– Об этом я слышал.
– Тогда можете сделать вывод сами. Если у нас произойдет
какое-нибудь ЧП, то главного сразу снимут. И на его место назначат Светлану
Тимофеевну, в этом вы можете не сомневаться.
– Я могу узнать, чем вы занимались в тот вечер?
– Смотрели телевизор вместе с Еленой Геннадьевной. Была
очень интересная передача о нашем балете. Вы можете мне не поверить, но среди
звезд прошлых лет назвали и мою фамилию.
– Почему не поверю? Это нормально. Вы – народная артистка,
известная прима одного из лучших театров мира. Кого называть, если не вас!
– Вы милый и обаятельный человек, – растрогалась Шаблинская.
– Передача была просто чудесная. Но почему-то ее показывали в третьем часу
ночи. Наверно, как раз для тех, кто не спит по ночам, как мы. Это немного
обидно. Молодые не будут садиться в три часа ночи перед телевизором, чтобы
узнать о звездах балета прошлых лет. Но нам с Еленой Геннадьевной было очень
интересно.
– Представляю, как вам было приятно.
– Там еще рассказывали о руководителе нашего театра.
Нынешнем руководителе. Он всемирно известный дирижер. Жаль, что мы с ним не
были знакомы, когда я там выступала. Но тогда он был просто мальчиком.
– А сейчас хотели бы познакомиться? – улыбнулся Дронго.
– Ну это как мечта. Недостижимая звезда с неба… Передача
была очень хорошей, теплой и человечной. Мы легли спать, как только она
закончилась.
– И ничего не слышали?
– Нет. Зиночка бегала по палатам. Клавдия Антоновна, как
настоящий римский цензор, два раза монументально появлялась в нашей палате и
требовала, чтобы мы наконец заснули и выключили телевизор. Угрюмов ходил по
коридору, мы его слышали, даже чувствовали. Он курит на кухне, и в коридоре все
равно чувствуется этот запах. И курит такие дешевые сигареты. Я курила всегда
очень дорогие. К сожалению, пришлось бросить восемь лет назад.
– И правильно сделали.
– Ясно. Вы никогда не курили?
– Нет. Даже не пробовал.
– Мне вас жалко, – безапелляционно заявила Шаблинская, – в
этом мире нужно все попробовать. Лучше сделать и пожалеть, что сделал, чем не
сделать и жалеть, что не сделал. Я всегда руководствовалась этим принципом.
Хотя, наверно, это глупая поза. Все мы, курильщики, попали сюда с такими
диагнозами, а вы по другую сторону. Дай вам Бог здоровья, вы правильно делали,
что не злоупотребляли этой гадостью. А алкоголь, наркотики, азартные игры?
Неужели никаких страстей?
– Были, – улыбнулся Дронго, – страсти были большие. Но
алкоголем я не увлекался, наркотики тоже не пробовал, к азартным играм
равнодушен.
– Вы просто ангел, а не человек, – всплеснула она руками. –
А женщины? Неужели и к ним вы равнодушны?
– Это мой недостаток, – признался он, – более чем
неравнодушен.
– Слава богу, – прижала она руки к груди, – а то я могла
подумать, что уже умерла и нахожусь в чистилище перед ангелами. Встретить
мужчину, который весь состоит из положительных качеств… Нам нужно было
познакомиться гораздо раньше.
– Я тоже начинаю жалеть, что не был знаком с вами в другое
время и в другом месте.
– Да, – согласилась она, – из нас получилась бы хорошая
пара. Хотя по возрасту вы годитесь мне в сыновья. Можно, я задам вам один очень
неприличный вопрос?
– Можно, – кивнул он, улыбнувшись.
– Только честно.
– Максимально честно.
– Когда вам было двадцать или тридцать лет, у вас была
женщина, которая была бы намного старше вас? Только откровенно, как обещали.
– У меня были женщины, которые были старше меня, – признался
он с некоторым смущением, – хотя были и такие, которым я казался слишком
старым.
– Вот видите, – победно сказала она, – я сразу почувствовала
в вас человека с хорошим вкусом. Все зависит от образования и прожитой жизни.
От опыта общения, если хотите. Если у вас были подруги старше вас, то они могли
многому вас научить. Ведь мужчина на самом деле до сорока лет всего лишь
неопытный щенок. А женщина по-настоящему чувствует после тридцати. Но, уверяю
вас, что по-настоящему женщина раскрепощается после сорока, когда уже ничего не
страшно. Когда все позади и вы можете наслаждаться жизнью, уже не опасаясь
ненужных осложнений, случайной беременности или непонимания с партнером.
– Да, – улыбнулся он, – похоже, вы правы. Но для того чтобы
понять вашу правоту, нужно прожить первые сорок или пятьдесят лет. В молодости
всего этого просто не понимаешь, а любовь даже сорокалетних кажется старческим
безумием.
– Удачи вам, – пожелала Шаблинская, – и если сможете,
заходите еще. Я с удовольствием с вами побеседую.
– Договорились, – кивнул Дронго, – я все равно хотел зайти и
переговорить с вашей соседкой. До свидания.
Она протянула ему руку. И он снова ее поцеловал.
– Этот жест может оказаться «холостым», – заметила она, –
здесь никого нет, и никто не узнает о вашей галантности. Разве только если вы
делаете это для меня или для себя.
– Я это делаю для себя, – искренне ответил он и откланялся.
Глава 12
В коридоре он едва не столкнулся с молодой женщиной, которая
вышла из соседней палаты. Она была без белого халата, в джинсах и темном
пуловере. Симпатичная запоминающаяся внешность, характерные скулы, тонкие губы,
волосы, разметавшиеся по плечам. Только лихорадочно блестевшие голубые глаза
выдавали ее состояние. Она взглянула на Дронго. Он вежливо поздоровался.
– Вы новый врач? – спросила она, – хотя нет. Вы, наверно,
тот самый приезжий из Башкирии. Правильно?
– Да, я приехал к вам оттуда, – кивнул он, – а вы, наверно,
Эльза Витицкая.
– Удивляюсь, как поставлена у нас информация, – пробормотала
она, – но вы не ошиблись. Хотя я спала весь вчерашний вечер и сегодняшнюю ночь
и не могла знать, что у нас происходит. Говорят, что собаки выли ночью еще раз.
– Да, – сдержанно подтвердил Дронго, – в реанимационной
палате скончалась одна из пациенток вашего хосписа.
– Санубар Идрисова, – она не спрашивала, это было
утверждение. Здесь все знали, кто и когда должен уходить.
– Да, именно она, – кивнул Дронго. – Вы ее хорошо знали?
– Нет, почти не знала. Извините, я иду за минеральной водой
для моей соседки.
– Как она себя чувствует? – спросил он.
– А как может чувствовать себя женщина, дочь которой должна
выйти замуж, а она не может даже обнять ее и порадоваться за свою дочь? – зло
спросила Витицкая. – Не задавайте дурацких вопросов. Она чувствует себя очень
плохо. Воет, как собака, по ночам в подушку. Вы удовлетворены?
