Правила просты: каждый из игроков трижды выбрасывает кости, по сумме баллов определяется победитель круга, проигравший выкладывает деньги. На следующий круг ставка утраивается. Прерывать игру до полного завершения всех трех кругов не разрешается ни под каким предлогом, поэтому перед началом игроки должны предъявить всю необходимую сумму. При начальной ставке в тысячу динариев она равняется девяти тысячам.
Метеллус щелкнул пальцами, к нему подбежал охранник с увесистым мешком из кожи и водрузил его на стол. Мешок тяжело звякнул.
– Вот моя ставка!
Модус сделал знак, и Квентин поставил на стол мешок поменьше.
– Здесь три тысячи! Остальные деньги у меня дома. Если будет нужно, Квентин в одно мгновенье доставит их сюда.
Но тут вмешался распорядитель Никодий.
– Это исключено! – непререкаемым тоном возразил он. – Здесь не постоялый двор и не каупона! Вы должны предъявить всю сумму до начала игры, тем более что сами настояли на повышении ставки!
– Ну что ж, тогда придется подождать, пока мой раб принесет остальную сумму, – кивнул Модус.
– Похоже, наш Стервятник нацелился на кусок, который не может проглотить! – Римлянин презрительно засмеялся. – Я настроился играть, а не ждать у моря погоды!
– Хорошо! Есть предложение, которое сэкономит наше время! Я готов выставить в качестве залога своего раба! Он проворный, сильный и умный, хорошо владеет мечом, он очень дорого стоит!
Квентин с изумлением уставился на бывшего друга. Модус отвел взгляд.
– Ладно. Я готов пойти тебе навстречу. – Метеллус холодно улыбнулся. – Твой раб и в самом деле неплох, хотя он стоит не больше половины недостающей суммы. А мне как раз нужны два гребца на корабль. Так что вы оба будете залогом, и в случае проигрыша ты тоже станешь рабом. Согласен?
По залу прошел легкий шумок. Атлей и Гиваргис машинально покачали головами. Действительно, ни один разумный человек не согласится на такие кабальные условия. И римлянин это хорошо знал – просто он хотел унизить Модуса, из-за которого сам попал в неловкое положение, и выставить его несостоятельным игроком: отказавшись от унизительного предложения, тот должен был с позором покинуть алеаториум и поставить крест на своей карьере игрока – во всяком случае, среди состоятельных и солидных людей. Ему оставалось бы играть только в каупонах и дешевых харчевнях.
– Согласен! – ответил Модус. Он знал, что ему важно только начать игру.
По залу прокатился вздох. Теперь все посетители столпились вокруг, чтобы посмотреть на столь рискованную игру.
– Ну что ж… Тогда начнем! – Метеллус не мог скрыть удивления.
Он с трудом сдвинул в сторону мешки с деньгами и сделал знак распорядителю. Никодий поставил на стол два медных килика с костями.
Римлянин встряхивал килик плавными неторопливыми движениями, перебрасывал его из руки в руку, умудряясь при этом не потерять ни одной кости. По всему чувствовалось, он был профессионалом в игре. Наконец он резким движением опрокинул килик. Две кости легли вверх «пятерками», третья ударилась о бортик, отскочила… Шесть очков. Метеллус цокнул языком, довольно оскалил зубы. Распорядитель записал его баллы на деревянной дощечке, висящей рядом со столом. Публика зааплодировала.
Во второй попытке Метеллус выбросил три, пять и шесть, в третьей выпали две шестерки и четверка. Всего сорок шесть очков.
– А ведь неплохо, правда? Признайся, чужестранец, вставая этим утром со своей мягкой постели, ты даже не представлял, что ночью ляжешь спать уже на вонючих досках в бараке для рабов!
Модус ничего не ответил. Он взял в руки килик с костями, взглянул на свой перстень, успокоился, увидев ободряющую улыбку льва. Кости глухо стучали о медь, страх уходил, в голове постепенно прояснялось. Квинт Метеллус – хотя и не шулер, но виртуоз высшего класса. Такие, как он, не пользуются никакими ухищрениями, играют обычными костями, но умеют рассчитывать бросок так, чтобы выпадали крупные значения. Здесь нет ничего сверхъестественного, просто опыт и ловкость, но все равно выбрасывать только шестерки невозможно ни одному ловкачу. Если ему не помогает некая сила. А Модусу она помогала.
Он бросил кости. Шесть, шесть, пять. Подняв глаза, Модус словно на железный штырь наткнулся на взгляд своего противника.
– Продолжай, чужестранец, – ровным голосом произнес римлянин.
Модус выиграл все три круга с минимальным перевесом. Раб-казначей под тяжелым взглядом Метеллуса долго отсчитывал девять тысяч динариев, едва не рассыпав стопки монет дрожащей рукой. Квентин взял кошель Модуса в одну руку, а мешок римлянина в другую. Люди, столпившиеся вокруг стола, осторожно перешептывались. По обрывкам слов было ясно, что, во-первых, ни Метеллус, ни кто-либо другой еще ни разу здесь так крупно не проигрывали, а во-вторых – что его проигрыш многим доставляет немалое удовольствие. Римлянин хмурился, жевал губы, о чем-то тихо переговаривался с Никодием. В конце концов, не выдержав, ударил кулаком по столу.
– Еще один тройной круг! – зарычал он. – Начальная ставка в девять тысяч! И плевать на правила! Залог остается прежним, только теперь вместо твоей свободы я беру твою жизнь! Если проиграешь, тебя и твоего раба выпотрошат здесь же, на этом столе!
Модус скосил глаза на охрану Метеллуса, выстроившуюся у входа в зал.
– Ладно, – сказал он. – Но если игра идет на мою жизнь, мне тоже хотелось бы какой-то более существенной ставки, чем просто деньги.
– Собираешься забрать жизнь Квинта Метеллуса? – по-акульи оскалился римлянин.
– Нет. Я согласен на твой корабль, что стоит в порту. На «Победу»!
Глава 2
Удача приносит богатство
Погода стояла ровная, дул попутный юго-восточный ветер. Родос, Кидония, Никополь, Сиракузы… В Неаполь решили не заходить: Модус опасался, что там у Метеллуса могут найтись влиятельные друзья, которые, несмотря на оформленную по всем правилам купчую, доставят им неприятности.
Проигравшийся римлянин был вне себя, и только поддержка Атлея и Гиваргиса позволила Модусу получить выигрыш и сохранить жизнь: в течение нескольких часов были оформлены документы на корабль, выгружены вещи старого владельца и загружен багаж нового, и даже сменена команда! Все это происходило под строгим контролем местной стражи, которой руководили их начальники. Когда Метеллус понял, что не может воспрепятствовать торжеству справедливости, он махнул рукой и напился до беспамятства. Хотя особо убиваться всаднику не приходилось: из трюмов «Победы» выгрузили три сундука с драгоценностями! Очевидно, на них и намекал Атлей: император Марк Ульпий Траян считал вывоз ценностей из Рима ослаблением государственной казны и жестоко наказывал тех, кто попадался на этом преступлении… За свою помощь главные местные полицейский и таможенник получили по тысяче динариев, и стороны расстались довольные друг другом.
Но опасения Модуса оказались не лишены оснований.
