– Дело не в ней, – выдавил Юздовский. – Меня предал хороший знакомый. Можно сказать, друг.
– Это плохо. – Семенов покачал головой.
– Я… доверил ему одну свою тайну. Он воспользовался этим и выманил у меня деньги. Большие деньги.
– Сколько?
– Почти все, что у меня было. И даже больше.
У Юздовского вдруг сжалось горло. Он чуть не заплакал. Конечно, те десять тысяч – далеко не все его сбережения, сумма вовсе не смертельная, но как бы это сказать… Он просто посмотрел на это глазами постороннего человека, того же Семенова, к примеру. И ужаснулся. Ограбил лучший друг, подумать только!
– Подлецов надо наказывать, – твердо сказал Семенов. Повернулся к нему. – Как вы считаете?
– Да. Наказывать. Да, конечно, – отрывисто произнес Юздовский. – Но для меня важнее вернуть одну вещь.
– Какую?
– Вы мне поможете?
– Не волнуйтесь. Расскажите подробно, что там у вас приключилось.
Юздовского неожиданно понесло. Бурно, с надрывом. Про своего прапрадеда и его коллекцию, про княжеские корни, про… Да, и про перстень, конечно. Где-то в середине своего монолога он подумал: слушай, а не вылезет ли тебе это боком? Что ж! Вылезет – не вылезет, все равно! Пусть знают! Он устал прятаться под личиной простолюдина! К тому же так будет понятней про перстень, в нем ведь вся загвоздка.
– Подождите… Вы про тот самый рыцарский перстень? Который умыкнули из Эрмитажа? – Семенов даже притормозил и съехал в правый ряд.
– Да, тот самый!
– Очень интересно. Значит, это ваш друг украл перстень?
– Нет! Он просто сказал кому-то еще, а тот человек… Ну, короче, он обещал, что найдет другого человека, который сможет это сделать… – Получалось как-то путано, неубедительно. Бернштейн почему-то вылез на первый план, хотя главное здесь не Бернштейн, черт с ним, с Бернштейном, главное здесь – перстень! Ему просто надо вернуть перстень, вот и все, он не собирается никому мстить!
– Сам он ничего не крал, он не грабитель! – сформулировал для ясности Юздовский.
– Я понимаю. А вы можете назвать его фамилию, имя, адрес?
– Кого?
– Этого вашего… друга, как вы выразились.
Юздовский мучительно покачал головой.
– Поймите, я… Нет, конечно. У нас так не принято.
Семенов улыбнулся. Подождал.
– Он вас обманул, Феликс Георгиевич, а вы боитесь причинить ему лишнее беспокойство?
Юздовский вскинул голову.
– Я благородный человек! Я ведь вам только что объяснил! – Он попытался выпрямить спину, однако неудобное сиденье мешало.
– Да, я помню. Но ведь вы хотите, чтобы я помог вернуть вашу фамильную драгоценность. Перстень. И как бы… – Семенов нарисовал правой рукой в воздухе какую-то спираль. – Это невозможно сделать без определенной конкретики, понимаете?
– У меня есть конкретика! – воскликнул Юздовский. – Мне известно, что там работал специалист из Ростова. Грабитель. Его специально вызвали для этого дела. Больше я ничего не знаю, поверьте!
* * *
Саша Лобов лежал в ванне – наружу из воды торчали только голова, колени и руки. В руках Лобов держал малоформатную книжицу Николая Томана из серии «Библиотека военных приключений» с захватывающим названием «Однажды в разведке». Очередной рассказ назывался «Секрет «Королевского тигра». Он глотал страницу за страницей, забыв про время, остывшую воду, потухшую папиросу в зубах и не обращая внимания на соседей, чья ругань доносилась порой из-за двери. Когда шум становился особенно назойливым, молодой человек, не отрываясь от книги, кричал:
– Сейчас!
И откручивал пальцами ноги горячий кран. Вода гремела, трубы гудели, крики соседей растворялись, уходили на задний план. Лобов называл это «звуковой стеной». Еще пять минут. Десять минут. Да сейчас же!
На самом деле он был воспитанным юношей. Кроме шуток. Просто он любил детективные романы нездоровой (так выражалась мама), дикой (так выражался он сам) любовью. И книгу эту выцыганил у Федьки Полякова всего на один, на этот самый вечер. «Секрет «Королевского тигра» – это не скучные рассказы Чехова или Достоевского. Это и есть настоящая классика! Да-да, именно так, да простит ему министерство образования это кощунство. Вот Обломовым он себя никогда почему-то не чувствовал, и Базаровым, и Раскольниковым… А старшим сержантом Нечаевым – чувствует! Он представляет, как подкрадывается к шпиону, отпиливающему люк механика у подбитого немецкого монстра, как выхватывает у него торчащий из заднего кармана пистолет и кричит: «Руки вверх!» И образец сверхпрочной брони, секрет которой утерян, не попал в руки жаждущих новой войны буржуинов!
Вдруг свет погас.
Темнота.
Бух! – ударило что-то в дверь.
– Сейчас вот выломаю крючок, бесстыдник, будешь знать! – донесся скрипучий голос Трофимовны. – Второй час сидишь там! А у меня стирка из-за тебя стоит! Ну-ка, давай освобождай помещение!
– Свет включите! – заорал Лобов.
– Вот выйдешь, сам тогда и сам включишь! Умник!
– Как я буду мыться без света?!
Трофимовна, конечно, не относилась к буржуинам, но тоже жаждала войн и начинала их регулярно. Правда, в границах одной коммуналки.
– Тогда я вообще не выйду! – возмущенно заявил Лобов. – Забаррикадирую дверь!
Он подождал, подумал, как бы поступил на его месте сержант Нечаев, но ничего не придумал и выложил главный козырь:
– А потом вызову милицию!
Милицию Трофимовна побаивалась.
– А чего сразу милиция? Вот тебя пусть и крутят!
– Я общественный порядок не нарушаю! А вы – нарушаете!
– Это как нарушаю?
– Кричите на весь дом! И угрожаете мне, представителю закона!
Трофимовна что-то проворчала за дверью, но свет сразу включился. Вот так-то. С кем с кем, а с законом шутки плохи. Лобову на какой-то миг стало стыдно: ну, неправ он, неправ, а еще прикрывается милицейской должностью. Хотя какая там должность, зеленый стажёр…
Он вздохнул. Что ж, придется выходить. Скоро родители вернутся из кино, да и вообще. Он положил книгу на полку с зубными щетками, чтобы не забрызгать, встал и включил душ.
Едва он успел намылиться, в дверь постучали снова.
– Да что такое! Я же сказал, что выхожу!
Трофимовна продолжала тупо барабанить по двери. И что-то орала.
Лобов выключил душ.
– Ну, в чем дело?
– Звонят тебе, говорю! С работы твоей звонят! Срочно!
Он выскочил через считаные секунды – придерживая обмотанное вокруг бедер полотенце, с шапкой мыльной пены на голове. Оскальзываясь мокрыми ногами на полу и чуть не падая, метнулся в коридор, к телефону.
