Книга Приключения в Америке, страница 26. Автор книги Фредерик Марриет

Разделитель для чтения книг в онлайн библиотеке

Онлайн книга «Приключения в Америке»

Cтраница 26

Ночь провели мы без сна и без еды, дрожа от холода, так как не решались развести огонь поблизости от наших соседей, и задолго до рассвета тронулись в путь. В полдень мы остановились перед глубоким и почти непереходимым ущельем. Пришлось провести остаток дня в попытках отыскать переход. Мы-занимались этим до наступления темноты и ничего не ели, кроме диких слив и ягод. Невеселые мысли и мрачные предчувствия томили нас, когда мы улеглись спать, голодные и угнетенные неопределенностью нашего положения.

Ночь прошла спокойно; но на другое утро мы были возмущены отвратительной сценой, происшедшей в полумиле от нас. Партия тех самых индейцев, которых мы видели накануне вечером, зарезала несколько пленников, затем они были зажарены и съедены. Мы приросли к месту, дрожа от ужаса и отвращения; даже наши кони, по-видимому, чувствовали, что происходит нечто ужасное: они обнюхивали воздух, пряли ушами и дрожали всем телом. Габриэль подкрался к стоянке индейцев, а мы дожидались его в мучительной тревоге. Наконец он вернулся и сообщил, что зрение не обмануло нас. В живых оставалось еще девять пленных, которых, вероятно, ожидала та же участь: четверо команчей и пять мексиканок — две молоденькие девушки и три женщины.

Без сомнения, дикари возвращались после нападения на Сан-Мигуэль или Таос, два самых северных мексиканских поселения, близ Зеленых гор, куда направлялись и мы. Что нам было делать? Мы не могли вступить в сражение с каннибалами, которых было не менее сотни, не могли и уйти, предоставив мужчин и женщин нашего племени в жертву людоедам. Не зная, что предпринять, мы решили ждать, положившись на судьбу. После своего ужасного обеда дикари рассеялись по степи, не снимаясь, однако, с лагеря, где они оставили своих пленников под присмотром двенадцати молодых воинов.

Мы строили разные планы, но все они оказывались неисполнимыми. Наконец, счастье поблагоприятствовало нам. Несколько антилоп промчались по степи мимо лагеря; один великолепный самец направился в нашу сторону, и двое индейцев, оставленных на страже, погнались за нам. Наткнувшись на нас, они остановились, ошеломленные, найдя соседей там, где вовсе не ожидали их встретить. Мы не дали им опомниться, наши ножи и томагавки быстро и безмолвно совершили свою смертоносную работу, и, признаюсь, после той сцены, свидетелями которой мы были утром, мы не испытывали угрызений совести. Мы бы истребили всю шайку, если бы могли, так же спокойно, как гнездо змей.

За антилопами следовало небольшое стадо буйволов. Мы живо оседлали коней и привязали их к кустарникам, чтобы иметь под рукой на случай, если придется спасаться бегством. Мы заметили, что десятеро остальных индейцев, осмотрев пленных и убедившись, что они крепко связаны, погнались за буйволами. Им пришлось охотиться пешими, так как у шайки имелось всего десятка два лошадей, которые были уже взяты другими. Троих мы убили незаметно для остальных; а Габриэль снова пробрался в оставленный лагерь и освободил пленных.

Мексиканские женщины отказались бежать; они боялись, что их поймают и подвергнут пытке, и были уверены, что их не съедят, а уведут в вигвамы диких, принадлежавших к племени кайюгов. Они сказали, что тринадцать пленных индейцев были уже съедены. Команчи вооружились копьями, луками и стрелами, оставленными в лагере, и спустя час после появления буйволов из двенадцати индейцев остались в живых только двое, которые, заметив, наконец, убитых товарищей, издали военный клич, призывая своих.

В эту минуту степь наполнилась буйволами и охотниками; конные кайюги вернулись, гоня перед собою новое стадо. Времени терять было нечего, если мы хотели сохранить свои скальпы: мы отдали один из наших ножей (необходимая вещь в пустыне) команчам, изъявлявшим свою благодарность в самых пламенных выражениях, и предоставили их собственной ловкости и знанию местности. Мы не преувеличили их способностей, так как спустя несколько дней встретились с ними в их вигвамах.

