Утром до завтрака первым делом вместе с прибывшей робкой девочкой Сантией отправились осматривать мой кабинет в апартаментах. Ничего так, но попросил установить кресло-лежак. Предстояло приступить к долговременной осаде стоящей передо мной главной проблемы. Для подстегивания работы интуиции не хватало количества обдумываемых идей. Ближайшие дни планировал посвятить изучению оккультной, мифологической и художественной литературы на тему демонов и инферно, где и собирался почерпнуть самые разные бредовые идеи.
Завтракали втроем с Сантией и Левертой. Леверта явно хотела что-то обсудить, но начать разговор не торопилась. Я не выдержал первым:
– Что ты вертишься, Леверта? – озабоченность и задумчивость постарался с лица убрать. – Хочешь о чем-то поговорить? Ну, так говори.
– Лойт, – она замялась, – не знаю, с чего начать. Что ты им там наговорил вчера на обеде?
– Ничего такого особенного, – пожал плечами. – Они меня, как и ты, вчера изрядно заколебали своими мнениями насчет мордобойных дел. Как будто у королевства нет более серьезных задач, кроме как обсуждать с выпученными глазами эту ерунду. Слегка опустил их на грунт.
– Не знаю, как ты это делал, но сделал очень сильно, – она усмехнулась. – Вчера Трена Гарвис, когда я передала ей твои указания насчет республики Рояс, была полна энтузиазма и собиралась немедленно отправить туда парочку сотрудников. Сегодня же с утра пришла ко мне сама не своя и попросила оставить запрет относительно этой республики в силе. Расспрашиваю, отчего она вдруг так переменила свое мнение – отвечает, что не хочет, чтобы ее сотрудники наткнулись на какую-нибудь информацию о тебе личного свойства. Помня выволочку, которую ты мне устроил, предложила идти ей самой к тебе и объяснять самостоятельно, отчего она передумала выполнять вполне четкие указания. Она мне и сказала, что не пойдет, что ты на обеде построил весь Малый совет вместе с моей мамой, и она теперь тебя до одури боится.
– Ничего такого запугивающего не делал, – пожал плечами. – Отчего вы тут все такие пугливые? Вот и Сантия сидит тут как робкая овечка, хотя ей по должности совсем это не положено, о чем ей уже говорилось. Я вообще властных полномочий не имею в короевстве. Отчего бы начальнику разведуправления так трястись над моими указаниями? Вы тут все ведете себя несколько странно. То загоняете меня как барана на выполнение каких-то ваших представлений обо мне, то вдруг пугаетесь неадекватно как-то этого же самого.
– Ты, Лойт, – она погрозила пальчиком, – тоже не строй тут из себя невинность. Ты только и делаешь, что всех заставляешь плясать под свою дудку. Прошло всего пара дней, а все недавние еще властные интриги прочно всеми забыты, все смотрят тебе в рот и ждут высочайшей воли, даже королева. Я тоже скоро буду королевой, но и я делаю то же самое. Спрашивается тогда, кто же нами все-таки правит?
– А я могу сказать, чего я боюсь, – Сантия вдруг с вызовом на меня глянула. – Даже догадываюсь, чего боятся все остальные.
– Да? Интересно, ну и чего же?
– Я боюсь, – она покраснела, но смотрела вызывающе, – больше всего саму себя, что плюну на все и как полная дура буду рассматривать вашу ауру, милорд. Мне до ужаса хочется раздобыть и посмотреть запись вашего вчерашнего выступления, интересно поговорить с вами об этом, но уже поняла, что это может вас разозлить. Вот так.
Леверта онемела от возмущения. Еще бы. Разговоры про разглядывание ауры являются верхом неприличия в королевстве. Меня же чуть не скрючило от смеха.
– Сантия, – Леверта сердилась, – вести себя уверенно и говорить грязные пошлости – огромная разница. Если вы так уж хотели высказаться по этому поводу, вам следовало бы это сделать с Лойтом наедине.
– Леверта, оставь девочку, – смеялся. – Ты злишься оттого, что она, скорее всего, попала в точку. Как-то забываю, какое у вас огромное значение имеет это дурацкое занятие. Злишься ты оттого, что тебе тоже все время хочется заняться тем же самым. Не так ли?
– Лойт, – она остыла и даже слегка растерялась, – и ты туда же? Ну разве следует обсуждать эти вопросы с ребенком?
– Не ты ли мне вчера говорила, что у ребенка этого со вчерашнего дня детство закончилось?
– Лойт, совсем другое имела в виду. Ладно, оставим эту тему. Я хотела спросить о твоих ближайших планах.
– Как только мне притащат лежак в кабинет, займусь ужасно скучным и неинтересным делом: изучением всякой оккультной и мифологической мути. Не спрашивайте, зачем. Надо. Сколько это займет времени, не знаю, может, неделю, а может, и месяц. Сегодня ночью сделаю тебе девочку. А чего, собственно, тянуть? Тем более что в отношении второй девочки у меня определенные жизненно важные планы. Надеюсь, ты не возражаешь?
Обе девицы покраснели так сильно и внезапно, что просто удивительно.
– Лойт, ну зачем ты при ребенке об этом?
– Глупости. Все здесь прекрасно знают, что именно это мне обязательно надо сделать, ни для кого это не секрет. Поэтому не вижу смысла разводить по этому поводу ханжество. Лучше подумай над практической стороной этого дела.
– К-какой п-практической стороной? – Леверта начала заикаться.
– Объясняю. Момент зачатия ребенка могу выбрать на свое усмотрение. Практическую сторону зачатия второй дочери и младшего сына буду обеспечивать лично, так как это надо будет сопровождать еще некоторыми магическими действиями. Рождение же первой дочери, которой предстоит стать королевой – исключительно твоя прерогатива. Ну там, необходимый настрой, предварительная медитация, определенная музыка, обстановка. Не знаю, что сочтешь необходимым. Понятно?
– П-понятно.
Сантия вдруг уткнула лицо в ладони и разрыдалась. Для меня это было весьма неожиданно. Леверта начала ее успокаивать. На меня смотрела осуждающе.
– Лойт, ну я же просила, не надо при ребенке было этого говорить. Неужели ты этого не понимаешь?
– Признаться, и правда не понимаю. Что за идиотизм? Этому так называемому ребенку всего только на два года меньше, чем мне. Я же и в пятнадцать лет не был таким инфантильным. Если бы речь шла о какой-нибудь несчастной неразделенной любви, тогда было бы хоть как-то понятно. Но мы знакомы-то всего второй день и видимся всего второй раз. Что за ерунда?
– Лойт. Ты воспитывался в другом мире. Ты не понимаешь, какое действие оказывают на наших незамужних женщин разговоры о рождении детей. В иных мирах для женщины тоже, наверное, рождение ребенка – счастье, но они имеют возможность, в отличие от нас, организовать это счастье себе практически в любой момент. Теперь понял?
– И всего-то? – засмущался, действительно, нехорошо как-то вышло. – Не плачь, милое дитя! Сантия, не обещаю, что сам тебе сделаю ребенка, но дети у тебя будут, это тебе обещаю твердо и, что характерно, свое обещание могу выполнить. Сейчас пока тебе рановато. Так что вытри слезы и узнай лучше, как там с моим заказом в кабинет?
– Сантия, – Леверта успокаивала «ребенка», – он точно может выполнить свое обещание, я знаю.
