Частицы странного тумана, взятые в десятках «точек прокола» и подвергнутые исследованию, оказались идентичными. Трудно было установить, кто первый ввел в обиход термин БНР – биологические нанороботы, или бионары. БНР не желали вступать в контакт ни с культурами бактерий, ни с колониями плесени, ни даже с тканями высших позвоночных, включая человекообразных обезьян. Их привлекали только ткани человека. Внедрившись в клетку, бионар растворялся в ней.
Два? Десять? Миллион? Хватало и одного наноробота. Вскоре клетка превращалась в фабрику для поточного производства БНР – совсем как при вирусной инфекции, но с двумя отличиями. Во-первых, организм и не пытался защититься от вторжения. Во-вторых, после заражения (или инициации?) всех клеток организма (или живого образца ткани) клетки немедленно «одумывались» и продолжали функционировать как ни в чем не бывало.
Даже лучше. Повсеместно отмечались улучшение состояния больных самыми разнообразными, в том числе неизлечимыми, хворобами, ускоренное заживление ран и сращивание переломов. Но не это было главное.
Главным было вот что: интеллект зараженных людей рос, как на дрожжах. Сколь бы ни был несовершенен тест на intelligence quotient, он позволил выявить следующее: IQ стремительно, чуть ли не взрывообразно рос в первые часы после заражения бионарами, затем увеличивался медленнее и спустя несколько суток стабилизировался на уровне двадцатью пятью – тридцатью единицами выше.
Человечеству помогли извне, это стало ясно в первые же дни. Вот только помогли – или «помогли»? «Поживем – увидим», – разводили руками приглашенные на телеэфир ученые мужи, с преувеличенным энтузиазмом кивая на программу «Геном человека», получившую второй старт. Целую неделю большой популярностью среди обывателей пользовалась гипотеза о троянском коне. Назовите-ка самую большую проблему, стоящую перед человечеством. Загрязнение среды? Опасность ядерного конфликта? Терроризм? Истощение природных ресурсов?.. Глупости. Если вы решили посмешить публику – идите в конферансье. Самая большая проблема человечества – это люди. Те самые люди, для блага которых загрязняется среда обитания, истощаются ресурсы планеты, совершенствуется оружие и внедряются новые идеологии. Все для людей. Остальное вторично.
Для ускоренной гибели человечества, вещали кассандры, не хватало только всеобщего поумнения. Интеллект еще не мудрость. Интеллект – это прежде всего новые потребности, и вот для их-то удовлетворения будут еще быстрее истощаться ресурсы, загрязняться среда обитания и прочее, и прочее…
С предсказуемым результатом.
Нормальный налогоплательщик относится к науке примерно как к тигру в непрочной клетке – и страшно, и хочется перепороть служителей зверинца, дабы приглядывали за зверем добросовестно, и вместе с тем любопытно поглазеть. На обывателя, даже поумневшего, гипотеза о троянском коне действовала чрезвычайно.
Пессимисты среди оптимистов успокаивали: откуда, собственно, следует, что действие бионаров будет продолжаться вечно? С чего бы это неведомым инопланетянам, обитателям параллельных пространств или каким-нибудь еще отцам-благодетелям делать человечеству столь значительные подарки? Постоянный патронаж, забота о гармоничном развитии юной хулиганистой цивилизации? Ой, не верится… Относительно безопасный для объекта эксперимент, ферштейн? Вспыхнет фейерверк – и нет его. Если завтра, послезавтра или спустя год бионары перестанут действовать, все вернется на круги своя без заметных последствий. Троянская лошадь – чушь всмятку. Не видно причины. Истребить людей, освободив планету для своих нужд, можно гораздо проще. Сохранив, кстати, ее ресурсы.
Оптимисты среди оптимистов кричали иное. Неважно, что человечество получило подарок, о котором не просило. Дают – бери. Оскорбиться подачкой может только тот, чей убогий интеллект не сдвинуть с места никакими бионарами. Есть такие? Нет? Тем лучше. Приятно иметь дело с умными людьми. Да вы только представьте себе, какие перед человечеством открываются перспективы! Управляемый термояд – это первое и сиюминутное. Единая теория поля! Победа над болезнями! Настоящий, а не опереточный прорыв в космос! Полет к альфе Центавра уже в этом столетии! Овладение антигравитацией! Постижение глубинных тайн мироздания! Расцвет наук и искусств! Заживление социальных язв, так как сказано: все лучшие человеческие качества суть функция развитого ума. Мир на Земле, поскольку умные люди всегда договорятся между собой…
Пока что умные люди наскакивали друг на друга в яростных спорах. Бежали дни, ползли недели. Публиковались результаты исследований бионаров. Было, однако, ясно, что до полного понимания их сущности гораздо дальше, чем до альфы Центавра.
Но стоит ли отказываться пускаться в путь из-за того, что путь долог?
К началу зимы вряд ли кто опознал бы прежнего Егора Суковатова в трудолюбивом дворнике, каждодневно скребущем асфальт большой лопатой на предмет увеличения сугробов вдоль пешеходных дорожек. Зима началась в ноябре и выдалась снежной. Егор без особого труда получил место муниципального работника низшего звена. В его ведении находился кусок уличного тротуара, двор и два дома со всеми их лестничными клетками, подъездами и мусоропроводами. Ему было доверено казенное имущество: лом, три лопаты и веерные грабли. Он гордо носил оранжевую спецовку. Начальство сперва смотрело косо, теперь понемногу начало оттаивать.
Претензии? Не больше, чем к другим, даже меньше. Егор показал себя образцовым дворником. Поначалу адски уставал, болела спина, дрожали руки и временами напоминала о себе боль во внутренностях. Привык. Да и боли стали совсем не те, что раньше. Терпимые.
Он и раньше терпел – куда денешься, – но терпел с тупой безнадежностью. Теперь появилась перспектива.
С лица Егора подолгу не сходила улыбка. Он был счастлив. Ему казалось, что он только сейчас родился. Прошлое было темно и ужасно, зато настоящее давало опору. Он стал полезным членом общества. У него появился свой законный дом – временная квартира в назначенной к сносу развалюхе, зато аж двухкомнатная. Из ржавого крана исправно текла вода, правда, только холодная. Чепуха. Можно нагреть. Пусть отключен газ, зато есть электричество, а предшественник оставил плитку и пару кастрюль. Что еще человеку надо?
Правильно: надежды на будущее.
Таковые у Егора имелись, одна радужнее другой. Потому-то он и улыбался, расчищая тротуар с монотонностью механизма. Физический труд на свежем воздухе ему нравился. Работа под мусоропроводом привлекала меньше, но ведь не все проявления жизни должны казаться медом, разве нет?
Прежде, с самого рождения, с медом было совсем туго. Ребенком Егор слыл самым тупым в классе, да, пожалуй, и в школе. Учителя со вздохом «рисовали» ему шаткие переводные тройки. Над ним не издевался только ленивый. Сонный мозг и общая заторможенность чувств мешали юному Суковатову понять всю глубину издевок. Быть может, потому-то он и не стал впоследствии маньяком. Летаргический ум отмечал: обижают. Не любят. Никто не любит. Егор огорчался, и только. Ему не приходило в голову мстить.
После восьми классов он выучился на слесаря, сразу же был призван в стройбат, кое-как отслужил, вернулся и поступил на завод. Что было дальше, Егор помнил смутно и не желал вспоминать в подробностях.
