– Я бы с тобой согласился, если бы этот мерзавец был предан суду, как заслуживал, и казнен. Но так как он просто нашел свою смерть от пули, мне очень сомнительно, что награбленное им принадлежит короне.
– Ну, если так, они вполне могут считаться собственностью того, кто их обнаружит, и будут такими до той поры, пока кто-нибудь не предъявит свои права на них, чего, как ты сам понимаешь, никогда не случится, – пришел к новому выводу Хамфри.
– Как-то я сам здесь ни в чем до конца не уверен, – признался Эдвард. – Наверное, все-таки самое лучшее посоветоваться с хранителем.
– Так давай, – поддержал его Хамфри. – Тебе от него скрывать нечего.
Эдвард вдруг громко расхохотался.
– Ну, мы с тобой, брат, и умники! Ломаем головы, как поступить, даже толком не выяснив, есть ли там что-то! Давай-ка сперва проверим, а уж потом и решим, есть ли о чем советоваться с хранителем. Бог даст, я к вам через две недели опять приеду, а ты пока убедись, не наврал ли вообще все этот мерзавец.
– Завтра же и займусь, – пообещал Хамфри. – Дело-то, в общем, нехитрое. Запрягу Билли в повозку, возьму заступ, лопату получше – и в путь. Может, это и правда полное надувательство, хотя перед смертью люди обычно не склонны врать, даже если всю жизнь именно так и делали. Ну а теперь пора, по-моему, присоединиться к девушкам. Сдается мне, что парадный обед наконец готов.
Обед во всех смыслах вышел великолепный, и компания от души веселилась, одновременно вкушая шедевры кулинарии Элис. Когда все наконец поднялись из-за стола, сестры повели гостей на ферму. Пейшонс туда отправилась с тайной мыслью выяснить, не требуется ли чего ее новым подругам, однако, все осмотрев, пришла к выводу, что у них и так все устроено лучшим образом. Отсутствовали лишь кое-какие мелочи, которые девушка хорошо запомнила и поторопилась всего через несколько дней прислать с Освальдом Патриджем.
Когда наступило время прощания, все вдруг почувствовали, как это бывает только на встречах близких людей, что между ними еще не сказано и половины того, что хотелось. Но путь предстоял гостям длинный, а мистер Хидерстоун обратился перед отъездом к Эдварду с просьбой вернуться засветло. Пабло привел лошадей, возле которых все долго обменивались последними репликами, а Эдит даже потом какое-то время бежала за удаляющимися всадниками, крича:
– Пейшонс, скорее приезжай опять! Нам обязательно хочется снова тебя увидеть!
Глава XX
Однажды в самом разгаре лета Эдвард, выйдя после работы немного пройтись, столкнулся с крайне взволнованным Освальдом Патриджем.
– Слышали новости, сэр?
Эдвард пожал плечами:
– Да вроде бы ничего особенного, Освальд. Разве что генералу Кромвелю сопутствовали какие-то там успехи в Ирландии, но в подробности я не вдавался. Они меня, знаете, как-то не очень интересуют.
– Нет, сэр. Люди-то сказывают совершенно иное, – Освальд старался говорить тихо, но голос его вибрировал от избытка чувств. – Король, стало быть, уже в Шотландии, и там собралась нынче целая армия.
– Вот это действительно новость! – вмиг заразился Эдвард волнением своего собеседника. – Хранитель-то даже словом о ней не обмолвился.
– Боюсь, что так, сэр, – похоже, Освальда не удивила такая забывчивость. – Чувства ваши ему известны, а расставаться-то с вами жаль.
– Нет уж, от разговора на эту тему ему не уйти, – решительно заявил юноша. – Может, конечно, это ему не понравится, но я должен знать правду, и если то, что вы мне сказали, верно, мой долг немедленно присоединиться к шотландцам. Раз король начал борьбу за свою страну, мне нужно быть там же, где он. Отсиживаться в такой момент здесь – для меня последняя трусость.
– Знаете, сэр, я все же полагаю, что новость верная, – подлил еще масла в огонь Освальд Патридж. – Потому как Парламент отправил послание Кромвелю, чтобы покинул Ирландию и двинул войска на шотландцев.
– Тогда я тем более должен быть там! – И Эдвард ринулся со всех ног к дому.
Вне себя от полученных только что сведений, он вихрем влетел в кабинет мистера Хидерстоуна. Тот, подняв голову от какой-то бумаги, которую сосредоточенно изучал за столом, глянул на юношу и по раскрасневшемуся его лицу мигом все понял.
– Если не ошибаюсь, тебя взбудоражила некая новость, которая только что стала тебе известна? – произнес он тихим и ровным голосом.
– Да, сэр! – в совершеннейшем раже выдохнул Эдвард. – Я взбудоражен и потрясен. И мне крайне досадно, что я последним узнал о столь важном событии.
– Ты совершенно прав, Эдвард, событие это действительно важное, – по-прежнему тихо продолжил хранитель. – Поэтому я попрошу тебя сесть, и мы сейчас же с тобой все обсудим.
– Не сомневаюсь, что всеми мыслями и душой ты рвешься немедленно оказаться там, – дождавшись, когда он уселся напротив него на стуле, снова заговорил хранитель.
– Должен признаться, сэр, вы очень точно выразили сейчас мои истинные намерения, – отвечал ему Эдвард. – Именно в этом я вижу свой долг.
– Что же, возможно, после того как ты меня выслушаешь, долг твой тебе представится в совершенно ином, – похоже, не очень-то впечатлили его слова мистера Хидерстоуна. – Во-первых, самым для тебя главным должна быть семья. Она целиком от тебя зависит, и любой опрометчивый шаг с твоей стороны обернется угрозой ее безопасности. Вот ты сейчас намерен оставить свою работу здесь и покинуть эти края. Полагаешь, это останется незамеченным и никто не начнет выяснять, куда ты направился? Рассчитывать на такое по меньшей мере наивно. Я буду вынужден сразу же доложить о твоем поступке. Впрочем, и это, уверен, меня не особо выручит. Я ведь и так под большим подозрением после того, как пытался предотвратить убийство короля и лордов. А тут еще выяснится, что доверенный мой секретарь – роялист. Да, Эдвард, я не спешил сообщить тебе новость о том, что творится в Шотландии. Конечно, мне было ясно: она все равно дойдет до тебя. Но мне хотелось выиграть хоть немного времени перед беседой с тобой. Теперь я готов к ней и могу объяснить тебе, почему, поступив, как тебе сейчас хочется, ты навредишь и себе, и родным, и мне, а королю ничем не поможешь. Вот, прочти-ка, пожалуйста, – протянул он ему три письма. – Надеюсь, что после этого у тебя не останется больше сомнений в полном моем доверии.
Из текстов всех трех посланий недву-смысленно явствовало, что, по общему мнению всех друзей короля, находящихся в Англии, попытка переворота ныне несвоевременна и привела бы к совершенно напрасным жертвам. Армия, предложенная к услугам Карла Второго шотландцами, состоит из его скрытых недругов, и он бы лишь выиграл, если бы Кромвель ее уничтожил. Английские же сторонники короля не смогли бы примкнуть к ней даже при всем желании, потому что шотландцы препятствуют этому самым решительным образом.
– Каждый политик дорого дал бы сейчас за подобные сведения, – запер в ящик стола прочтенные юношей письма хранитель. – Но тебе я спокойно могу доверить любую тайну.
