Поприветствовав друг друга, Платон, вместо ранее привычного и обычно шутливого от бывшего коллеги: – «О! Какие люди! И без охраны?! – услышал нечто новое, хоть и тоже шутливое, но теперь явно завистливое:
– «Платон Петрович! Вы в этом костюме выглядите так шикарно, солидно! Только почему Вы без медалей, без орденов?!».
– «А у меня всего один орден – моё лицо!» – в пику тому ответил Платон.
– «Хм-м! А что, у Вас разве нет ни одной государственной награды?!» – съязвил явный орденоносец.
– «Нет! Ведь я служил не государству, а стране! Поэтому у меня есть только некоторое количество наград… общественных организаций! Но на них и моей груди не хватит!» – не дал тому первенства Платон, тут же раскланявшись.
Выходя на свет из «Чкаловской», ещё на верхних ступенях он вдруг с радостью почувствовал с детства привычный запах тёплых московских камней. Утренний весенний запах его родной столицы сразу настроил поэта на лирический лад.
Но не тут-то было. Войдя в подземный переход под Садовым кольцом, своим чувствительным носом он учуял лёгкий запах не свежей урины.
Да! Далеко не я один считаю Москву лучшим городом Земли! – посетила писателя шальная мысль.
Но всё равно в хорошем настроении пришёл он на свою работу. И не тут-то было.
Ближе к обеду, войдя в офис к Надежде, он услышал, как она рассказывает что-то новому коменданту.
– «…они приехали с Москвы…» – услышал Платон, сразу поздоровавшись с комендантом, но тут же нарвался на замечание начальницы, слышавшей в тот момент только себя:
– «Ты что не здороваешься?!» – повелительно спросила она Платона, думая, что демонстрирует новому коменданту свою культуру.
Вошедший и сразу поздоровавшийся с находящейся в гостях комендантшей, Платон удивлённо взглянул на дуру.
Тут же ясность внесла, ответившая на его приветствие тоже удивившаяся гостья:
– «Да он сразу со мной поздоровался первым, как вошёл!».
Во! Культура так и прёт! Даже хорошее настроение ни с того, ни с сего может испортить, отравить! – сокрушался Платон.
И словно накликал на себя беду. Через день он действительно чем-то отравился.
После работы дома, ближе к позднему вечеру, Платон почувствовал, как его мутит и неумолимо подкатывает тошнота. Немного лёжа подождав и проанализировав обстановку он понял, что в этот раз без очищения не обойтись. Мысленно настроившись, Платон решился пойти в ванную и заняться спасительным делом. Наконец свершилось!
У него было ощущение, что жидкость, вобравшая в себя все вредоносные вещества буквально из каждой клеточки его организма, соединилась в единый бурный поток, и в течение шести часов тремя неравномерными потоками-подходами, из которых второй и третий фактически слились в один – полноводной рекой с селем опустошило тело, очистив организм.
Через несколько дней очистившийся начал новый дачный сезон.
Из-за позднего схода снега подпочвенная вода долго не сходила.
Поэтому невольная осенняя договорённость с татарами-шабашниками о продлении пола на открытой террасе до стены дома дачи Платона пока не могла быть реализована.
После майских праздников, во время которых Платон полностью привёл в порядок свой дачный участок, возобновились его трудовые будни.
– «А я, пока шёл через… «Устиновский» мост, вспоминал… «Барсэлону» – что-то объяснял квази болельщице Надежде её верный собеседник Гудин.
– «Кстати! А как сыграли «Челси» с «Баварией»?» – поинтересовался у болельщицы Платон.
– «Ты, что? С ума сошёл?!» – воссела на своего давно забытого конька Надежда, так толком и не ответив на вопрос Платона об итогах финальной игры на кубок Лиги чемпионов УЕФА.
А чуть позже, когда Платон поздравлял по телефону с днём рождения свою сестру Настю, начальница вдруг опять схамила:
– «Платон! Давай быстрей, мне позвонить надо!».
– «А вон другой телефон свободный!».
– «А мне по этому надо!».
Ну и дура! – чуть ли не вырвалось у него в трубку.
Скорее бы мне вырваться от них всех в отпуск, надоели совсем! – мечтал писатель, который как раз именно летом ничего практически и не писал.
Давно и навечно дискредитировавшие себя тупые, чванливые рожи «коллег в кандидатстве» так надоели Платону, что он даже не смотрел в их цементные лица, тем более не заглядывал в их лживо-лицемерный пяток глаз.
А для того, чтобы не терзаться от их неисправимого бескультурья и неиссякаемой подлости несгибаемый оптимист дал себе команду и настроил себя воспринимать своих сослуживцев, как неких врагов, ведущих против него перманентную войну, каждый раз радуясь хотя бы отсутствию с их стороны какой-нибудь мелкой пакости или лженаучных и низко-культурных перлов.
А самым главным носителем этих перлов был, конечно, Иван Гаврилович Гудин со своими различного рода комплексами и боязнями.
Он, например, так боялся подхватить какую-нибудь птичью болезнь, что каждый раз проходя мимо окна, в форточке которого сидели ожидающие кормёжки голуби, махал на них руками с криком:
– «Кышь, кышь!».
Явно боится подхватить третье перо! – решил про него антипод-орнитолог.
Гудин и Кочет были хоть и одного поколения, но совершенно разной ментальности.
Ментальность Платона теперь позволяла ему иногда и негативные высказывания о своих коллегах.
– «Ты где сейчас работаешь?» – как-то спросил его, случайно встретившийся давний знакомый, бывший недоброжелатель.
– «Да в одной… дубраве!» – шутливо ответил Платон давнишнему вечному завистнику.
– «Как это?!».
– «Да там одно дубьё работает!» – пояснил сочинитель.
– «Не понял! Бабы, что ли?» – не унимался любопытный.
– «Да нет! Членистоногие!» – продолжал шутить писатель.
– «Кто?!» – изумился непонятливый и без воображения.
– «Да мужики же!» – открыл тому тайну Платон.
Вскоре у себя на даче он открыл очередную тайну. Но ещё в начале мая по указанию Правления их садоводческого товарищества состоялась повсеместная проверка подводов проводов новой электросети непосредственно к домам и вовнутрь самих домов.
Естественно дача Платона попала в число неблагополучных, так как ещё ровно год назад у Платона случилась авария в электросети его дома.
Тогда в пятницу вечером, включив в сеть водяной насос «Малыш» для наполнения бочек водой из колодца, Платон продолжил собирание сухих листьев перед домом. Вскоре он услышал какой-то хлопок, похожий на срабатывание автоматической пробки.
