Я посмотрел на листок в руках. Название горы и монастыря. Я быстро убрал в карман и неожиданно спросил:
— Неужели этот мастер живет тысячу лет?
— Нет, конечно, — она улыбнулась, — его сменяет новый и так далее. Своими знаниями они делятся, впадая в транс, передавая весь опыт мыслями. Мысли закрепляются глубоко в бессознательном и хранятся до самой смерти.
Ведьма направилась к двери, и я последовал за ней. Она вышла на крыльцо и подошла к раскидистому дереву. Там с низкой ветки свисали разнообразные шаманские бусы. Она выбрала самые короткие, с деревянными бусинками и круглым знаком в виде желудя.
Паулина осторожно сняла их с ветки и протянула мне.
— Это ты должен взять с собой. Бусы из молодого дуба, я заговорила их на помощь лесного духа. Он почует их и поможет найти дорогу к дому мастера.
Я бережно принял их из ее рук. Не знаю, что на меня нашло, но только я верил, что они принесут мне удачу. Всем сердцем и безоговорочно.
— Намотай на руку, и пусть они свисают с нее свободно. Именно так они и работают.
Я сделал все, как она просила, затем, отступив на шаг, произнес:
— Я должен уходить, Паулина, мне действительно пора.
Она лишь молча кивнула. Сделала шаг навстречу и обняла, как обычно бережно, с любовью. Как обнимает мать, отправляя сына в далекий путь.
— Береги себя и знай, что судьбу можно обмануть. Если вдруг понадоблюсь, ты можешь найти меня здесь. Я верю в тебя, Том.
Я коснулся губами ее седого виска и направился к калитке.
— Прощай!
Уходя от ее дома по тропинке, ни разу не обернулся. Не хотел видеть ее молчаливых слез. Солнце было в зените. День обещал быть жарким.
Я быстро шел по узенькой тропинке, и, наконец, вышел к деревне. Там, оббежал свой дом, перелез через забор и пробрался через сад в сарай.
Когда вошел внутрь, то застал собственную мать за дойкой коровы. При виде меня она застыла и тихо сказала:
— Отец на работе и не знает, что тебя не было в сарае. Так что сейчас вместе пойдем в дом, и я покормлю тебя. Суп куриный еще вчера сварила да баранью ногу пожарила. Поешь хоть ладом.
Отвернувшись, я приподнял лежак и положил в самый угол бусы и листок бумаги.
— Я в дом не пойду, здесь буду обедать. Не хочу неприятностей.
Она посмотрела на меня проницательным взглядом, я чувствовал это спиной. Когда повернулся, то спросил:
— Что с тобой?
— Ты не ночевал в сарае. Я не застала тебя утренней дойкой. Где ты был?
— Не все ли равно, где я спал? Ведь, по сути, тебе уже давно наплевать на меня.
Я смотрел на мать и дерзил, как поступают подростки. Открыто и нагло. Безжалостно и хлестко.
— Ты не ответил на вопрос, Том.
Пожав плечами, я сел на лежак и, взяв травинку в рот, стал наигранно небрежно жевать ее.
— Я спал на чердаке, там теплее. Никаких посторонних шорохов и запаха. Теперь я всегда там буду спать.
— Ты очень изменился, Том. Стал таким холодным, безразличным и чужим. Я смотрю на тебя и не могу понять, что стало с тем милым и добрым мальчиком, которым ты был совсем недавно?
Мне было все равно, и я хотел сделать ей намеренно больно. Задеть за живое, чтобы поняла, как было больно мне, когда предала.
Я смотрел на нее и молчал. Наверное, тогда я очень надеялся, что она поняла свою ошибку, что знает, почему я так с ней себя виду. Но она так и не поняла меня.
Тогда я вынул травинку изо рта и бросил в сторону. Стало понятно, что назрел серьезный разговор. И назрел давно.
— Знаешь, мам, я хочу попросить тебя об одном.
Она поставила ведро с молоком на пол и повернулась, чтобы слушать меня. Я продолжил:
— Те деньги, что я заработал от продажи спичечных домов, они лежат на расчетном счете в банке? Так вот, я предлагаю тебе и отцу отвезти меня в город, где бы я смог самостоятельно жить и учиться. Те заработанные мной суммы я бы тратил на проживание и обучение. Что скажешь?
Она смотрела на меня, мысленно взвешивая все «за» и «против». После некоторых раздумий, наконец, ответила:
— Я слишком сильно люблю тебя, Том, чтобы отпускать неизвестно куда. Ведь кто знает, какие еще неприятности тебя ожидают. Даже здесь, в деревне, тебе было несладко, а там, в городе, и вовсе убьют. Нет, не поедешь.
Мне казалось, я ослышался.
— Ты хочешь сказать, что не поеду сейчас, да? Зато поеду ближе к осени, верно?
— Нет, ты все услышал правильно, — она повысила тон, — я тебя не отпускаю. Останешься здесь под приглядом отца. Вместе мы сумеем тебя защитить. В университет поедешь, как положено, в свой срок, но не сейчас.
Тогда настал мой черед сопротивляться, и я повысил голос:
— Разве ты все еще не поняла? Отец — это и есть то самое зло, которое преследует меня по пятам. Ведь именно из-за его равнодушия и бездействия меня насиловал Альф все эти годы. Я, мальчишка, должен был сам себя защищать, в то время как мой родной папаша лишь читал мне нотации и учил жизни. Если я останусь, то он вскоре начнет вколачивать гвозди в крышку моего гроба.
— Что ты такое говоришь, сынок?
— Я все правильно тебе говорю. Мой отец сам мне выроет могилу благодаря своей ненависти и злости. Затем ежедневным унижением станет меня туда загонять, и все это кончится одним. Либо я сам наложу на себя руки или же сойду с ума. Выбирай сама, мамочка!
Она резко встала. Стул из-под нее едва не опрокинулся наземь.
— Том, неужели ты это серьезно?
— Я говорю это очень серьезно. Ты должна понять, что жизнь в этой деревне мне заказана. Мне здесь просто не жить, ведь теперь для всех я жалкая жертва насильника. Мальчик, который не при каких обстоятельствах не станет мужчиной. Никогда.
Она посмотрела на меня с недоверием. Я понял, что ее броня дает трещину и надавил сильнее:
— Да, я знаю, что мне четырнадцать и многое не по плечу, но уверяю тебя, что буду стараться. Все преодолею, чтобы изменить себя и свою жизнь. Ты мне в этом поможешь. Ведь, мам, ты ведь хочешь, чтобы я стал счастливым, и ты мной гордилась?
Она быстро кивнула и посмотрела на свои руки. Я поднялся с лежака и подошел к ней.
— Мам, ты будешь приезжать ко мне в город, и мы будем вместе гулять по парку, есть мороженое и наслаждаться миром. Позволь мне оторваться от семьи и жить самостоятельно. Прошу.
— Хорошо, какой у тебя план?
— Ну, мы вместе с тобой поедем в Варну. Там подадим документы в гимназию искусств, где я стану учиться рисованию. Для жилья подойдет комната, которую я сам буду снимать. Зарабатывать себе на хлеб буду сам. Как обычно, мастерить спичечные замки на заказ. Этих денег мне хватит на все.
