— Говори!
— Я действовал во имя милосердного Артора, — одеревеневшим языком выдавил из себя управитель. — Это не люди, а звери. Другого обращения они не заслуживают.
Аксис рассвирепел. Хорошо милосердие! Да разве Артор учит издеваться над пленниками? А как можно посадить в темницу ребенка? Аксис схватил Хагена за жирные волосы и саданул головой о железные прутья.
Язык Хагена на ладонь выскочил изо рта. Глаза выпучились и закатились. Он посинел, начал громко икать и наконец грохнулся оземь.
Хордли и Гарленд застыли в безмерном страхе и удивлении. Зато Азур присутствия духа не потеряла.
— Я каждый день носила пленникам еду и питье, — сказала она, показывая рукой на стоявший в сторонке поднос, на котором громоздились посудины. — Но стражники всякий раз, ссылаясь на распоряжение Хагена, не подпускали меня к решетке.
— Велиар, возьми ключ от камеры у этих мерзавцев, — Аксис кивнул на стражников.
На тех жалко было смотреть. Они стояли в полном изнеможении, водя по сторонам бессмысленным мутным взглядом.
— Ключ! — потребовал Велиар.
Стражники встрепенулись, и один из них, с трудом отыскав карман, протянул ключ дрожащей рукой.
Велиар открыл камеру.
— Азур, возьми с собой воду и иди за мной, — сказал Аксис.
Его остановил Гарленд.
— Боевой Топор, там опасно!
— Вряд ли ты когда-нибудь сталкивался с настоящей опасностью, — ответил Аксис, пронзив Гарленда жгучим взглядом.
Гарленд побледнел и понуро отошел в сторону.
— Боевой Топор, прошу тебя, отпусти пленников на свободу, — внезапно вмешался Огден, схватив Аксиса за руку.
— Не думаю, брат Огден, что Сенешаль одобрит такой поступок, — сухо ответил Аксис, выдернув руку, после чего, оставив у двери в камеру меч и топор, шагнул внутрь.
Азур, переменившаяся в лице после колючих слов Аксиса, последовала за ним с кувшином в руке.
Боевой Топор обернулся.
— Постой пока здесь, — сказал он, забирая кувшин с водой.
Забрав кувшин, Аксис взглянул на пленников. Отверженные! Как учит Сенешаль, коварные, злобные существа, которых следует бояться и ненавидеть. Но Аксис не чувствовал ни страха, ни ненависти. Скорее, он сочувствовал пленникам, без всякой вины заключенным в мрачное подземелье.
Не оставался безучастным к происходившему и сидевший в камере смуглый мужчина — это был, конечно, не кто иной, как наш старый знакомый, Раум. Едва Аксис и Велиар появились в подвале, он узнал в одном командира, а в другом — лейтенанта топороносцев, ибо форма воинов Сенешаля за последнюю тысячу лет не претерпела ни малейшего изменения. Появление воинов религиозного братства ахаров ничего хорошего не сулило. Костер, без всякого судебного разбирательства, — вот что ожидало его и Ширу. Однако, к его великому удивлению, топороносцы, первейшие враги аваров и икарийцев, повели себя крайне странно. Боевой Топор избил Хранителя Плуга, а лейтенант осадил охранников. И вот теперь Боевой Топор, оставив оружие за порогом, видно, хочет облегчить страдание пленников.
Аксис поставил кувшин с водой на пол и, устремив взгляд на Раума, тихо спросил:
— Ты понимаешь язык ахаров?
Пленник кивнул.
Это был широкоплечий, по виду сильный мужчина, но на его лице не было и следа жестокости и коварства, о которых неизменно толковали служители Сенешаля, характеризуя отверженных. Наоборот, лицо его, несмотря на кровоподтеки и синяки, казалось одухотворенным и выдавало недюжинный ум.
— Ты авар? — спросил Аксис, вспомнив поучения Веремунда и Огдена.
Пленник снова кивнул.
Аксис перевел взгляд на ребенка, на вид трехлетнюю девочку. Она еле дышала. На ее маленьком тельце виднелись следы побоев. На глаза Аксиса навернулись слезы.
— Пожалуйста, дай мне подержать девочку, — сказал он, обратившись к Рауму.
Поколебавшись, шаман поднялся и передал девочку Аксису. Ее глаза были закрыты. Казалось, она была без сознания.
Взяв девочку на руки, Аксис помыл ей лицо водой из кувшина, а затем чуть слышно запел.
Раум удивился сверх всякой меры. Аксис пел песню, которую знали одни икарийские чародеи. Этой песней изгоняли болезни, наделяя страдальцев новыми силами. Откуда эта песня известна ахару?
Огден и Веремунд не отрывали от Аксиса глаз. Они не слышали, но чувствовали, что он тихонько поет.
— Спаси девочку, Аксис, — с надеждой в голосе прошептал Веремунд.
Аксис запел чуть громче. Шира шевельнулась и открыла глаза.
— Она пришла в себя, — удивленно сказал Боевой Топор.
Раум окинул Аксиса испытующим взглядом. Похоже, Боевой Топор действовал по наитию и вряд ли осознавал, что поет.
Тем временем Шира потянулась к бороде Аксиса, потрогала ее, улыбнулась.
— Я заберу девочку из подвала, — твердо произнес Аксис. — Ей здесь не место, — неожиданно он замялся и угрюмо продолжил: — Но я не уверен, что смогу оградить вас от смерти. Я — Боевой Топор, командир воинов Сенешаля. Моя обязанность — бороться с отверженными, — Аксис нахмурился. С какой стати ему пришла мысль о спасении пленников? Они — отверженные.
Раум смиренно кивнул. Он понимал, что командир воинов Сенешаля не может отпустить пленных аваров. Но почему он тогда пел Шире? Раум приблизился к Аксису и погладил его по щеке.
— Я вхожу в твое положение, — сказал он. — Но только не пойму одного: почему человек с душой икарийца носит форму топороносца. И все же благодарю тебя, ты помог Шире, — шаман дотронулся до нашитых на тунике Аксиса золотистых топориков и покачал головой.
Боевой Топор резко повернулся на каблуке.
— Азур, — сказал он, — возьми ребенка на ночь к себе.
Выйдя из камеры, Аксис покосился на Хагена, распластавшегося в проходе, а затем, обратившись к лейтенанту, распорядился:
— Велиар, возьми двух солдат и очисти помещение от дерьма.
Отдав это распоряжение, Боевой Топор быстрым шагом направился к выходу из подвала.
Глава тридцать третья
В долине Отверженных
Забрав Ширу, Азур вернулась домой, нимало не тревожась о самочувствии оставшегося в подвале отца. Она не любила Хагена, жестокого, глупого и трусливого человека, чье беспрестанное сумасбродство понудило ее мать убежать из дому, после чего жизнь под одной крышей с отцом превратилась в сплошной кошмар. Отвращение к Хагену, местному Хранителю Плуга, вылилось в антипатию ко всему религиозному братству, которую Азур распространила и на воинов Сенешаля. Возможно, она немного поторопилась: к ее немалому удивлению, Аксис и Велиар повели себя благородно, отнесясь с сочувствием к пленникам.
