Улица Грассмаркет была длиной всего в несколько сот ярдов, а затем дорога сворачивала на Каугейт, пересекала Саутбридж, параллельную Кэнонгейт, и поворачивала на Холируд-роуд. Справа располагались улицы Плезанс и Дамбидайкс, а слева – Хай-стрит, Ройял Майл и, наконец, Холирудский дворец. Это был настоящий лабиринт из переулков, узких проходов между домами, ведущих вверх и вниз лестниц, дворов и закоулков.
Монк ускорил шаг. Куда же, черт возьми, направляется эта женщина? Она шла, не задерживаясь и ни разу не оглянувшись. А потом они со своим спутником перешли мостовую и вдруг куда-то пропали.
Бросившись вперед, Уильям споткнулся о булыжник и едва не упал. Спавшая возле дома собака зашевелилась, заворчала и опять уронила голову на лапы.
Повернув за угол, сыщик успел заметить, как миссис Фэррелайн и ее спутник, миновав ворота кладбища, остановились у одного из больших темных строений и после минутного колебания зашли внутрь.
Он побежал следом и оказался на месте немногим позже них. В первый момент детектив не обнаружил никакого входа. Каменная стена и высокие деревянные ворота, казалось, наглухо преграждали путь. Но ведь они только что были здесь, а теперь исчезли! Как им это удалось? Дюйм за дюймом Уильям стал тщательно ощупывать стену, и наконец одна из створок ворот подалась ровно настолько, чтобы позволить ему пролезть в образовавшуюся щель. Он оказался в мощеном дворе перед сооружением, похожим на амбар. Желтый свет газового фонаря пробивался сквозь дыры ветхой двери, в которую могла бы проехать запряженная телега.
Монк осторожно двинулся вперед, перед каждым шагом проверяя, куда ступает. Он не хотел поднимать шум, наткнувшись на что-нибудь, поскольку не имел ни малейшего представления, где находится и что ему предстоит увидеть.
Неслышно подобравшись к двери, мужчина заглянул внутрь. Открывшаяся ему картина оказалась столь невероятна, так фантастична и абсурдна, что он на мгновение застыл в полном недоумении. Сыщик оказался в огромном сарае, размеры которого позволяли бы использовать его для строительства большой лодки. Но стоявшее посреди сарая сооружение ни в коей мере не предназначалось для плаванья по воде. У него не было ни киля, ни гнезд для крепления мачт. Скорее оно напоминало бегущего цыпленка, только без ног. Внутри него мог бы поместиться взрослый человек, а расходящиеся от него в разные стороны крылья были вытянуты, словно этот гигантский цыпленок расправил их, собираясь взлететь. Вся эта конструкция была сделана преимущественно из дерева и парусины, а в том месте, где у птицы полагается быть сердцу, располагался какой-то механизм.
Но еще невероятнее, если это вообще возможно, выглядела Дейрдра Фэррелайн – в старой одежде, в кожаном фартуке, надетом поверх платья, и толстых кожаных перчатках на маленьких сильных руках. Нагнувшись и откинув волосы со лба, она сосредоточенно возилась с нелепой машиной, аккуратно и старательно что-то привинчивая. Мужчина, приходивший за ней, засучив рукава, тащил какую-то тяжелую деталь, которую собирался, судя по всему, приделать к задней части птицы, чтобы удлинить ее хвост футов на восемь-девять.
Терять Монку было нечего. Он распахнул дверь и вошел. Оба работника были так поглощены своим занятием, что не заметили его. Дейрдра наклонилась вперед, высунув кончик языка и наморщив лоб в напряженном размышлении. Детектив взглянул на ее руки. Движения их были быстрыми и точными. Молодая женщина работала с полным пониманием дела, прекрасно зная, какой инструмент в данный момент ей требуется и как им пользоваться. Пришедший с ней вместе мужчина действовал столь же спокойно и аккуратно, но чувствовалось, что он выполняет ее указания.
Прошло не меньше пяти минут, прежде чем Дейрдра, подняв голову, увидела стоящего в дверях Уильяма. Она застыла на месте.
– Добрый вечер, миссис Фэррелайн, – спокойно произнес он, шагнув вперед. – Простите мое техническое невежество, но что вы строите? – Голос его звучал так обыденно, словно он рассуждал о погоде в светском кругу. В словах сыщика не чувствовалось недоверия или сомнений.
Дейрдра подняла на него темные глаза, ища на его лице следы насмешки, гнева, презрения – всех тех чувств, которые ожидала увидеть, но не находя и следа их.
– Летающую машину, – проговорила она наконец.
Ответ этот был настолько нелеп, что любые объяснения представлялись ненужными и даже излишними. Напарник женщины стоял с гаечным ключом в руке, пытаясь понять, требуется ли от него поддержка, защита или невмешательство. Он казался встревоженным, но у Монка сложилось впечатление, что этот мужчина беспокоится за репутацию миссис Фэррелайн, а не за себя, и уж, во всяком случае, не за их изобретение.
В мозгу у детектива крутились самые разные вопросы, но ни один из них не имел отношения к делу Эстер.
– Это, должно быть, дорогая штука, – произнес он вслух.
Дейрдра посмотрела на него с изумлением. Она была готова отстаивать возможность для человека летать и необходимость подобных попыток, напомнить об идеях Леонардо да Винчи и Роджера Бэкона, но меньше всего ожидала, что английский сыщик заговорит о цене.
– Да, – наконец ответила она. – Конечно, дорогая.
– Дороже нескольких модных платьев, – продолжал Монк.
Теперь, поняв его мысль, молодая дама вспыхнула.
– Это все мои собственные деньги! – возразила она. – Я сэкономила их, покупая подержанную одежду и переделывая ее. Никогда я ничего не брала у семьи! Ни фартинга! Клянусь! И Мэри знала, чем я занимаюсь, – торопливо продолжала она. – Доказать этого я не могу, но знала. Она считала это совершенным безумием, но ей это нравилось. Она называла это удивительной формой помешательства.
– А ваш муж?
– Элестер? – недоверчиво переспросила женщина. – О, боже правый, конечно, нет! Нет! – Она шагнула к Уилья-му в страшном волнении. – Прошу вас, не говорите ему! Он не поймет. Вообще-то он неплохой человек, но совершенно лишен воображения и чувства… чувства…
– Юмора? – подсказал детектив.
Лицо миссис Фэррелайн залила краска гнева, быстро уступившего место веселью:
– Пожалуй, и юмора. Мистер Монк, вы можете смеяться, но в один прекрасный день она полетит! Сейчас вы этого не видите, но когда-нибудь увидите.
– Я вижу вашу увлеченность, – проговорил Уильям с кривой усмешкой. – И даже одержимость. Я вижу такое сильное стремление чего-то добиться, что все остальные желания приносятся ему в жертву.
Помощник Дейрдры шагнул вперед, сжимая в руке гаечный ключ, но, решив, что сыщик пока не представляет для нее опасности, остановился, не произнеся ни слова.
– Клянусь, я не причинила Мэри зла, мистер Монк, и не знаю, кто это сделал. – Изобретательница тяжело вздохнула. – Что же вы теперь намерены делать?
– Ничего, – ответил детектив, сам удивляясь своим словам. Он произнес их прежде, чем успел обдумать, – это был инстинктивный ответ, продиктованный чувством. – Но при условии, что вы поможете мне выяснить, кто же убил миссис Фэррелайн.
