В нём велось преподавание и на русском языке.
Раулю предстояло работать на факультете философии и истории, где Марта, как стажировавшийся в СССР преподаватель, уже завоевала себе некоторый авторитет и уважение коллег и студентов.
Она засветилась там своим вольнодумством, поэтому постепенно сошлась с группой студентов-диссидентов, в которую со временем вошёл и Рауль Хоакин Мендес.
И теперь она, и он – преподаватель и её верный аспирант – говорили своим студентам не только одну правду, без недомолвок и необоснованного исторического оптимизма, но и прямо признавали не только трудности, но и с осторожностью – ошибки социалистического строя и кубинского руководства во главе с Фиделем Кастро.
В скором времени они так увлеклись этим процессом, углубились в интересные проблемы, что невольно стали подумывать в будущем и о защите диссертаций на свои темы в Институте марксизма-ленинизма при ЦК КПСС.
Совместная работа и забота об одном общем важном деле естественным образом окончательно сблизили Марту и Рауля. Действительно влюбившимся друг в друга с первого взгляда, им совершенно не трудно было играть роль влюблённых.
Теперь понятно, почему моё руководство предупреждало меня, чтоб я не влюбился в неё! – на практике ощутил Рауль.
Более того их взаимная любовь в самом скором времени материализовалась и в совместное проживание.
Конечно, инструкции запрещали сотрудникам ПГУ вступать в интимную связь. Но уж очень хотелось! Тем более, вдали от дома и парткома, вдали от каких-либо глаз и ушей, после долгого воздержания!
– «Ну, как не порадеть родному человечку?! Ну, как же не дать однополчанину?!» – шутила счастливая Марта-Мария после первой «брачной» ночи.
Постепенно она разглядела всё тело своего возлюбленного. Оно чем-то поразило её. Теперь ей стало казаться, что она кое-что уже где-то видела, причём совсем недавно. Ощущение «déjà vu» не покидало её.
Рауль явно напоминал ей кого-то, из тех немногих, с кем она уже делила постель. Вскоре она поняла, что его лицо, фигура и особенно глаза, напоминали Платона, которого она всё ещё иногда вспоминала.
А когда она увидела его волосы сзади, справа на затылке, растущие вверх, «словно корова языком слизала», и особенно аналогичные родинки на щеке и ягодице, то её сомнения почти полностью развеялись, и она стала понимать, что это очень может быть его сын, хотя по возрасту это и не совсем подходило. Или же это младший брат.
Более того, молодые, как и никто другой из их родственников, так и не знали, что по какому-то фантастическому стечению обстоятельств они являются родственниками, но, правда, лишь в восьмом колене.
В Советском Союзе мало кто занимался составлением своих родословных, и не только из родственников, выходящих за седьмое колено, но даже и из самых ближайших родственников.
А ведь это увлекательное занятие могло дать исследователю неожиданную информацию и богатую пищу для размышлений.
При засылке любого агента-нелегала Управление кадров КГБ СССР, вместе с управлением «К» собственной контрразведки ПГУ, как можно глубже изучали генеалогическое древо своего, выезжающего за рубеж, сотрудника. Целью этого изучения было «обрубание и зачистка концов», дабы не дать разведке противной стороны предоставить своей контрразведке хоть какую-нибудь ценную информацию с родины разрабатываемого ими нашего сотрудника разведки.
В случае с Марией Александровной Кожемякиной и Вячеславом Платоновичем Гавриловым-Кочетом всё было бы ничего, но их генеалогическими древами, к счастью или к несчастью, занимался один и тот же сотрудник. И он может быть ничего бы и не заметил, если бы не странное название одной из деревень Челябинской области – Травники. Увидев его в другом генеалогическом дереве, сотрудник сличил их «ветви», обнаружив родство двух этих сотрудников.
Оказалось, что Мария Александровна Кожемякина являлась четвероюродной бабушкой Вячеславу Платоновичу Гаврилову-Кочету, то есть родственницей в восьмом колене.
Дед Маши, двоюродный дед Алевтины Сергеевны Комаровой – Семён Яковлевич Комаров – в возрасте 67 лет умер в 1962 году в посёлке Травники Челябинской области, где после переселения в 1940 году из деревни Верхняя Берёзовка проживала вся его семья. Его жена Аграфена прожила до 89 лет и умерла в 1987 году. Мать Маши, Вера Семёновна Комарова, 1933 года рождения, в конце пятидесятых годов вышла замуж за богатыря-металлурга Александра Ивановича Кожемякина из украинского города Кривой Рог.
Поэтому сама Маша была троюродной сестрой Алевтины Сергеевны Комаровой – матери Платона Петровича Кочета. А ему самому Мария Александровна Кожемякина приходилась родственницей в седьмом колене – троюродной тётей. Поэтому его сыну Вячеславу Маша естественно была четвероюродной бабушкой.
Так теперь, не ведая того, и стали совместно проживать бабушка Марта со своим четвероюродным внуком Раулем.
Хотя сам этот факт ни о чём существенном не говорил, и ничего тем более не нарушал, но о его наличие сотрудник всё же доложил своему руководству в лице генерал-майора И. В. Лыжина, а тот дальше в Управление «С» ПГУ КГБ СССР генерал-майору Юрию Ивановичу Дроздову.
Об этом совпадении он при случае сообщил Л. В. Шебаршину.
– «Надо же? Раскопали! Бывает же такое!? Ну, ничего страшного в этом нет. А они ведь не знают об этом?! Ну, и хорошо, пусть так и не знают! Работать будет легче!» – отреагировал Леонид Владимирович на любопытную информацию.
Теперь же женское любопытство так и подмывало Марту спросить коллегу-любовника о его предках, о его корнях.
Однажды Марта, пользуясь представившимся в университетской библиотеке случаем, даже спровоцировала Рауля, неожиданно раскрыв перед ним книгу о Платоне. По тени, пробежавшей по лицу возлюбленного, по возникшей в его глазах грустинке, она лишний раз удостоверилась в своём предположении, но развивать тему не стала.
Припереть Рауля к стенке со своими бабскими вопросами и тем самым выдать своё знакомство с его отцом она боялась. Это могло шокировать её теперешнего помощника и негативно повлиять на проведение операции «Троянский конь» по её же внедрению в США, которая постепенно приблизилась к своему решающему этапу.
Во время январских зимних студенческих каникул молодые взяли короткий отпуск и уехали с друзьями в Варадеро. Их было пятеро – две пары: Рауль с Мартой, Хорхе с Эсмеральдой, и Рамон – молодой человек из богатых студентов, хозяин автомашины. Его отец занимал солидный пост в руководстве страны.
Дорога в 135 километров из Гаваны на восток заняла чуть больше двух часов. Разместились в заранее арендованных трёх номерах отеля.
Варадеро на полуострове Икакос являлся основным туристическим районом Кубы, её самым большим и знаменитым курортом – более чем двадцати километровым пляжем, покрытым мягким, мельчайшим, как пудра, белым песком. Его омывали чистейшие лазурно-голубые воды под сверкающим синевой бескрайним небом, да и купающихся в январе было меньше. Не только природа, но и многочисленные рестораны, кафе, бары и ночные клубы, в которых по вечерам устраивались афро-кубинские шоу и дискотеки, а также гостиницы, бунгало на пляжах и отели мирового класса с высоким уровнем обслуживания – позволяли туристам сразу окунуться в необыкновенную атмосферу вечного праздника и позабыть обо всём на свете. За каждым отелем и гостиницей был закреплён свой участок пляжа, на котором можно было бесплатно пользоваться лежаками и зонтами.
