– Хорошо, – сказал он. – А когда Бруссар стал спонсировать Зейаса?
Скорняк прокрутила страницу вниз и ответила:
– Позже. Первый взнос был в мае, перед вторым туром.
Она указала на строчку с цифрами. Босх наклонился поближе к монитору и записал дату и размеры взноса.
– Это максимальная сумма? – спросил он.
– На тот момент – да, – подтвердила Скорняк. – Здесь он выложился по полной.
Босх откинулся на кресле и взглянул на свои записи. Орландо Мерсед получил свою пулю в апреле, между взносом в пользу Инглина в январе и пожертвованием для Зейаса в мае. Босх задумался, что это может значить. Действительно ли Бруссар хотел перестраховаться, ставя на обоих кандидатов, или просто переметнулся от Инглина к Зейасу? Если да, то почему?
– Что теперь, Гарри? – спросила журналистка.
– Как насчет следующих выборов?
Скорняк нажала несколько клавиш, и на экране появились данные за 2008 год. Она ввела в поиск имя Бруссара и некоторое время всматривалась в монитор.
– Здесь он снова с Зейасом, – сообщила она. – И снова жертвует большую сумму.
– Опять с перестраховкой? – поинтересовался Босх.
– Ты про спонсорство других кандидатов?
Босх кивнул. Вирджиния взглянула на экран, сопоставляя данные.
– Он участвовал во многих выборах, – ответила она. – И иногда поддерживал разных кандидатов. Но после первого взноса в пользу Зейаса он больше никого не финансировал по-крупному. Зейас стал его любимчиком.
– Ясно, – отозвался Босх. – Теперь Зейас баллотируется в губернаторы. Он уже начал сбор пожертвований? И участвует ли в этом Бруссар?
– Это данные из федеральной базы, нужно копнуть глубже… – На экране появились новые таблицы, и Скорняк пробежала по ним взглядом. – Ну да, – произнесла она наконец. – Он снова крупный спонсор – жертвует большие деньги в избирательный фонд Зейаса.
Босх кивнул и сделал запись в блокноте.
– Что-нибудь еще? – спросила Скорняк.
– Думаю, пока хватит, – ответил Босх. – Спасибо.
– Ты должен мне «Маргариту». Но я готова тебе ее простить, если ты расскажешь, что происходит.
Босх помолчал, обдумывая ответ. Он понимал, что надо дать Вирджинии какую-нибудь информацию, поскольку иначе она может взяться за дело сама, а если имя Бруссара раньше времени выплывет наружу, это будет катастрофа.
– Давай сделаем так, – предложил Гарри. – Я поработаю денек над этой информацией, а потом поговорим. Я не хочу, чтобы ты копала без меня. Это может быть опасно.
Скорняк скрыла улыбку.
– Черт, да ты ловишь меня на крючок. Расскажи мне что-нибудь, Гарри. Пожалуйста!
– Прости, но я правда не могу. Ты мне очень помогла, и я тебе обязан, однако сначала мне надо кое-что проверить. Что ты делаешь завтра? Я бы мог… Ах да, у тебя же день рождения. Я забыл.
– Завтра я ничего не делаю. Думаешь, я кому-то сказала, что мне стукнет пятьдесят? В нашем бизнесе это значит напрашиваться на пенсию. И тебе не надо было говорить.
Теперь настала очередь Босха прятать улыбку. Он вдруг понял, что Вирджиния ему нравится. Она всегда была такой деловой – это его притягивало.
– У меня есть предложение, – произнес Гарри. – Давай завтра поужинаем вместе? Обещаю, я ни слова не скажу про день рождения. Думаю, к тому времени мы сможем продолжить этот разговор. При условии, что все останется между нами.
Скорняк уставилась на него с подозрением.
– Ужин, день рождения, и все между нами?
– Да, все. Но желательно встретиться пораньше. У меня есть дочь, и она учится до полдевятого. Скажем, в полседьмого или в семь. Идет?
Она ответила без колебаний:
– Идет.
Глава 20
Вечером Босх забрал домой все папки по делу Бонни-Брае. Он решил, что дело Мерседа требует от него полного внимания. Больше никаких задержек. За ночь Гарри просмотрит все материалы о пожаре и расскажет о своих выводах Люси Сото, а потом они целиком сосредоточатся на Мерседе и Бруссаре. Теперь, когда стало ясно, куда надо двигаться, у них нет времени разбрасываться по сторонам.
Прежде чем взяться за работу, Босх проводил Мэдди, заметив между прочим, что был бы не прочь познакомиться с тем парнем, который поведет ее сегодня в «Гроув». Мэдди возразила, что сейчас так не делается, и вообще они встречаются не наедине, а в компании с другими ребятами из Учебки, и хотят просто вместе поужинать и сходить в кино. Гарри это немного успокоило, но, обнимая дочь на прощание, он все-таки попросил Мэдди регулярно присылать эсэмэски, когда они не будут смотреть фильм: какой-то космический блокбастер с Мэттью Макконахи в главной роли.
Когда Мэдди ушла, Босх сел за работу. Он сделал себе сандвич с арахисовым маслом, сложил все папки на стол и поставил компакт-диск с Роном Картером. Диск назывался «Дорогой Майлз», и Босх полагал, что эта запись сделана в память о шестидесятых, когда басист играл в группе Майлза Дэвиса. Но Гарри выбрал его совсем не поэтому. В данный момент он нуждался в хорошем ритме, а мощная партия бас-гитары подходила как нельзя лучше. Для долгого ночного марафона с делом Бонни-Брае – а потом и Мерседа – ему потребуется много энергии. Рон Картер придется как раз кстати.
Босх начал с того, на чем остановился. Он достал пачку газетных вырезок и, поскольку его больше не стесняло присутствие посторонних, свободно разложил их по всей поверхности рабочего стола, надеясь, что, сведенные в одну картинку, они помогут ему найти нечто не замеченное раньше. Какую-нибудь мысль, фразу или деталь снимка, которые он упустил и которые могли иметь между собой невидимую связь.
Босх все еще не продвинулся дальше первого дня и находился на первом развороте «Таймс». Композиция «Семь шагов в небеса» помогла ему войти в нужный ритм; очень скоро он перешел на следующий разворот, и от его сандвича осталась только половина. В новых статьях говорилось о человеческой стороне трагедии. Он пробежал взглядом несколько кратких заметок о юных жертвах и углубился в более подробный очерк об Эстер «Эзи» Гонсалес, воспитательнице детского сада, погибшей при попытке защитить детей от пламени и дыма. Сделанный годом раньше снимок изображал Эстер в обнимку с одним из подопечных. Сопровождавшая эту фотографию статья противоречила первой полосе, вовсю клеймившей подпольные детские сады, и описывала Гонсалес как самоотверженную женщину, отдавшую жизнь ради спасения детей. Босх подумал, что журналисты, писавшие эти статьи, не догадались сверить тексты. В одной из них говорилось о вредной и порочной системе, дававшей сбои, а в другой – о героине, порожденной той же самой системой. Впрочем, может, это было сделано намеренно: чтобы сбалансировать освещение событий.
Статья перешла на следующую страницу, но Босх не смог найти ее в пачке вырезок. Тогда он взглянул на оборот листа и обнаружил на нем продолжение. Оно занимало большую часть полосы.
