Книга Магия на грани дозволенного, страница 30. Автор книги Анастасия Колдарева

Разделитель для чтения книг в онлайн библиотеке

Онлайн книга «Магия на грани дозволенного»

Cтраница 30

Лис ведь собирался поговорить? Ведь он бы рта не раскрыл, если бы не собирался, правда?

«Ну же, прекрати этот затянувшийся фарс под названием «домашний арест». Избавь меня от своего присутствия, от этого опостылевшего дома, от костью в горле стоящего безделья, от окаменения, от отупения, от тоски и вечной осени за окнами. Скажи, что знаешь, где твоя мать, что перейдешь на сторону Ордена… Это же в твоих интересах, кретин! Всего несколько слов – и ты свободен! И мне не надо будет день за днем пялиться на твою ненавистную рожу, от одного вида которой сами собой сжимаются кулаки. Уж лучше обвинение в убийстве, суд и казематы в Турайде, чем бессмысленное прозябание под одной крышей с тобой в этой чертовой дыре!»

– Неужели ты думаешь, что у вас получится? – осведомился Лисанский с любопытством. И оглянулся. Посмотрел на Дэна. На его впалых щеках мерцали оранжевые отсветы огня.


Магия на грани дозволенного

– Получится что? – вот теперь впору было действительно почувствовать себя тупицей.

– Заставить меня работать на Орден после всего, что тот сотворил с моим отцом?

Дэн поднял брови.

– Не понял.

И, кажется, переиграл.

– Я же говорю: тупица, – Лисанский слабо махнул рукой, бессильно, безнадежно, и снова отвернулся к камину.

– Не выставляй своего отца жертвой, – начиная раздражаться, проворчал Дэн. – Я знаю, что он натворил.

– И что же такого он натворил? Помог кому-то попасть туда, куда тот пожелал?

– Связался с незарегистрированными магами и выдавал им печати.

– Значит, регистрация – это гарантия любых прав?

– Не пытайся казаться глупее, чем ты есть.

– Ничего ты не знаешь, и никто не знает, кроме верхушки Ордена, которая трактует все исключительно так, как ей выгодно. Моего отца сослали в катакомбы и устроили… дай догадаюсь, Гордеев. Поскольку на вмешательство сенсов у нас в роду иммунитет, к моему отцу наверняка применили что-нибудь столь же действенное и «гуманное», как промывка мозгов.

Лис говорил о пытках так, словно не предполагал, не догадывался – знал наверняка.

– Хочешь, чтобы и тебя постигла та же участь? – спросил Дэн.

– А ты пытаешься убедить меня в том, что не постигнет? И что тебе не плевать?

– Плевать, – произнести это было удовольствием. – Я бы тебе еще и добавил. Но Магистр считает иначе. Он считает, у тебя… – фраза заставила скривиться, – ты еще не совсем того… не окончательно потерян для общества. Можешь исправиться, – Дэн поставил кружку на столик и устало потер виски. – Тебе нужно всего лишь…

– Предать собственную мать, – услужливо подсказал Лис.

– Рассказать, что замышлял твой отец. Кому он помогал. С кем был связан.

– А тебе не приходило в голову, что я об этом ничего не знаю? Я был в Интернате. Я не вел дел с отцом и не был в курсе его знакомств. А кроме того, если уж он не признался под пытками…

– Пытки – это лишь твои домыслы! – Дэн повысил голос. Разговаривать с Лисанским становилось все противнее. – Мы не в пятнадцатом веке живем.

Лис взглянул на него со смесью жалости и отвращения.

– Наивный, – выплюнул он, – как младенец.

– Расскажи – и отправляйся на все четыре стороны.

– Без денег, без права пользоваться магией и получать печати.

– Если ты не заметил, это право у тебя отняли еще полгода назад. Вместе с браслетами, – напомнил Дэн.

– Не согласен, – Лисанский снова кинул взгляд через плечо. – Маг не может быть лишен права колдовать. Это все равно что запретить птице летать, Гордеев.

Он говорил о своих стихийных способностях. Дэн ни разу не видел его без перчаток, однако, приобретя новые магические умения, не сомневался в том, что никаких амулетов у Лисанского нет.

– Ордену нужны сильные маги, – буркнул Дэн, повторяя слова Магистра. – Тебе и так делают королевский подарок: закрывают глаза на твое прошлое…

– Что, совсем приперло? Дефицит боевых магов?

– Твой последний шанс, – резко произнес Дэн. – С тобой носятся как с писаной торбой…

– Ну давай, – фыркнул Лисанский, – убеди меня в том, что это жест милосердия со стороны Совета, и если я не отрекусь от родителей сию секунду, завтра ты уйдешь, и на смену явятся монахи в черных рясах с клещами и каленым железом.

– А ты сделай вид, будто тебе ничего неизвестно о заговоре против Ордена.

У Лисанского вытянулось лицо. Минуту он недоуменно смотрел на Дэна, словно от растерянности не находил слов.

– Если бы было известно, из меня бы давно все вытрясли, – сказал он наконец. – В таких вещах Орден не мелочится. Орден вообще никогда, никому и ничего не спускает с рук, Гордеев: ни малейшей провинности, ни самой ничтожной ошибки. Орден желает царить и властвовать единолично, он не прощает вольнодумцев, а отступников отдает на растерзание тем, кого не зря прозвали изуверами. Он превращает людей в рабов и стремится контролировать каждый их шаг, он указывает, кто достоин жить, а кому довольствоваться существованием…

– Сколько дешевого пафоса, – ядовито прокомментировал Дэн. В душе он откликнулся на слова Лиса согласием: вот-вот, все они там… сволочи, играют людьми, как пасьянс раскладывают, решают, кому работать, а кого гноить в архиве, – и это разозлило и заставило ощетиниться.

– Ты думаешь, будто живешь как хочешь? – не обращая внимания на его ехидство, осведомился Лис. – Ты выбрал Интернат? Службу? Это задание? Ты счастлив оттого, что торчишь здесь и терпишь выходки Мефисто? Нет, это тебя выбрали, вымуштровали, посадили на цепь, – он продемонстрировал запястье, оттянув манжет, намекая на браслеты, – и заставили гавкать по команде. И вертеть тобой будут до тех пор, пока не пропадет необходимость. Шаг влево, шаг вправо – расстрел.

– Интересно, – Дэн откинулся на спинку кресла, положил локти на подлокотники и свел кончики пальцев перед собой. – Стало быть, чтобы избавиться от влияния ненавистного Ордена, достаточно провести запрещенный ритуал, разбудить какую-нибудь древнюю тварь и скормить ей несколько человек? По-твоему, это достойный выход из подчинения?

Лисанский покачал головой, и в этом движении не было ни капли позерства. Голос у него вдруг стал тихим и невнятным, глаза забегали, а на щеках проступили красные пятна.

– Я не хотел этого, – почти беззвучно произнес он. – Я не убивал ее.

Дэн дернулся и вцепился пальцами в подлокотники, впившись ногтями в облезлую обивку. Да как он… заговорить об этом., напомнить о… Что это? Безрассудство? Глупость? Безумие? Или Лисанский был настолько слеп, что не понимал, куда лезет и чем это аукнется?

– Я не хотел этого, Гордеев, – все также тихо повторил Лис, и каждое его слово отдавалось в груди нарастающей злостью. Дэн слушал – и не слышал ничего, кроме банальных, убогих, насквозь фальшивых, ни гроша не стоящих оправданий, не просто порочащих память Руты, а как будто поливающих ее грязью.

Вход
Поиск по сайту
Ищем:
Календарь
Навигация