Докладывая об операции «Руди» в штаб-квартире ЦРУ в пригороде американской столице Лэнгли, американский резидент в Аргентине Вильям Ортман особо подчеркнул, что на одном из этапов этой операции его агентами Кавалло и Мендесом была осуществлена успешная дезинформация высшего российского руководства в области экономики.
Но тогда в руководстве ЦРУ не знали, что в это же самое время их Руди докладывал в Москву прямо противоположное, предлагаемому Кавалло. Но московское руководство разведчика, вернее те, на кого оно работало, не вняло его предостережениям и предложениям. И этого наверняка не хотели бы знать в аргентинской резидентуре ЦРУ.
Доклад Ортмана убедил руководство ЦРУ в Лэнгли, и оно дало добро на завершение этой операции, но с обязательным скрытием принадлежности Рауля Хоакина Мендеса к их агентам влияния, свалив всю ответственность за его деятельность в столице Аргентины на русских.
Поэтому пока ЦРУ, боясь разоблачения Мендеса, как их агента, через своего резидента в Буэнос-Айресе Вильяма Ортмана попросило аргентинское руководство на всякий случай пока не разглашать факты и не раздувать шумиху по поводу его ареста, как российского агента, а перевести это дело на бытовую, чисто уголовную почву. Но в то же время дать возможность представителям резидентуры ЦРУ поработать с ним уже в тюрьме.
И через несколько дней уже майор Браун отвёз руководству СИДЕ копии документов ЦРУ об убийстве в 1990 году в Мадриде гражданина Испании, тогда ещё гражданином США, Раулем Хоакином Мендесом.
Вскоре соответствующее распоряжение руководства СИДЕ об аресте Мендеса через недовольного этим полковника Мендосу дошло до комиссара Хоакина Бараньи.
Интересное дело?! Я ещё не закончил расследование, не нашёл доказательств причастности Мендеса к убийству Воронцова, тем более ещё не арестовал убийцу, а мне уже говорят, что я должен делать дальше с этим бедняжкой Мендесом!? Ну, янки?! Во, дают, империалисты!? Чем же им так насолил этот Мендес? – рассуждал, сидя за своим письменным столом, получивший устное распоряжение начальника, комиссар.
Ну, ладно, пора работать! – после недолгих раздумий решил он.
Хоакин ещё раз просмотрел все документы и заключения экспертов, а также свои записи и пометки к ним. И из всего этого он сделал следующие выводы:
Первое – Воронцов явно убит ударом тяжёлого предмета по голове, а потом его тело было сброшено с парапета набережной на прибрежные камни с целью сымитировать несчастный случай. Значит, это убийство было преднамеренным и заранее спланированным.
Удар был очень сильным и нанесён в левый висок или кастетом, или молотком, или другим предметом, похожим на них. Видимо убийца, стоя напротив своей жертвы, нанёс смертельный удар правой рукой с зажатым в ней орудием убийства. Так что он правша, коих среди людей большинство.
Но само орудие убийства на месте происшествия найдено не было, что опять же доказывает преднамеренность убийства. Отпечатков пальцев не обнаружено ни на парапете, ни на одежде убитого, ни на его теле.
Но на одежде преступника, особенно и скорее всего на правом рукаве, могли остаться пятна от брызг крови жертвы. Но за это время преступник от них наверняка бы избавился. При ударе на кисти руки преступника также могли остаться ссадины или рубцы от орудия убийства. Но по прошествии времени они могли уже зажить или рассосаться. А от орудия убийства преступник, скорее всего, поспешил избавиться на месте преступления. То есть он мог его выбросить поблизости в воду эстуария Ла-Платы. Но тратить теперь время и средства на его поиски уже не имеет смысла, так как, скорее всего там, как и везде, не будет отпечатков пальцев.
Остаётся выяснить, кто убийца? Тот, кому это было выгодно! Мендесу?
Второе – есть документы от господина Игоря Воронцова, в которых говорится, что в случае его смерти, он как раз и обвиняет в этом Рауля Хоакина Мендеса.
Есть также письменные свидетельств того же Воронцова, данные им под присягой в управлении внутренней разведки СИДЕ, что гражданин Аргентины Рауль Хоакин Мендес в действительности является гражданином СССР и жителем Москвы, его бывшим одноклассником Вячеславом Платоновичем Гавриловым-Кочетом.
Но каковы были отношения между ними здесь, в Буэнос-Айресе?
И как убийца смог уговорить свою будущую жертву приехать или прийти пешком сюда ночью?
Кстати не так давно на этом же месте произошла авария со смертельным исходом, в которой погиб личный водитель этого самого Мендеса и ещё один незнакомец, личность которого так и не была установлена. Может это была просто месть Мендеса за что-то, например, за их убийство? Участвовал ли Воронцов в их гибели – убийстве?
Но из этого вовсе напрямую не следует, что Мендес является агентом советской или российской разведки. Ну, даже если он и был советским, то потом эмигрировал… и со временем стал аргентинцем.
Надо узнать у американцев, что они скрывают о нём, что знают о его прошлом, его путь, и о взаимоотношениях Мендеса и Воронцова здесь, в нашей столице. Надо будет поторговаться и спекульнуть на том, что я не смогу выполнить их просьбу, пока не получу от них необходимую мне информацию. И действительно, как я смогу это дело представить уголовным, то есть убийством, если нет улик и доказательств, а единственной причиной ареста этого Мендеса может быть лишь заявление Воронцова, что тот русский? – рассуждал комиссар Баранья, задаваясь главным вопросом.
Отсюда вытекает третье. Значит, американцы просят невозможного! Но надо воспользоваться этим и больше узнать о Мендесе. Но пока я буду это всё узнавать, Мендес, если он виновен, может сбежать. И тогда прощай карьера! Или у американцев у самих лопнет терпение, и они сами разберутся с этим Мендесом? Да и не дай бог, это дело передадут кому-нибудь другому из нашего же управления, или, скорее всего в управление внутренней разведки!? – терзался Хоакин.
Значит, теперь действительно настала пора арестовывать этого Мендеса! – решил он.
Его размышления прервал телефонный звонок полковника Мендосы, срочно вызывавшего комиссара к себе.
– «Здравствуйте, здравствуйте, Хоакин! – почему-то радостно ответил он на приветствие вошедшего комиссара – Возьмите и ознакомьтесь поскорей!» – протянул он распечатанный конверт с документами, с удовлетворением наблюдая, как по мере чтения, лицо комиссара менялось от сосредоточенно-любопытного до радостно-удовлетворённого.
– «Прекрасно! Как я понял насчёт американцев, мы теперь можем быть спокойны. Раз они это нам дали, значит, сами вмешиваться не собираются?! А главное, у меня теперь есть мотив для ареста! Да ещё какой!».
– «Да, Хоакин! Но самое всё же главное, это то, что, не нарушая закона, мы теперь можем и после ареста спокойно разрабатывать этого Мендеса, причём в своих интересах!» – добавил шеф.
– «Так получается, что американца нам его всё же сдали!» – как-то даже с сожалением и с жалостью к пока незнакомому ему Мендесу, произнёс Баранья.