Проскакав вдоль ущелья миль пятнадцать со всей быстротой, на какую были способны наши кони, мы встретили небольшую речку. Тут мы и лошади выпили невероятное количество воды, а затем продолжали путь, так как все еще не могли считать себя в безопасности. Проехав еще три или четыре мили, мы очутились у подножья высокого гребня, на вершину которого вела извилистая тропинка, вероятно, проложенная индейцами. Тут мы снова были вознаграждены за трудный подъем, увидев перед собой совершенно ровную прерию, простиравшуюся насколько хватит глаз, причем ни единое деревцо не нарушало однообразия пейзажа.

Мы остановились на несколько минут дать вздохнуть лошадям и посмотреть, что происходит на равнине, лежащей теперь на тысячу футов под нами. На таком расстоянии мы могли только заметить, что там царило волнение, и решили, что самое благоразумное с нашей стороны — по возможности увеличить расстояние между нами и кайюгами. Нам некогда было пускаться в разговоры с освобожденными команчами, но все же мы успели узнать от них, что держимся надлежащего направления и находимся всего в нескольких днях пути от цели наших странствий.

Итак, мы продолжали путь и под вечер заметили в миле он нас большого медведя. Нам удалось окружить его и убить; затем Рох остался вырезать мясо, а мы с Габриэлем поехали вперед выбрать место для ночлега; но, проехав с полмили, остановились на краю зияющей пропасти или ущелья, футов в двести шириной и не менее шестисот глубиной. Мы направились вдоль обрыва, но, сделав еще милю или больше, решили, что сегодня поздно искать перехода, и расположились в небольшой котловине под группой кедров. Вскоре к нам присоединился и Рох, и мы отлично поужинали медвежатиной.

Огромное ущелье перед нами тянулось с севера на юг; на дне его бежал поток. На следующее утро мы двинулись к северу и, проехав несколько миль, встретили широкую буйволовую или индейскую тропу, направлявшуюся к юго-западу; дальше нам попалось еще несколько троп, все в том же направлении. Принужденные держаться на некотором расстоянии от ущелья, чтобы избегать боковых расселин и извилин, мы встретили около полудня широкую тропу, направлявшуюся прямо на запад. Отправившись по ней, мы достигли главного ущелья и убедились, что тропа вела к единственному месту, где можно было надеяться на переход. Действительно, в этом пункте сходились бесчисленные тропы со всех сторон, так что нам нужно было или решиться на переход, или продолжать путь еще неизвестно сколько времени.

Слезши с лошадей, мы заглянули в зияющую перед нами пропасть, и наше первое впечатление было, что переход невозможен. Что буйволы, мустанги и, вероятно, индейские лошади переходили здесь — было очевидно, так как по крутым и утесистым склонам ущелья извивалась тропинка; но наши три лошади не привыкли спускаться или карабкаться по обрывам и попятились, когда мы подвели их к краю пропасти.

После многих неудачных попыток я, наконец, заставил свою лошадь войти на тропинку; остальные последовали за ней. Местами надо было пробираться по узкому карнизу, где один неверный шаг грозил падением с головокружительной высоты; местами приходилось съезжать с почти отвесного обрыва. Лошадь Габриэля получила несколько ушибов, но после часового, утомительного спуска мы достигли дна без серьезных повреждений.

Здесь мы оставались два часа, чтобы дать отдохнуть лошадям и найти тропинку для подъема на противоположную сторону. Тропинка была найдена, и после тяжелых усилий нам удалось выбраться наверх, где мы снова очутились на гладкой и ровной прерии. Оглянувшись назад, я содрогнулся при виде ужасной пропасти и подумал, что наш благополучный переход истинное чудо. Но очень скоро я убедился, что этот подвиг был самым пустячным делом.

Вход
Поиск по сайту
Ищем:
Календарь
Навигация