Все выжидающе посмотрели на меня, предлагая продолжать.
– Я никого не предупреждал о своем отъезде, кроме брата. Да и ему сказал перед самым отправлением. Никакой цели визита у меня не было – рассчитывал тут поразвлечься, поиздеваться над вами. Невинно убиенную сестренку жалко, но кровную месть в обычном понимании «кровь за кровь» и «смерть за смерть» не признаю – пережиток эпохи дикости. Тем не менее, прощать убийства – глупо и преступно. Вот и подумал, что прибуду сюда, начнутся на меня покушения всяческих силовых органов, убивать в ответ не буду, но опозорю так, что над этой кровной местью во всем этом Рукаве посмеялись бы. Брат же мой подумал, что я еду сюда войнушку устроить. Он потребовал нашего начальника разведуправления немедленно организовать передачу вашему Пауку информации о том, когда и на какой терминал я прибуду, а также о том, что не имеет ничего против, если меня здесь прикончат. В противном случае мой брат предложил не замечать моего присутствия на территории вашей империи, так как геноцид не имеет никакого отношения к кровной мести, и быть причастным к геноциду род Версорио не желает. Остальное вам всем уже известно.
После этого пауза затянулась. Цирковая труппа осмысливала информацию, и никто не хотел начинать первым, тем более что субординация, этот краеугольный камень для всех служивых людей, находилась в состоянии плачевном. Но нет, поспешил я с таким дилетантским выводом о субординации. Служивые вспомнили, что в субординации главное должность, а не звание, поэтому все выжидательно посмотрели на капитана, предлагая ему начать первым. Заодно, наверное, злорадно подумали, что мудрые командиры всегда предлагают сосункам высказываться первыми, а капитан поступить так не решится, поэтому он и будет этим самым сосунком. Капитан во всех смыслах не оправдал их ожиданий.
– Лон. Нам вовсе не все известно. Остались непроясненными три важнейших вопроса. Вопрос первый, насчет геноцида: это реальная возможность или блеф? Вопрос второй: я не очень хорошо знаю Паука, но не слабо ли ему было все это так организовать, или вы намекаете, что он действовал по указке принца Стоксфола? Вопрос третий: а зачем все это так анекдотично?
– Насчет геноцида – не блеф, хотя я совершенно не планировал никакого геноцида. Я же объяснил, что даже убивать никого не планировал, но Паук ваш этого не знал, а вот кое-какую информацию он про меня все-таки имел. Не знаю, запаниковал он или, наоборот, очень уж хладнокровным и непугливым оказался, но обратился он за указаниями не к императору, а к принцессе Атуан. У него просто не было времени доложить сначала императору, потом принцессе и тут же приступить к выполнению плана, который придумала принцесса. Императору Паук доложил, думаю, со смещением по времени, как будто первому, в присутствии принцессы. Она быстро обработала императора в русле своего плана. Паук получил полное одобрение действий, которые он и так начал совершать без ведома императора по указаниям принцессы. Братья – принцы Стоксфол и Ричард – думаю, без особых расспросов организовали отправку трех генералов и адмирала на операцию. Сложнее или проще ответить на вопрос «Зачем?». Во-первых, затем, что если бы угроза геноцида была бы настоящей, то такие действия эту самую угрозу сводили бы к минимуму. Я бы как дурак ждал нападения, чтобы организовать возмездие, и не дождался бы. Если бы сам начал первым, то что вышла бы какая-нибудь юмористическая передача про то, как меня встречали, и другая, грустная, о том, как я себя потом некрасиво стал вести. Что-нибудь в этом духе. Там, где балаган, нет места геноциду. Что «во-вторых», я говорить совершенно не хочу, подумайте сами.
– Отчего вы так уверенно утверждаете, что придумала и организовала все принцесса Атуан? – заинтересовался полковник. – Не логичнее ли предположить, что принц Стоксфол все придумал, а принц Ричард и Паук ему помогали?
– Поддерживаю, – сказал генерал Родерик. – Принц преподает у нас некоторые специфические предметы и разработка такой операции как раз соответствует его уровню подготовки и мировоззрению, при всем моем уважении к принцессе Атуан. Как может относиться к военной субординации молодая девушка? А тут само понятие о военной, точнее, военно-ведомственной субординации сделано основным инструментом. Нисколько не сомневаюсь в умственных способностях принцессы, но не верю я, что она могла такое придумать.
То, о чем они говорили, было логично, но моя интуиция уже ответила на этот вопрос однозначно. Я не помню случаев, чтобы она меня подводила, уже привык воспринимать ее как одну из граней своего Дара. Логическое обоснование делал, исходя из известного мне результата, и не был уверен, что оно их убедит.
– Вы забыли кое о чем, – продолжил я. – Кто первоначально получил информацию обо мне и о факте времени. Ответьте, генерал, у вас на сборы, инструктаж, дорогу до терминала времени ушло не меньше часа? А инструктировал вас вовсе не принц Стоксфол, не так ли? Полагаю, что вас инструктировал майор, он же подбирал вам форму у себя по месту службы, что вас изрядно задержало. Так или нет?
– Да, по всем пунктам. Один час две минуты. Еле успели на исходную позицию, вызов последовал через три минуты, – ответил генерал.
– Прикиньте тогда: я сообщаю брату об отъезде, а через два часа и где-то пять минут мы с вами уже лицом к лицу, и это при том, что на дорогу и ожидание вызова у вас ушел час и пять минут. Давайте прикинем: брат связывается с начальником разведуправления, у него это занимает некоторое время, так как тот упирается и не хочет сдавать своего агента – пять-десять минут; готовится сообщение агенту и передается – пять-семь минут; агент принимает сообщение – пять-семь минут; агент попадает на личный прием к Пауку и передает ему информацию, тем самым законопатив себя в тюрягу – двадцать-двадцать пять минут. Бедняга ведь не знает, что его скоро выпустят. Надо будет попросить матушку отправить его на каторгу за эту его подлость, ну да ладно, отвлекся. Получается, что за двадцать пять минут максимум Паук решает, кому доложить, докладывает, этот кто-то придумывает план, план начинает выполняться. Круто. А теперь скажите, есть ли среди этих двадцати пяти минут время, за которое можно было пообщаться с императором? Вижу ответ на ваших лицах. Ну а теперь задачка попроще. Скажите, кому мог доложить Паук, зная заранее, что ему предстоит потом ломать комедию перед императором? Кто ему мог обеспечить прощение в случае чего? Неужели принц Стоксфол? Ответ опять вижу на ваших лицах.
– Но ведь Паук мог доложить в режиме конференции нескольким членам семьи, – капитан, вспомнив, видно, что он здесь главный, решил выдать еще одну рабочую версию, – например, принцессе, чтобы она обеспечила ее последующее одобрение императором, и принцу Стоксфолу – для разработки плана.
Лицо у полковника скривилось. Генерал с адмиралом резко помрачнели. Майор и без этого веселостью не отличался, но слушал он довольно равнодушно. Его этот разговор, судя по всему, не сильно задевал.
До чего тугодумы. Им торопиться некуда. А для меня продолжение балагана опасно. Наверняка для меня еще ловушки заготовили. Участие в каком-нибудь ток-шоу, которое казалось мне совсем недавно вполне отвечающим моим планам, теперь представляется мне чем-то ужасным: там же можно самый горячий материал слепить для будущей юмористической передачи обо мне. Я не против юмора, но где-нибудь в другом месте, где нет кровной вражды.
