Проконсультировавшись с ближайшим своим окружением, его величество счел самым разумным со всеми расстаться и, не поставив в известность об этом свиту, включая Чалонера и Эдварда, ночью исчез в компании всего лишь двух слуг, которых, как выяснилось, потом тоже оставил, полагая, что в одиночестве у него куда больше шансов уйти от врагов. Личному его войску ситуация стала ясна лишь наутро. Король их покинул, и задача теперь заключалась в том, как спастись самим. Они разделились. Большинство составляли шотландцы, им надо было попасть на родину. Эдвард и Чалонер размышляли, что делать им.
– Кажется, основная цель этой кампании – живыми и невредимыми возвратиться домой, – нервно расхохотался Эдвард. – Во всяком случае, могу с полной ответственностью заявить, что не нанес ни единого удара за короля.
– Да уж, Беверли, славной битвой сие позорное зрелище не назовешь, – поддержал его Чалонер. – Что же, теперь в Новый лес? Если не возражаешь, то я с тобой. Преследователи в основном устремятся на север. Кромвель захочет отрезать войска от Шотландии. Значит, в Ланкашир мне путь заказан. Там ведь известно, куда я направился, и они начнут рыскать повсюду.
– Ну так поехали вместе со мной, – сказал Эдвард. – Устрою тебя в безопасности, а там уж решай, как поступишь дальше. А теперь поскорее ускачем отсюда и лучше все остальное обсудим в дороге. Ясно одно: чем южнее мы заберемся, тем лучше. Но в первую очередь нам необходимо переодеться. Короля-то они на юге будут искать. Им же ясно, что цель его теперь – Франция. Проклятие! Ты слышишь? – из-за холма вдруг донеслись выстрелы. – Ну-ка поднимемся и посмотрим!
С гребня холма, куда они мигом послали своих коней, им открылась свирепая потасовка, в которой схлестнулись кавалеристы его величества и всадники Круглоголовых.
– Вперед, Чалонер, – охватил азарт Эдварда. – Нанесем хоть один удар за короля!
– Хорошая мысль, – мигом пришпорил коня его друг.
Заехав вражеской кавалерии с тыла, они на полном скаку вклинились в кашу бьющихся всадников. Их стремительная атака стала для Круглоголовых пренеприятнейшей неожиданностью, которые, полагая, что следом идет еще подкрепление, бросились в бегство, кинув на произвол противника своих убитых и раненых.
– Спасибо, Чалонер! Спасибо, Беверли! – тут же раздался знакомый им голос. Его обладателем был королевский паж по фамилии Гренвилл. – Не подоспей вы вовремя, эти уже кинулись бы наутек, – с презрением указал он на понуро стоящих кавалеристов. – Не желаю иметь с ними больше ничего общего, а вот вашу компанию разделю с большим удовольствием. Только вот их спроважу. Бойцы! – крикнул он своему не явившему никакой отваги отряду. – Приказываю немедленно разделиться и разойтись. Это для вас теперь единственный шанс спастись. Сюда скоро наверняка пожалует подкрепление, так что поторапливайтесь. Разбиться рекомендую по двое.
Сочтя совет командира дельным и свое-временным, отряд из пятнадцати кавалеристов с поспешностью развернул своих лошадей и снялся с места недавней битвы в северном направлении. Схватка оставила после себя распростертую на земле дюжину раненых и убитых. Семерых Кавалеров и пятерых парламентских.
– Вот я какой предлагаю план, – начал Эдвард. – Первым делом поможем по мере сил раненым. А потом нам придется раздеть убитых парламентских драгун. В их амуниции мы сможем спокойно проехать хоть через всю страну, словно мы часть поисковой группы, которая послана вдогонку за королем.
– Славный замысел, – похвалил друга Чалонер. – И нам следует осуществить его по возможности быстро.
– Тогда возьму форму у этого, – указал концом сабли Эдвард на одного из павших драгун. – Как-никак он повержен моей рукой, и по законам военного времени я вправе воспользоваться его имуществом. – Вытерев саблю, которую до сих пор так и держал в руке, он вложил ее в ножны и добавил: – Но первым делом, конечно, осмотрим раненых.
Привязав лошадей к деревьям, они спешно перевязали раны тем, кому еще это могло помочь, затем избавили мертвых Круглоголовых от совершенно излишней им в этом мире формы, переоделись в нее сами и, пришпорив коней, с огромной скоростью устремились на юг.
Миль двенадцать спустя они несколько сбавили темп. Было уже восемь вечера, но так как сумерки еще не сгустились, наша компания продолжала путь, пока не заметила деревеньку с харчевней, где и решила остановиться.
– Поведем себя нагло и грубо, – сказал друзьям Чалонер. – Иначе нас заподозрят.
– Меткое замечание, – откликнулся Гренвилл и, немедленно войдя в роль, угостил пинком местного конюха, добавив, что если тот не пошевелится живее с их лошадьми, то он ему мигом подрежет уши.
С этим друзья ввалились в харчевню, где обнаружили, что их появление было воспринято со всепоглощающим ужасом, и, чтобы усилить эффект, потребовали подать им на ужин самое лучшее, иначе они подпалят дом. Покончив же с трапезой, решительно выбросили из кровати какую-то семейную пару постояльцев и улеглись в нее сами, проспав без задних ног до утра. Столь беспардонное поведение окончательно убедило хозяина, что к нему препожаловали люди Кромвеля, и уверенность его лишь окрепла, когда наутро кошмарные постояльцы, по совету Чалонера, уехали, не заплатив за услуги, хотя денег у них в карманах было хоть отбавляй.
Они продолжили путь весьма быстро, разузнавая в каждом селении, нет ли поблизости беглецов, а на подъезде к каждому городу – не стоят ли там парламентские войска, и, лишь убедившись в отсутствии оных, решались его проехать. И все настолько удачно складывалось, что уже через четверо суток они достигли пределов Нового леса. До наступления темноты они прятались в чаще, а затем Эдвард повел всю компанию к родным, где двое его друзей и должны были оставаться, пока он не осуществит своих планов.
План же его преследовал цель отвести от себя и хранителя подозрения, что он, Эдвард, участвовал в битве за короля, а мистер Хидерстоун ему помогал. Одежда, которая сейчас была на нем, как нельзя лучше способствовала подобной задаче. Ночь он проведет в своем доме с братом, сестрами и друзьями, а завтра с утра пораньше отправится в виде экипированного по всем парламентским правилам воина в дом хранителя с последними новостями о победе Кромвеля и поражении королевской армии при Вустере, создав у тех, кому знать другого не надо, полное впечатление, что он сам воевал не за короля, а за Круглоголовых. Эдвард не сомневался, что привезет известие первым, ибо по пути к Новому лесу мог убедиться: здесь еще слыхом не слыхивали о битве при Вустере. В те времена вообще информация доходила медленно.
Появление Эдварда и его спутников дома сперва породило немалую панику. До Хамфри и Пабло, стоявших в этот момент на дворе, сперва донеслись стук копыт и бряцанье сабель, вслед за чем изумленным их взорам предстали три устрашающего вида всадника в форме кромвелевских драгун, лица которых наполовину скрывали железные каски. Хамфри кинулся было срочно баррикадировать дверь, но в последний момент счел за лучшее воздержаться от этого и, быстро предупредив сестер о приближении незваных гостей, вышел встретить их на крыльцо. Тут голос брата, раздавшийся под одной из касок, мигом развеял все его страхи. Мгновение спустя он и сестры уже заключали его в объятия.
