Уже поздним вечером мы прибыли в Софию. Проезжая мимо многолюдных улиц, я думал только о том, что подумает обо мне моя Берта. Ведь она скоро должна приехать в деревню. Наверняка ей порасскажут сверх того, что приключилось со мной. Более чем уверен, что выслушав все сплетни, она отвернется от меня. Я был в этом убежден.
Итак, всего за один месяц я лишился всех своих немногочисленных друзей. Это был сильный удар для меня. Что делать и смогу ли завести новых, оставалось загадкой.
Странным образом в последние дни мне было на все наплевать. Удивительное ощущение. С одной стороны, ты сильно переживаешь и не можешь спать ночами, а с другой, абсолютное равнодушие. Оставалось только ощущение того, что при любом разговоре тебе хочется плакать. Непроизвольно и прямо во время беседы. Никогда такого со мной еще не было. Доктор пояснил, что так проявляется психоз. Если не начать лечение, то можно попасть в дурдом очень надолго.
Мы подъехали к высоким воротам, которые автоматически распахнулись перед нашим автомобилем. Медленно двигаясь по каменной дорожке, я изучал территории психиатрической клиники.
Впереди возвышалось высокое серое здание с многочисленными оконцами. Парадная дверь была массивной, в форме арки. К ней вела каменная лестница с широкими ступеньками.
Мы проехали мимо. Сразу же за поворотом был разбит парк с фруктовыми деревьями и цветочными клумбами. По асфальтированным дорожкам гуляли люди в домашних халатах.
Меж деревьев я смог различить несколько двухэтажных зданий. Красный кирпич, черепичная крыша и высокие окна. Все здания были выполнены в едином стиле. Создавалось впечатление, что ты попал не в психушку, а в санаторий.
Наш автомобиль остановился у самого отдаленного кирпичного здания. Едва мы с доктором вышли из машины, как автомобиль тотчас направился вперед, на парковку.
Доктор посмотрел на меня и вдруг, протянув руку, произнес:
— Мы с тобой даже не знакомы. Мое имя Костас. Скорей всего именно я стану твоим лечащим врачом. Подростки — моя специализация.
Это рукопожатие меня отвлекло. Доктор улыбнулся мне, и вместе мы направились по дорожке к зданию.
— Видишь, я же говорил тебе, что здесь все не так уж и страшно. Больные могут прогуливаться по периметру больницы. Правда, здесь своя специфическая атмосфера, но ты быстро привыкнешь.
Так, за разговором, мы дошли и остановились перед дверьми. Костас позвонил в звонок. Дверь медленно и тяжело распахнулась, и на пороге мы увидели тучную женщину.
При виде нас она широко улыбнулась, приглашая войти внутрь. Несмотря на свой вес, женщина двигалась проворно и легко.
По всей видимости, Костас ей нравился как мужчина, потому как при виде его она кокетливо поправила прическу.
— У нас все давно готово. Ожидали, правда, вас несколько раньше, поэтому ужин давно остыл. Но ничего, я быстренько его разогрею и принесу к вам в кабинет.
— Не стоит, Марта. Сейчас устроим мальчика, и я поеду домой. Дорога была долгой, и я жутко устал!
Втроем мы прошли через маленькую прихожую и вышли в просторный холл. Стены покрашены в белую краску. Под потолком — матовые плафоны. На полу — длинные ковровые дорожки. Удивительным образом в отделении не пахло лекарствами. Здесь вообще ничем не пахло.
Меня попросили подождать в коридоре. Там, в холле у окна, стоял журнальный столик и пара кожаных стульев. На отполированной столешнице лежала стопка старых журналов.
Решив, что в ногах правды нет, я присел на стул. Вскоре Марта принесла мне синие бахилы и попросила надеть.
Я заметил, что по коридору никто не ходит просто так. Здесь вообще было пустынно. Создавалось впечатление, что отделение вымерло. Ни посторонних разговоров, ни звуков музыки, ни смеха и плача. Тихо как в лесу.
Через минуту Марта пригласила меня в кабинет психиатра. Несмотря на простоту в коридоре, в кабинете врача было все совершенно иначе.
На полу — современный ламинат цвета лесной орех. На окнах — жалюзи в тон. Стены выкрашены в персиковый цвет. У окна широкий массивный стол. Плоский монитор и клавиатура. Папки бумаг, стопки исписанных листов, многочисленные карандаши и ручки.
В кожаном кресле сидел мой врач Костас. Он мельком взглянул на меня и вернулся к бумагам.
— Присаживайся, Том.
Я заметил мягкий диван напротив стола. Тут же стояли два стула с высокими спинками. Я выбрал уютный диван, всегда питал слабость к мягким вещам.
Костас заполнял формуляры и бланки, иногда перебирая мои документы. Я ждал, когда врач обратит свое внимание на меня.
— Итак, — начал доктор, сложив руки в замок, — с сегодняшнего дня ты являешься нашим пациентом. Посему, я должен перечислить основные правила пребывания здесь. Первое, ты не должен слоняться по коридорам просто так. Если что-то необходимо, то обратись к медсестре на посту. Пост находится у входа в палаты. Второе условие, никаких ножей и вилок. Если увидим, то отберем. От этого зависит безопасность не только тебя, но и остальных пациентов. Третье, если надумаешь прогуляться, то заранее ставишь в известность медсестру. Далее, завтрак, обед и ужин строго в определенное время. Столовая у вас на этаже. Ну и самое последнее, но не менее важное. Прием таблеток в строго прописанное время. Ни в коем случае нельзя пропускать.
Он быстро оглядел меня с головы до ног, взял трубку в руки и, набрав номер, скомандовал:
— Принесите комплект одежды на мальчика, размер тридцать восьмой. Кроме того, домашние тапочки, секундочку, — он прикрыл трубку рукой и обратился ко мне, — какой у тебя размер ноги?
— Тридцать шестой.
— Номер обуви тридцать шесть. Принесите прямо сейчас.
Отложив трубку, он снова посмотрел на меня:
— Время твоего пребывания здесь ограничится пятью неделями. Это самый оптимальный срок. Но если вдруг я замечу, что ты еще не готов вернуться к прежней жизни, то оставлю еще на пару недель.
— Думаете, у меня с нервами может быть сильно запущено?
— Не могу сказать. Ведь ты пережил настоящий шок, плюс ежедневный стресс. У тебя пограничное состояние, которое мы обязательно уберем. Обещаю, что скоро пройдет твоя ночная бессонница, слезливость и неестественное безразличие ко всему. От тебя требуются участие и заинтересованность в процессе лечения.
Затем он откинулся на спинку кресла и, сложив руки на подлокотники, заметил:
— Вижу, ты привез с собой папку с бумагами и коробку карандашей. Сразу скажу, что карандаши мы заберем. Ты можешь оставить их у меня, я верну их при выписке.
— Тогда возьмите и папку с эскизами. Без карандашей она бесполезна.
— Должен отметить, что встречаться мы с тобой станем два раза в неделю, по два часа. Встречаться начнем на третью и последующие недели. На этих встречах обсудим все болезненные моменты, присущие твоей жизни. На этих встречах мы будем говорить на самые разные темы. Но больше меня интересуют те, которые привели тебя в такое состояние.
