– А заснуть они не могли?
– Все трое? Нет, не могли. Мокрушкин очень ответственно
относится к своей работе, я даже представить не могу, что он мог бы уснуть во
время дежурства. И Клавдия Антоновна очень дисциплинированный человек. Нет-нет,
это исключено.
– И никто ничего не слышал?
– Я разговаривал с каждым. Никто ничего не слышал.
– Вы объяснили им, почему задаете такие странные вопросы?
– Нет. Они знают, что меня интересуют все мелочи, все
происходящее в нашем хосписе. Иначе нельзя. Я ведь не просто главный врач
нашего учреждения. Я одновременно директор и руководитель, который отвечает за
все, что у нас происходит.
– У вас есть свой завхоз?
– Конечно, есть. Кирилл Евсеев. Он – моя правая рука, даже
больше, чем заместитель.
– А кто ваш заместитель?
– Светлана Тимофеевна Клинкевич. Она работает у нас только с
прошлого года. Ее супруг – один из руководителей облздрава.
Он сказал это ровным и спокойным голосом, но что-то
заставило Дронго насторожиться.
– Сколько ей лет?
– Тридцать шесть. Молодая и перспективная кандидат наук, –
сказал с явной иронией Степанцев. – Представьте себе, сегодня в хоспис идут
даже ученые.
– Она живет в Николаевске?
– Нет, в самом центре Санкт-Петербурга. И служебная машина супруга
каждый рабочий день привозит и увозит ее обратно. Можете сами подсчитать,
сколько бензина уходит на такую дорогу.
– Вы говорили, что у вас удобная дорога, – напомнил Дронго.
– И поэтому сюда можно гонять служебную машину?
– Но вы тоже ездите туда на служебной машине.
– Которая принадлежит нашему хоспису, – вспыхнул Степанцев.
– Кандидат на ваше место, – все понял Дронго.
– Очевидно, – кивнул Федор Николаевич, – она считает, что
так быстрее сделает карьеру. Она думает о своей карьере, а я – о своем
учреждении. И все, что она делает или сделает, будет лишь для показухи и
выдвижения. Но разве в наши дни кто-нибудь интересуется такими «мелочами»?
– Это через нее узнали о смерти Боровковой?
– Безусловно. И она же организовала утечку информации в прессу
о таком чудовищном вампире, как я. В общем, все понятно: обычные интриги на
работе. У нас большой бюджет, есть много поводов для организации проверок.
Особенно когда твой муж работает первым заместителем руководителя облздрава. С
ее приходом наш коллектив начало лихорадить. Раньше такого никогда не было. Но
это тоже нужно пережить. Я надеюсь, что ее уберут наверх, минуя мою должность.
– Даже в таком заведении, как ваше, есть свои внутренние
интриги, – понял Дронго.
– А где их нет? Люди не меняются. Их вообще невозможно
изменить. Поэтому я такой убежденный атеист. Людей не пугают даже возможные
адские муки. И в раю, и в аду они будут вести себя так же, как и здесь.
Абсолютно одинаково. Поместите группу людей в замкнутое пространство – и там
начнут проявляться все их лучшие и худшие качества. С космонавтами работают
опытные психологи, а когда этого нет, получается обычный коллектив со своими
нравами и сварами. Знаете, что самое смешное? Если мой заместитель узнает о
том, что Боровкова умерла не своей смертью, она обвинит в этом именно меня. Не
в убийстве, конечно, а в сокрытии этого преступления. И никто даже не вспомнит,
что именно она организовала через своего супруга и эту гнусную статью против
меня и настроила губернатора, чтобы как можно быстрее похоронить нашу
пациентку. Поэтому я буду просить вас работать так, чтобы наши сотрудники
ничего не поняли. Иначе вам просто не дадут работать. А меня отстранят от
должности до завершения расследования. Вот теперь у меня все.
– Мое появление сложно будет скрыть от коллектива. Мне нужно
беседовать с вашими сотрудниками и пациентами. Иначе я ничего не узнаю.
– Я об этом подумал. Учитывая вашу внешность восточного
человека, мы выдадим вас за специалиста из Башкирии. Тогда все поверят, что вы
приехали именно оттуда.
– Почему из Башкирии?
– У нас в прошлом году был пациент, дядя премьер-министра
Башкирии. Племянник приезжал лично навестить своего дядю. Вы, наверно, знаете,
что на Востоке не принято сдавать родственников в хоспис, как бы сильно они ни
болели. Но это был брат его матери, он всю жизнь прожил в Санкт-Петербурге и
работал главным инженером камвольного комбината. Рак легких, усугубленный
профессиональным заболеванием и его привычкой выкуривать три пачки сигарет в
день. Конечно, спасти дядю мы не могли, но премьеру понравилось наше отношение
к тяжелобольным, и он решил построить нечто подобное и у себя. В прошлом году
приезжали двое специалистов из Башкирии за опытом, жили у нас три дня. Если вы
приедете вдвоем, то я скажу, что вы прибыли именно оттуда. Выдам вас за врачей,
и тогда вы сможете разговаривать со всеми, с кем посчитаете нужным. Мне
поверят…
– Завтра вечером мы приедем, – решил Дронго, – скоростной
поезд идет в Санкт-Петербург около четырех часов.
– Я пришлю за вами свою машину прямо на вокзал, – предложил
Федор Николаевич, – водителя зовут Дмитрий. Он вас встретит.
– Это будет очень любезно с вашей стороны. Поезд приходит в
районе пяти. На вокзальную суету прибавим минут десять-пятнадцать. И еще
регистрация в отеле, хотя мы забронируем для себя номера в центре, недалеко от
Московского вокзала. До вас ехать полтора часа. Значит, примерно в семь вечера
мы будем у вас. К этому времени, я думаю, ваш заместитель уже покинет вверенное
вам учреждение.
– Обязательно, – кивнул Степанцев, – она никогда не
задерживается больше положенного времени. Ведь за ней приезжает машина супруга.
Глава 4
Когда их гость ушел, Вейдеманис закрыл за ним дверь и
вернулся в кабинет.
– Мы действительно завтра едем туда? – уточнил он.
– А ты сомневаешься? – спросил Дронго.
– Если ты готов туда ехать, то должен понимать, насколько
сложным и тяжелым будет это расследование. Возможно, самым тяжелым в твоей
жизни. Ты никогда не был в таких местах. Там горе и отчаяние – постоянные
составляющие жизни этих людей. Трагедия на трагедии, драма на драме. А мне не
нравится твое состояние в последнее время. Ты считаешь, что выдержишь?
– Я думаю, что мне обязательно нужно поехать туда. Ради
самого себя. Именно в таких местах начинаешь ценить чудо жизни, начинаешь
понимать, какой бесценный дар ты получаешь в подарок и как бездарно ты его
транжиришь. И еще… Я хотел просить тебя поехать туда вместе со мной.
– Мог бы и не просить. Я бы все равно не отпустил тебя
одного. Как говорят в таких случаях, «у каждого Шерлока Холмса должен быть свой
доктор Ватсон».
