— Тебя именно это рассмешило?
— Да, — она заговорила еще тише, — ты продаешь замки мужчинам, а Яков — соломенные беседки девчонкам. Правда, смешно?
Да уж! Смешно. Но мне было совсем не весело. Я испугался за дружбу, ведь это был мой единственный друг. Ссориться с ним из-за подобной ерунды было глупо.
Стоя за прилавком, я думал о том, как спасти эти хрупкие отношения. Как сделать так, чтобы Яков не сердился, и мы снова помирились.
К моему лотку подошел подросток лет шестнадцати. Он с большим любопытством изучал серебряный готический храм. Склонился над ним, чтобы изучить более детально:
— Неужели ты сам его построил?
— Да, — отозвался я.
— Круто! У тебя талант. Я видел твои работы у своего друга, это он мне черкнул адресок, где можно тебя найти. Слушай, сколько хочешь за собор?
Я назвал цену. Парень почесал затылок, но деньги все-таки выложил. Пока мама упаковывала покупку, мы с этим парнем перекинулись еще парой слов.
— Слушай, — начал он, — я увлекаюсь компьютерными играми, особенно стратегиями. И мы с другом играем в игры не только виртуально, но и в жизни. Твои спичечные замки для нас настоящая находка. С их помощью создаем реальность, в которой оживают исторические события. Рыцари, доспехи, баталии, сражения. Это, правда, интересно.
Я был польщен, но воздержался от эмоций. Просто стоял и смотрел на него. Он продолжал:
— Кроме того, мы играем против других городов, на чемпионатах. И должен сказать, они нам проигрывают по дизайну своих городищ. У нас они более эффектны благодаря твоему таланту. Так вот, это все я говорю для того, чтобы предложить тебе сотрудничество.
— Слушаю, — я превратился весь во внимание.
— Работай для нас. Выполняй заказы, а мы по деньгам не обидим. Будешь делать замки для нас, и не придется стоять здесь, на улице, мерзнуть. Мы сами будем приезжать к тебе за готовыми заказами. Что скажешь?
Подобное предложение было для меня заманчивым. Я даже обалдел от перспектив. Ведь о моих работах узнает так много людей. Я слышал о подобных чемпионатах, и что участники выигрывают немаленькие суммы. Соревнования устраивают в Лондоне и Бельгии. Люди тратят немыслимые деньги для подобных развлечений.
— Я согласен, — только и смог произнести я.
— Отлично. Вот моя визитка, звони в любое время. Я практически не сплю и всегда на связи.
Визитка было простенькой: белый картон, черные буквы. Я не стал ее особо разглядывать и быстро убрал в карман.
Паренек пожал мне руку, и мы разошлись. Некоторое время я смотрел ему в след, как он с коробкой в руках направляется к выходу.
— Я рада за тебя, сынок. Он заплатил большие деньги за твой собор. Уверена, вернется еще.
— Да, он хочет, чтобы я выполнял для него заказы.
Она заулыбалась:
— Это просто замечательно.
— Я тоже очень рад.
— Слушай, денег мы сегодня выручили более чем достаточно. Поэтому я пока сбегаю в банк. Положу наличные на твой расчетный счет, ты оставайся, торгуй. Я мигом.
Она прижала к груди сумочку и прошмыгнула меж палаток. У меня на прилавке оставались еще три работы. Я расставил их в ряд и посмотрел в сторону Якова.
У его стола я заметил высокую женщину с маленькой девочкой лет шести. Женщина в элегантном платье, на высоких каблуках, с крошечной сумочкой о чем-то сдержанно разговаривала с Яковом.
Судя по его выражению лица, он был крайне не доволен ее предложением. Он отвечал ей резко, недопустимым тоном.
— Уходите, я не собираюсь вам ничего продавать. Не для девчонок строил я свою ротонду, а тем более таких маленьких. Вы посмотрите на нее, она же сломает его в три секунды.
Девочка громко заплакала. Мать, пытаясь ее успокоить, пообещала купить игрушку, но все было тщетно. Девочка голосила на всю ярмарку, привлекая к себе внимание зевак.
Ситуация выходила из-под контроля. Я не выдержал и вмешался:
— Добрый день, — произнес я как можно более доброжелательно, — Яков, можно тебя на минутку?
Его не надо было просить дважды. Он пулей вылетел из-за стола. Когда приблизился, я тихо сказал, чтобы он не тупил, а продавал свою ротонду.
— Ты с ума сошел? Это же девчонка!
— Ее мать много тебе предложила денег?
— Прилично.
— Тогда я совсем не понимаю тебя. Продай, и дело с концом. Ведь совершенно не важно, кто купил и на какие нужды. Ведь ты с самого начала решил, что будешь продавать. Так продавай!
— Ты не понимаешь, она же девчонка!
— Да хоть Папа Римский! Это реальный покупатель, с деньгами. Слушай, — я стал выходить из себя, — тогда назначь ей двойную цену. Она не сможет купить и уйдет. Каждый из вас останется при своем.
Он так и сделал. Вернулся к покупательнице и предложил новую цену. Судя по выражению лица женщины, она была ошарашена, если не сказать больше. Она была ошеломлена таким поворотом событий.
Девчонка продолжала топать ногами и просить ротонду. Ситуация была тупиковой. Мне стало ужасно интересно, чем все это закончится.
Дамочка открыла свою сумочку и, достав пачку купюр, бросила на стол требуемую сумму.
— Грабеж.
Схватила несчастную ротонду и дочку за руку, бросилась к выходу. Наверное, боялась передумать. Надо было видеть лицо моего друга. Яков был в шоке. Перед ним лежала немыслимая сумма денег.
Трясущимися руками он схватил купюры и молча смотрел на них еще минут десять.
— Поздравляю с почином, — крикнул я.
Ведь никто не знал, что так все закончится. Так удачно. Позабыв про свой стол, Яков подошел к моему лотку и сел на скамейку.
— Я сказочно богат, — шептал он без остановки, — Господи! Куда бы их потратить?
Я лишь над ним посмеивался. Ведь все могло получиться иначе. Дамочка могла и не купить его соломенное произведение.
Я был горд собой. Ведь, по сути, его удачная сделка состоялась благодаря мне. Ну что не сделаешь ради дружбы. Уверен, Яков на моем месте поступил бы точно также.
12 августа 1992 года
На вырученные деньги Яков купил себе самый крутой велосипед. Оставшуюся часть лета он катался на нем по деревне. Все местные мальчишки завидовали ему и просили дать прокатиться. Гордый своим великом, Яков давал его только избранным мальчишкам. Тем, кто больше восхищался им и давал что-нибудь взамен.
Не знаю, что между нами произошло, но только мы стали общаться реже. Вернее, совсем перестали. Так, «привет-пока». Сколько раз я приходил к нему в гости, его то не было дома, то он был вечно занят.
Его дед как-то вышел ко мне за калитку и, положив руку на плечо, сказал:
