Став людьми одной профессии, брат и сестра ещё больше сблизились. У них появилось гораздо больше общих тем для разговоров. И если Таня раньше беспрекословно слушалась брата, подчиняясь его авторитету, то теперь она начала яростно с ним спорить, отстаивая свою точку зрения, и частенько оказывалась права. Читая Танины материалы, Владимир иногда ловил себя на мысли, что он так бы не смог написать. Значит, Таня как журналистка стала сильнее его?
– Ты сам виноват – ты ограничил себя рамками спорта, и эти рамки не дают тебе расти дальше, – говорила ему Таня.
Он слушал её и иногда в её словах чувствовал мудрость опытной пожившей женщины. И видел возле себя уже не младшую сестрёнку, нуждающуюся в его заботе и опеке, а более опытного коллегу. Они делились написанным, иногда соглашались, иногда спорили, но не скрывали друг от друга того, что считали существенным, обсуждали свои проблемы, советовались, обменивались мнениями. И вот сейчас она нужна Владимиру. Он должен ей рассказать о золоте скифов, о том, что буде писать.
В гостиничном номере Владимир торопливо набирал знакомые цифры и больше всего боялся, что не застанет Татьяну дома. Но вот уже послышался родной голосок:
– Да, я слушаю. Володя! Наконец-то! Разве можно так надолго исчезать! Рассказывай, где ты и как ты.
И Владимир начал взахлёб рассказывать о случайном собеседнике в альпийском горном кафе, о скифских курганах, о сокровищах этих курганов и о своём будущем романе.
– Я буду писать о таинственной скифской пекторали, похищенной из царского скифского кургана. Её ищут археологи всего мира. Можно перемежать сцены античности и современности.
Владимир испытывал необыкновенный душевный подъём. Он чувствовал, что поймал журавля в небе, да что там журавля – жар-птицу, и уже никуда не отпустит её. Он говорил и говорил, зная, что Таня слушает его не только как сестра, а и как профессиональный литератор. Ему нужно было её одобрение.
– Володя, это замечательно! Я рада за тебя. Но это только первые устные наброски, а впереди предстоит долгая, трудоёмкая работа.
– Да, я понимаю. И я готов, засучив рукава, работать день и ночь. Игра стоит свеч. А теперь рассказывай, как ты жила эти три недели, что у тебя нового?
– Наконец-то ты заинтересовался и мной! А то я думала, что ты целый вечер будешь рассказывать мне о своих скифах и даже не спросишь обо мне. – Таня сделала паузу. – У меня действительно есть новости. У меня сейчас живёт девушка. Её зовут Кэт, она абсолютно слепа. Её надо показать специалисту, чтобы поставить диагноз, а потом сделать операцию. Я сделаю всё, что в моих силах, чтобы вернуть ей зрение.
– А почему эта девушка живёт у тебя? Откуда она? Где её родственники?
– Она мне сказала, что у неё нет ни дома, ни родственников. Вернее, она сказала, что они, родственники, её предали. Ей негде жить.
– Как ты с ней познакомилась? И, наверное, всё же надо искать родственников, – Владимиру явно не нравилась эта история. – А если тебя обвинят в похищении?
– Я встретила Кэт на улице. Она позировала художнику. У него она и жила, но, сам понимаешь, это было не очень удобно, и она с радостью согласилась перейти ко мне, когда я ей это предложила.
Насчёт радости Таня преувеличила. Кэт восприняла предложение о переселении как ещё один нежданный и неизбежный поворот судьбы.
– Ты привела в дом неизвестного человека с улицы?
Владимир не знал, как отреагировать на этот поступок: поднять её на смех или строго отчитать. Но так как ни то, ни другое не было принято в их отношениях, он промолчал.
– Володя, ты не представляешь, что это за девушка! Она такая милая, нежная, трепетная! Она необыкновенная! Я ею просто очарована. Когда ты её увидишь, она обязательно тебе понравится. Она не может не понравиться.
