить веселье, то уж лучше возглавить его». Столовая на первом этаже была предоставлена в полное распоряжение гостей ровно до 23.00.
Из-за двери казармы появился дневальный вместе с огромным светловолосым парнем в тельняшке, камуфлированных штанах и тапочках на босу ногу. Парень нетерпеливо озирался по сторонам.
— Саня! — заорал Глущенко и замахал руками. Пакеты зашуршали в опасной близости от макушки старшего лейтенанта. Минохин пригнулся и оглянулся.
— Глухой! Братишка! — завопил парень, скатился с крыльца и заключил спецназовца в объятия.
Ближе к вечеру старший лейтенант допил всю воду и передвинул столик ближе к дереву, чтобы солнце не слепило глаз. Он лениво ждал и прислушивался к гулу голосов, доносившихся из открытых окон столовой:
— Сашку Трофименко помнишь?
— Как не помню…
— Было дело, у него живот забарахлил. Наверное, воды местной напился. Ну, мается парень, поесть нормально не может, все его жалеют, а сделать ничего не могут. И, как назло, таблеток от этой болезни ни у кого нет. Заглянул к нам один парень из инженерно-саперной роты, тогда мы с ними разведку согласовывали, что ли, сейчас уже не помню. Заглянул, посмотрел и говорит Сане: «Ты, парень, кусочек тола съешь, и сразу все в норму придет. Мы сами так лечимся, в полевых условиях средство проверенное». Принес он ему вечером толовую шашку.
— Нет, не слышал об этом. И что?
— Ну, а Саня половину шашки ножом нарезал и съел с минералкой.
— Помогло?
— Еще как! Саня потом неделю от запора мучился.
Взрыв дружного хохота спугнул стайку воробьев, чирикавших на дереве.
— Я слышал, его потом на «вертушке» сбили с ребятами, когда они уже на базу шли.
— Да, было дело.
В столовой наступила тишина.
— Эх, блин, — вздохнул кто-то.
— Ну, значит, дают нам задание, — заговорил после паузы невидимый старшему лейтенанту рассказчик, — «снести» одну «бригаду» при покупке «стволов». «Снести» всех, но при этом красная «девятка» должна уйти. Ну, понятно. Какие-то там очередные игры оперов… Нам-то что… уйти так уйти… «девятка» так «девятка». Залегли мы в лесочке под горой, ждем. Приехали «гости». Мы, как положено, орем — всем лежать, оружие на землю. Ну, постреляли там немного… пара дураков решили в американских ковбоев поиграть, не получилось у них. И видим, красная «девятка» срывается с места и уносится по лесной просеке. Капитан вскакивает и орет, специально для тех, кто мордой в землю лежит: «Огонь по машине! Не давать им уйти! Огонь!»
А сам нам подмигивает, мол, делать так, как и договорились. Мы с автоматов дружно по веткам ка-ак рубанем… Все очень достоверно вышло… капитан кричит, мы стреляем… в общем, красивая легенда у «того парня» должна была получиться. Чудом вырвался из засады, и все такое.
— А! Ну, конечно! А Коля на инструктаже не был, да?
— Ну да! Он садится в позицию, поднимает винтовку и начинает стрелять по машине! «Врешь, — говорит, — не уйдешь, сволочь!» Только на пятом выстреле мы сообразили, куда он стреляет, и то лишь по направлению ствола.
