– Я тоже, – ответила Бека. «Почему я никак не могу ее вспомнить? Неужели я схожу с ума?»
– Ты учишься в школе Шейдисайда? – спросила Триш, сидя у окна.
– Ну надо же! – Хани не отводила от Беки глаз.
«И долго она будет так смотреть на меня? – Бека чувствовала себя неловко. – Словно я похожа на мороженое, которое она собирается съесть».
– Ты училась в нашей школе раньше? – поинтересовалась Лайла.
Но Хани, казалось, не слышала вопросов девушек. Все ее внимание было сосредоточено на Беке.
– В самом деле, это ты, – снова сказала Хани.
– Да, это я! – Бека начинала терять терпение. «Я больше не могу! Кто она такая и что она хочет?»
Глаза Хани снова наполнились слезами. Затем она все-таки повернулась к Лайле и Триш.
– Извините, что я такая эмоциональная, – сказала она, покачав головой. – Но мы с Бекой были самыми лучшими подругами в третьем и четвертом классах. И мне до сих пор не верится, что я вернулась.
Она шагнула вперед и снова крепко обняла Беку.
«Самыми лучшими подругами? – лихорадочно соображала Бека. – Что-то не могу припомнить лучшую подругу по имени Хани. Моей лучшей подругой в четвертом классе была Дина Мартисон»,
Продолжая широко улыбаться Беке, Хани поправила обеими руками свои пышные рыжие волосы.
– Это невероятно! Немыслимо! Поразительно!
Бека снова присела на краешек своей кровати и предложила Хани стул рядом с туалетным столиком.
– Я так взволнованна, не знаю, смогу ли я сидеть, – сказала Хани, однако быстро переставила стул поближе к Беке и уселась на него, скрестив ноги и постукивая по ковру носком теннисной туфли.
– Так куда ты переехала после четвертого класса? – спросила Лайла. Она по-турецки сидела на полу, прислонившись спиной к Бекиной кровати.
Хани пропустила вопрос мимо ушей. Она снова переключила свое внимание на Беку.
– Когда я узнала, что мы переезжаем на Фиар-стрит, я сразу подумала: «Неужели Бека живет там до сих пор?» Теперь я точно знаю: ты здесь, в том же самом доме.
– Да, этот старый дом нравится моим родителям. – Бека обменялась взглядом с Триш.
– Потрясающе! Теперь мы близкие соседи! – ликовала Хани.
– А где вы жили раньше? – спросила Триш.
– Теперь нас только двое, мой папа и я, – продолжала Хани, обращаясь непосредственно к Беке. – Мама умерла в прошлом году. Такой удар для нас обоих! Было очень тяжело.
«Почему Хани игнорирует Триш и Лайлу? – удивилась Бека. – Она что, не слышит их вопросов?»
Хани поставила стул напротив Беки, словно другие девушки не участвовали в разговоре.
– Вот одна из причин, почему я так рада, что встретила тебя, Бека, – продолжала Хани. Взгляд огромных серых глаз впивался в Беку, гипнотизировал ее. – Все снова будет так, как в старые добрые времена. Мы снова будем лучшими подругами.
Бека вдруг почувствовала себя виноватой. В жизни Хани она занимает особое место, Хани очень дорожит их дружбой, а Бека даже не может вспомнить, где они встречались раньше.
«Хорошая же я подруга! – стыдила себя Бека. – Может быть, со мной что-то не так?»
Триш снова заговорила, а Хани снова сделала вид, что не заметила этого.
– Расскажи мне о себе, – попросила она Беку. – Нам нужно наверстать все эти годы.
– Рассказ едва ли получится длинным, – неохотно начала она.
Внезапно в дверях появилась мать Беки.
– Как у вас дела? – спросила она девушек. Ее глаза переходили с одного лица на другое.
– Миссис Норвуд! – взвизгнула Хани. Она вскочила со стула и бросилась обнимать маму Беки.
Миссис Норвуд удивленно посмотрела на свою дочь.
– Как хорошо увидеть вас снова! Вы чудесно выглядите! – закричала Хани.
– Спасибо, – озадаченно пробормотала мама Беки. – Ты тоже, дорогая…
– Мы теперь соседи, – вцепившись в запястье миссис Норвуд, продолжала Хани. – Удивительно, не правда ли?
– Да, думаю, это так… – неуверенно ответила мама Беки. – Это очень мило. – Мама извинилась и поспешно ретировалась из комнаты.
Хани снова повернулась к Беке.
– У тебя такая чудесная мама! Всегда опрятная, ухоженная.
– Да, она такая, – согласилась Бека.
Она видела, что мама тоже не узнала Хани. Беке стало легче, она больше не чувствовала себя такой виноватой.
Но все не так просто.
– Она постарела, – заявила Хани, перестав улыбаться. – Ей следует красить волосы.
– Мама всегда красит волосы, – возразила Бека. – Только в последнее время она была очень занята и…
– Мне тоже не мешало бы покраситься, – Лайла провела рукой по своим темно-русым волосам, собранным в конский хвост. – Такой неинтересный цвет. Но мама сказала, что убьет меня, если я сделаю что-нибудь со своими волосами.
– Твои волосы, по крайней мере, прямые, – посетовала Триш.
– Какая милая брошка! Что это такое? – игнорируя реплики Лайлы и Триш, Хани схватила брошь на туалетном столике Беки.
– Это попугай, – объяснила Бека, делая шаг в сторону Хани. – Ее подарил мне Билл… парень, с которым я раньше встречалась. Я очень люблю птиц.
– Ты всегда любила животных, – сказала Хани, поднимая брошь к глазам, чтобы лучше рассмотреть ее. – Помнишь, как мы однажды нашли раненую птицу? Ты принесла ее домой и постаралась вылечить. Помнишь, как горько мы плакали, когда птица умерла.
«Нет, – подумала Бека, – я не помню».
– Да, – сказала она вслух, – я это помню.
– Можно померить? – попросила Хани, прикладывая брошь к своему оранжевому свитеру. – Она из пластика?
– Нет, это эмаль, – сказала Бека.
– Ты всегда была стильной. – Хани вертелась перед зеркалом. – Знала все модные новинки. Всегда потрясающе выглядела. Мне очень нравится твоя стрижка. Как будто она придумана специально для тебя.
– Спасибо, – сказала Бека, украдкой взглянув на Триш, которая рассматривала пейзаж за окном.
Хани любовалась брошкой-попугаем, на ее лице играла довольная улыбка.
– Кажется, опять пойдет снег, – задумчиво сказала Триш. – Смотри, как потемнело.
– Не слишком радостный прогноз. – Лайла встала, потягиваясь. – Мы как раз сегодня собирались заехать к моему кузену. Дороги такие скользкие!
– Держу пари, что в этом году на Рождество будет снег, – сказала Триш.
– Мой свитер, я никогда его не закончу! – пожаловалась Бека.
– А если купить свитер в магазине и сказать, что его связала ты? – предложила Лайла.