Телефонная трубка немного помолчала, потом снова заговорила Таниным голосом:
– Я была бы счастлива, если бы она стала моей невесткой… А пока что надо её обследовать. Я хочу выяснить, кто у нас в стране лучший офтальмолог. Надо показать ему Кэт, а потом сделать операцию. Если этого не смогут в нашей стране, я выйду в Интернет. Я вложу все свои сбережения, а если их не хватит – обращусь в Красный Крест. Главное – прооперировать её, а послеоперационный уход мы обеспечим сами. Ты же знаешь – за стенкой живёт Лидия, она прекрасно выхаживает больных, у неё дома много медицинской литературы, она может делать уколы и ставить системы. Она согласилась нам помогать.
Владимир знал: если сестра что-нибудь задумает, то ничто в мире не заставит её отступить от своего плана.
– А если окажется, что этой девушке операция не поможет? Или если операция пройдёт неудачно – что тогда?
– В любом случае Кэт останется у меня, – твёрдо сказала Таня. – Я взяла её под свою опёку и ни за что не брошу.
Владимир не знал, как ему реагировать. С одной стороны, не очень-то ему всё это нравилось. Много непонятного для него. С другой стороны, ему импонировала позиция сестры, её твёрдость. К тому же, он не хотел её обижать.
– Хорошо, Танюша. Я пока не тороплюсь домой. Буду кататься на лыжах и обдумывать концепцию своего произведения. В лондонской суете это вряд ли удастся. Поэтому пока не буду покидать Альпы. Здесь чудесно! Я буду звонить и узнавать, как ваши дела. Передавай привет очаровательной таинственной незнакомке. – Владимир хотел сказать на прощание что-нибудь тёплое, как-то поддержать сестру в её стремлении помочь Кэт. – Я сегодня же куплю бутылку шампанского, настоящего, французского, из Шампани, и когда прелестная Кэт снимет повязку с глаз и увидит мир – мы поднимем бокалы за это!
Глава 4
Таня возвращалась с работы на такси. Путь удлиняли многочисленные пробки в час-пик, где в бездействии теряли время тысячи людей. Таня уже научилась в такие моменты отключаться от действительности, погружаться в себя и думать о своём – о своих репортажах, о своих взаимоотношениях с людьми и вообще о жизни. Может, и неплохо иметь такое время для раздумий – разве в хаосе современной жизни можно выкроить минуту для философских размышлений. Татьяна давно убедилась, что для неё это просто-таки благо. Она любила пофилософствовать вообще и по отдельным проблемам в частности. Иногда вот так, в автомобильных пробках ей приходили в голову отличные идеи или способы решения каких-то проблем. Так что как только транспорт на улице начинал замедлять ход, а потом и вовсе останавливался, Таня, в отличие от других, не проклинала дороги, машины, большой город, нерасторопных полицейских, приезжих и т. д. и т. п., а уходила в свой мир, где не было места дорожно-транспортным проблемам.
Так было всегда, но только не сегодня. Сегодня она торопилась домой. Сегодня Кэт можно снимать повязку с глаз. Сегодня Кэт увидит мир! Мир, в котором прожила 19 лет и которого совершенно не знает. А что значит для человека, жившего в темноте, вдруг увидеть мир! Она знала предметы наощупь, а теперь увидит всё наяву, в разноцветье красок. Наверное, это будет потрясением для неё. «Придётся ей рассказывать, – подумала Таня, – что это солнце, это деревья, а качаются они потому, что ветер их колышет, это дома, а это люди ходят». Знакомые предметы обихода она, наверное, будет узнавать, сначала ощупав их. Ведь она так привыкла их воспринимать. «Сняв с глаз повязку, первой Кэт увидит меня. Интересно, как она меня воспримет? Понравлюсь ли я ей? Может быть, она представляет меня совсем иначе. А может ли она вообще что-либо представлять, если она никогда ничего не видела?»
